— Не со всеми, миледи. Только с теми, чьи наследники убивают моих детей. — Он метнул на Шону яростный взгляд, больше не думая о том, кто удерживает равнину и чье войско многочисленнее. Он уничтожит всех, не только капитана, но и герцогиню. — Будь Яван моим узником, он сидел бы в моей темнице, как сидел ваш сын, покуда не сумел сбежать. Мне следовало повесить их всех в день убийства Бриенны. Я совершил большую ошибку, которую намереваюсь исправить сразу, как только уничтожу вас и ваше войско.
Андреас не стал дожидаться ответа. Он даже не взглянул на Шерика или на Виллида. Он просто развернул своего коня и, пришпоривая его, галопом поскакал обратно к лесу. Герцог слышал, что кирси и капитан скачут следом, но он уже был всецело поглощен мыслями о предстоящем сражении. Позиция неприятельского войска создавала известные трудности, но он с ними справится. Тавис сбежал от него, и он пощадил Явана — хотя сейчас Андреас сам толком не понимал почему. Но завтра на рассвете он наконец отомстит за смерть своей дочери.
Герцогиня молчала, когда они медленно поехали обратно к лагерю. Хаган внимательно наблюдал за ней, стараясь понять, о чем она думает, но она не хуже герцога умела скрывать свои мысли и чувства.
— Ничего иного и ожидать не приходилось, миледи, — сказал второй советник, ехавший рядом с Шоной. — Лорд Кентигерн не заинтересован в предотвращении войны. Думаю, скорее всего, он пытался выяснить, готовы ли вы пойти в наступление.
Хаган не любил советника, но в данном случае не мог не согласиться с ним.
— Даниор прав, миледи. Никакими словами вы не сумели бы решить дело мирно.
— Что? — спросила Шона, переводя взгляд с одного на другого. Потом она раздраженно махнула рукой, словно поняв наконец, о чем они говорят. — О, я все это знаю. Перестаньте обращаться со мной как с тупицей. Андреас хотел посмотреть, боюсь ли я войны, поэтому и предложил провести переговоры. — Она покачала головой, и выражение ее лица смягчилось. — Но мне жаль его. Он так жаждет отомстить за свою дочь, что не отдает себе отчета в своих действиях.
Хаган и советник переглянулись.
— Миледи, — сказал капитан, — он заключил герцога в тюрьму. Он минуту назад заявил о своем намерении убить Явана. Этот человек не заслуживает жалости.
— Конечно, заслуживает, Хаган. Вы считаете меня излишне мягкосердечной, поскольку я женщина. Но сейчас вы говорите глупости. Оба, — добавила она, взглянув на кирси. — Я не намерена щадить Андреаса и его войско. Если Кентигерн хочет войны, он получит войну, да еще какую. Но вы не правы: он действительно заслуживает нашей жалости, и не только жалости. Он потерял дочь, и вы, капитан, — вы, потерявший жену и теперь боящийся потерять сына, — лучше других должны понимать Андреаса. К тому же вам следует знать: чтобы победить врага, нужно сначала понять его.
Она была поистине незаурядной женщиной, достойной стать королевой Эйбитара. Хаган невольно задался вопросом, сознает ли Андреас, чем может закончиться для него предстоящая битва.
— Да что тут понимать? — спросил Даниор. — Что он сумасшедший?
Хаган помотал головой, не сводя глаз с герцогини.
— Что в своих действиях он руководствуется горем и яростью. Что он хочет не сокрушить дом Кергов, а скорее причинить боль врагу. Мне кажется, сейчас он готов пожертвовать всеми своими солдатами, лишь бы убить герцогиню собственными руками.
Шона еле заметно улыбнулась.
— Полагаю, я должна быть польщена.
— Если это и вправду так, миледи, вам придется держаться позади войска, — сказал советник встревоженным голосом. — В первую очередь мы должны позаботиться о вашей безопасности.
— И опять он прав, — сказал Хаган.
— Нет, не прав, капитан, и вы должны понимать это не хуже меня. Человек, ослепленный яростью, совершает ошибки. Пока Андреас будет видеть меня и направлять на меня свою ненависть, он будет руководствоваться скорее своими страстями, нежели здравым смыслом.
— Человек, ослепленный яростью, действительно зачастую совершает ошибки, но он также становится опаснее любого другого врага. Он непредсказуем. Он не следует общепринятым правилам ведения войны. Мы не можем рисковать вашей жизнью в надежде, что Андреас допустит оплошность.
— Это не вам решать, капитан! — отрезала герцогиня.
Хаган отвел глаза.
— Да, миледи.
Достигнув лагеря, герцогиня спрыгнула с коня и отдала поводья одному из своих слуг.
— Прикажите солдатам приготовиться к бою, — сказала она, глядя на Хагана снизу вверх. — К рассвету войско должно находиться в полной боевой готовности. И усильте охрану, особенно на флангах. Пусть Андреас не думает, что может захватить нас врасплох.
— Да, миледи.
Шона двинулась прочь, но тут же остановилась и с глубоким вздохом повернулась к Хагану.
— Простите меня, Хаган. Я совершенно уверена в вас и ваших людях. Но это мое первое сражение.
— Никто вас не осудит, если вы позволите мне повести солдат в атаку. Войском командуете вы, но вы также отвечаете за герцогство и, как многие скажут, за все королевство. Мы не можем потерять вас.
— И не потеряете. Но если Андреас не увидит меня впереди войска, он решит, что уже победил, а это только придаст ему смелости.
— Но вы позволите мне, по крайней мере, приставить к вам охрану из нескольких солдат?
Шона помотала головой.
— В бою с Кентигерном нам понадобятся все люди до единого. Кроме того, — добавила она с улыбкой, — я не собираюсь отъезжать от вас ни на шаг. Никакой другой охраны мне не требуется.
Капитан покраснел.
— Хорошо, — быстро проговорил он, направляя своего коня вперед. Временами герцогиня слишком сильно напоминала ему Дарию.
— Капитан!
Он обернулся и на миг нахмурился при виде Даниора, ехавшего следом за ним.
— Да, второй советник.
— Вы по-прежнему полагаете, что вам потребуется мой туман?
Хаган пожал плечами:
— Пока не могу сказать. Увидим по обстановке завтра утром.
— Понятно, — сказал кирси.
— Вас что-то беспокоит?
Прежде чем советник успел ответить, один из солдат окликнул Хагана. Неподалеку стояли несколько мужчин, напряженно вглядываясь в Кентигернский лес.
Посмотрев в том же направлении, Хаган увидел две длинные цепочки горящих факелов, двигавшиеся в разные стороны вдоль опушки.
— Что они делают? — спросил Даниор.
Действительно, что? Казалось, огни не приближались к лагерю, но кентигернское войско явно меняло расположение.
— Капитан! — послышался голос герцогини.
— Да, миледи, — откликнулся он, не оборачиваясь. — Я все вижу.
Мгновение спустя Шона стояла рядом с Хаганом и тоже наблюдала за перемещением факелов.
