Шерик был совершенно уверен, что Избранного никак не устраивает скорое и безуспешное окончание штурма, особенно если поражение Мертесса послужит к упрочению союза между домами Глендивра, Керга и Кентигерна. Шерик сделал свое дело. Он целых два дня приходил в себя после того, как израсходовал столько магической силы на Тарбинские ворота. Ялле еще придется объяснить ему, как это анейранцы умудрились потерпеть поражение, несмотря на его помощь.
При последней мысли советника вдруг охватил ужас. А что, если ее убили? Что, если она до сих пор оставалась в замке, обреченная попасть в плен? Андреас еще мог пощадить простых солдат, но наверняка собирался казнить Роула, его советников и капитанов. Больше всего на свете Шерик хотел отыскать Яллу, убедиться, что она жива и здорова, и найти способ вывезти ее из Кентигерна. Но даже если бы он сумел пробиться сквозь толпу солдат, стоявшую у него на пути, Андреас все равно не отпустил бы его от себя ни на шаг. Полоснув мечом ближайшего анейранца, советник привстал на стременах и окинул взглядом двор в поисках Яллы.
Сначала он увидел только солдат — одних в черно-золотой форме Мертесса, других в цветах Глендивра, Кентигерна и Керга. Он едва не вскрикнул, когда заметил в отдалении белые волосы кирси, но мгновение спустя увидел, что это не Ялла, а первый советник Явана, который сражался плечом к плечу со своим герцогом. Они находились у самого входа в тюремную башню. С ними были молодой Маркуллет и еще несколько людей Явана — вероятно, уцелевшне солдаты из отряда, прибывшего в Кентигерн в прошлом месяце.
— В чем дело, Шерик? — крикнул Андреас. — Что вы там увидели?
Советник бросил взгляд на герцога, а потом указал рукой на Явана и Фотира.
Лицо Андреаса налилось кровью, губы сжались в тонкую темную полоску. Однако мгновение спустя он потряс головой, словно споря с самим собой.
— Они нуждались в его мече, — сказал он. — И в мечах его солдат. Я не могу винить их.
— Конечно, милорд.
Но Шерик невольно подумал, что Избранному это совсем не понравилось бы.
Советник снова окинул взглядом двор и увидел, что Хаган и герцогиня уже пробились к внутренним воротам. Если Ялла не успела бежать, она уже могла прощаться с жизнью. С дальнего конца крепости донесся торжествующий вопль солдат, и, посмотрев в ту сторону, Шерик все понял. Анейранцы подняли знамя Мертесса, только перевернутое: золотой дуб стоял кроной вниз. Они объявляли о своей капитуляции.
Бой продолжался еще несколько минут. В последних судорогах сражения солдаты не сразу заметили флаг на другом конце двора. Однако в конце концов битва стихла, и Андреас выехал навстречу человеку со знаменем. Шерик и Виллид Темстен двинулись вслед за герцогом, равно как и Керни со своим первым советником и капитаном. К ним присоединился Гринса вместе с лордом Тависом, который сидел на коне позади кирси, сплошь покрытый запекшейся кровью. За ними последовали Хаган и герцогиня, которых через мгновение нагнали Яван, Фотир и молодой Маркуллет. Хаган и Шона спешились одновременно, и капитан крепко прижал к груди своего сына, а герцогиня бросилась в объятия мужа. Тавис подбежал к родителям, и они оба обхватили его руками.
Андреас пронаблюдал за этой сценой с плохо скрываемым отвращением, а потом повернулся к анейранцу.
У мужчины были длинные черные волосы, схваченные в хвостик на затылке, и почти черные глаза, казавшиеся слишком большими на худом лице. Он был сложен как борец: жилистый и мускулистый, хотя и не особенно крупный.
— Кто вы такой? — осведомился Андреас. — Где ваш герцог?
— Меня зовут Вин Стридбар, — ровным голосом ответил мужчина. — Я главный оружейник Мертесса.
— А где же ваш герцог, сэр Стридбар?
— Мой герцог погиб.
— Почему я должен вам верить? Насколько я знаю, он просто бежал, оставив вас умирать.
— Роул Мертесский никогда не пошел бы на такое. Мужества у него было больше, чем у всех так называемых герцогов Эйбитара вместе взятых.
В смелости этому человеку нельзя было отказать, хотя многие посчитали бы такое поведение просто глупым. Эйбитарские солдаты возмущенно загудели, и Шерик заметил, что, по крайней мере, несколько человек вытащили стрелы из своих колчанов. Андреас поднял руку, приказывая всем замолчать.
— Все в порядке, — крикнул он. — Любой солдат из присутствующих здесь сказал бы то же самое о своем герцоге. Иначе и быть не может. — Он снова посмотрел на анейранца. — Так вы единственный из приближенных Роула, кто остался в живых?
— Нет. Я отослал нашего первого советника обратно в Мертесс, вместе с телом герцога и всеми людьми, которых мы могли спасти.
— И вы готовы умереть за них?
Стридбар усмехнулся:
— Разве ваш капитан повел бы себя иначе?
Герцог махнул рукой в сторону анейранских солдат, которые оставались во дворе, со всех сторон окруженные эйбитарцами.
— А как насчет этих людей? Они тоже готовы умереть?
Стридбар побледнел.
— Только безжалостный палач стал бы казнить солдат, сложивших оружие. В ваших руках полководец. Отпустите их.
Андреас кивнул:
— Возможно, я так и сделаю. Но сначала вы должны ответить мне на несколько вопросов.
Стридбар посмотрел на герцога волком, но через секунду кивнул.
— Кентигерн — самая неприступная крепость во всех Прибрежных Землях. Однако вашему войску едва не удалось захватить ее в считанные дни. Как такое стало возможно?
У Шерика мучительно заныло под ложечкой.
— Возможно, ваша крепость не такая уж неприступная, как вам кажется, — сказал человек, едва заметно улыбаясь. — А возможно, мертесское войско гораздо сильнее, чем вы предполагали.
Андреас потряс головой.
— Я так не думаю. Я думаю, вам кто-то помогал.
— И он что-то сделал с западными воротами, — подал голос Яван, привлекая к себе пристальный взгляд Андреаса.
— С чего вы взяли?
— Другого объяснения нет. Все случилось не в считанные дни, Андреас. Анейранцы прорвались в крепость через Тарбинские ворота в считанные минуты. По всей видимости, укрепления кто-то ослабил.
Андреас еще несколько секунд буравил Явана взглядом, а потом повернулся к анейранцу.
— Что скажете?
— Я не знаю, о чем он говорит. Мы проломили ваши ворота тараном, как сделало бы любое войско Прибрежных Земель.
Шерик немного расслабился. Этот человек твердо решил умереть за Яллу и солдат Мертесса. Андреас не мог страхом заставить Стридбара признаться в чем-либо. По крайней мере, так казалось советнику.
— Лучники! — крикнул Андреас. — Приготовьте свои луки и приведите сюда одного анейранского солдата.
Главный оружейник широко раскрыл глаза и стал похож на испуганного ребенка.
