Она объяснила это Шерику, когда они вошли в освещенный факелами коридор, где под каменным потолком прыгало громкое эхо шагов, и направились к ближайшей лестнице.
— А где ты меня положишь спать? — спросил он.
— Мои покои к твоим услугам. — Увидев ухмылку на лице советника, она помотала головой. — Спать, Шерик. И ничего больше. — Потом она тоже улыбнулась. — По крайней мере, сегодня.
На следующее утро Ялла вместе с Шериком отправилась в герцогские покои, но стражники у двери сказали, что Рован до сих пор сидит с убитой горем матерью и сможет поговорить с ней только во второй половине дня. Они же сообщили советнику, что из Кентигерна вернулось чуть более двухсот солдат, все без оружия и в большинстве своем целые и невредимые. В общей сложности мертесское войско потеряло семьсот с лишним человек — много больше половины всех солдат, выступивших в поход на Кентигерн несколько дней назад. Подобные новости никак не облегчали предстоявший ей разговор с новым герцогом.
Большую часть дня Ялла провела, наблюдая за приготовлениями к похоронам Роула. Не имея возможности поговорить с Рованом или герцогиней, она была вынуждена принять ряд решений самостоятельно, но в конце концов поняла, что едва ли они найдут повод для недовольства. Герцог будет похоронен со всеми почестями, подобающими воину и главе дома. Чего еще можно требовать?
Когда Рован поручил ей заняться похоронами, Ялла содрогнулась от ужаса, но впоследствии обнаружила, что за делами день прошел быстро и, как ни странно, она отвлеклась от горестных мыслей, не покидавших ее с момента смерти Роула. Шерик оставался с ней почти весь день, но сразу после предзакатных колоколов вернулся в ее комнату. Чуть позже Ялла зашла за ним, и они вновь направились в герцогские покои. На сей раз стражники пропустили их к герцогу.
Рован стоял у письменного стола своего отца и читал пергамент при свете свечи. Все окна в замке были закрыты ставнями и должны были оставаться закрытыми целый месяц. При этой мысли Яллу передернуло. Темная комната казалась маленькой, и воздух здесь уже стал спертым.
— Кто это? — с нескрываемым отвращением спросил Рован.
Ялла прочистила горло.
— Шерик джал Марсин, милорд. До вчерашнего дня — первый советник Кентигерна. Первый советник, вы видите перед собой Рована, герцога Мертесского.
— Для меня великая честь познакомиться с вами, господин герцог. Я глубоко сожалею о смерти вашего отца. Он был мудрым и отважным человеком.
Несколько мгновений Рован пристально смотрел на советника, храня молчание, а потом перевел взгляд на Яллу.
— Зачем вы привели его сюда? Я не желаю разговаривать с ним сегодня.
— Шерик помог вашему отцу составить план нападения на Кентигерн, милорд. А ваш отец, в свою очередь, пообещал предоставить ему убежище.
— Мой отец воспользовался услугами предателя-кирси? — прищурившись, спросил герцог.
На лице Шерика мелькнуло выражение лютой ненависти: оно появилось на долю секунды, которая необходима лучнику, чтобы послать стрелу в сердце стоящего перед ним врага, и тут же исчезло. Если Рован и заметил его, то не подал виду.
— Ваш отец понимал, что штурм Кентигерна едва ли увенчается успехом без моей помощи, милорд. — Советник натянуто улыбнулся одними уголками губ. — Даже ваши доблестные солдаты не смогли бы сокрушить крепостные ворота без моей магии.
— Однако, несмотря на вашу магию, мертесское войско потерпело поражение и мой отец погиб. — Герцог устремил мрачный взгляд на Яллу. — Мне сказали, что мы потеряли больше половины солдат, которых отец взял в поход на Кентигерн. Это правда?
Отрицать не имело смысла.
— Да, милорд. Полагаю, это около семисот человек.
Рован потряс головой — в тот момент он настолько походил на Роула, что казался скорее одним из призраков Подземного Царства, чем осиротевшим мальчиком.
— Похоже, сэр, ваша магия не принесла моему отцу никакой пользы.
— При всем моем уважении к вам, милорд, благодаря моей магии ваш отец чуть не захватил замок. Штурм не увенчался успехом только потому, что лорд Кентигерн вернулся слишком быстро и привел с собой войска Керга и Глендивра. Это прискорбно, но здесь я ничего не мог поделать.
Молодой герцог уставился в стол, кривя губы.
— Насколько я понимаю, вам уже хорошо заплатили.
— Да, милорд.
— Я плохо разбираюсь в таких вещах, но могу предположить, что мы должны заплатить вам еще.
Шерик бросил молниеносный взгляд на Яллу.
— Мы так договаривались, милорд. Но в сложившихся обстоятельствах — поскольку штурм не увенчался успехом, а герцог погиб, — я не рассчитываю на дополнительную плату. Однако в Кентигерне мне не жить, да и в любом другом городе Эйбитара, коли на то пошло. Я смиренно прошу вас о покровительстве.
— Да, хорошо, — сказал Рован с недовольным выражением лица. — Я предоставлю вам убежище. И если мой отец обещал заплатить вам еще, вы получите деньги. Слово Мертессов незыблемо, как солнце.
Насколько Ялла знала, это была древняя поговорка — древняя, как сам дом.
— Вы чрезвычайно добры, милорд, — сказал Шерик. — Как ваш отец.
Несколько мгновений Рован пристально смотрел на него.
— Сколько мы вам должны?
Шерик вновь бросил взгляд на Яллу.
— Ваш отец обещал мне триста киндов, милорд, — сказал он. — И остался должен половину суммы.
У герцога слегка округлились глаза, но затем он кивнул.
— Позаботьтесь об этом, первый советник. А потом проследите за тем, чтобы он держался подальше от меня.
Ялла на миг замялась, мельком взглянув на Шерика.
— Конечно, милорд.
— Милорд слишком добр, — сказал Шерик, вновь отвешивая поклон. Ялла услышала саркастические нотки в его голосе, но герцог, казалось, опять ничего не заметил.
Не удостоив Шерика ответом, Рован вновь углубился в документы, лежавшие перед ним.
Двое кирси переглянулись.
— Мы оставим вас, милорд, — сказала Ялла. — Вероятно, вы очень устали.
— Почему вы это сделали? — спросил Рован.
Ялла нахмурилась:
— Милорд?
Однако, подняв глаза, герцог посмотрел в лицо Шерику.
— Почему вы помогали моему отцу? Только из-за денег?
Внезапно сердце у Яллы застучало, словно кузнечный молот. Она уставилась на Шерика, судорожно пытаясь найти ответ, который удовлетворил бы Рована, но ничего бы не выдал. Ее друг, однако, не обнаружил ни малейших признаков смятения.
— Я служил Андреасу Кентигернскому почти десять лет, — сказал он. — И никогда не чувствовал, что герцог ценит мои советы или мои способности. Более того, я никогда не считал, что служу при дворе достойного правителя. Вы представляете себе, милорд, что значит посвятить жизнь служению человеку, которого не уважаешь?
