— Никогда больше не заговаривай о нем. Ни с кем.
— Но я знаю, кто он. Я видел его. Я могу помочь вам найти его и следить за ним.
— Ты изгнанник, а значит, ничем не можешь мне помочь.
— А если…
Горло Шерика сжала рука — незримая, но сильная, как лапа демона.
— Довольно! — сказал Избранный. — Ты останешься в Мертессе. Поставь под сомнение мои приказы еще раз — и я сотворю с тобой такое, что ты пожалеешь о том, что не остался в Кентигерне терпеть пытки своего герцога. Ослушайся меня — и я убью тебя.
Шерик задыхался. Казалось, сейчас Избранный свернет ему шею. Он хотел взмолиться о пощаде, но не сумел издать ни звука.
Потом он проснулся в комнате Яллы; сквозь щели в ставнях уже сочился слабый утренний свет. Она сидела рядом, закутавшись в халат, — вся в слезах, с расширенными от ужаса глазами.
— Я не могла разбудить тебя, — прошептала она дрожащим голосом. — Я старалась изо всех сил, но ты словно ничего не слышал.
Шерик лежал неподвижно, закрыв глаза, жадно глотая ртом воздух.
— Ты встречался с Избранным?
Советник кивнул.
— Он в ярости?
— Да, — проговорил он слабым хриплым голосом, — но не только. Мне показалось, что он испуган.
ГЛАВА 34
Город Королей, Эйбитар, луна Шессира прибывает
Представители эйбитарской знати съехались в Город Королей со всех концов страны, чтобы присутствовать на коронации Керни. Разумеется, туда прибыли главы всех двенадцати домов, в том числе старший сын Глендивра — тоже носивший имя Керни, — который после восшествия отца на трон становился герцогом. Приехали также лица рангом пониже, от самого влиятельного торалдского тана до самого незначительного сассинского барона. Со времени вступления на престол последнего короля прошло почти тридцать лет, а когда к власти придет следующий, никто не знал, ибо Керни был молод и все Глендивры славились долголетием.
На коронацию приехали также знатные особы из Везирна, Сирисса и северной Санбиры. Ходили даже слухи, что император Брэдона собирался прислать своего представителя, хотя пока еще из империи никто не прибыл. Многие гости привезли с собой свои семьи, а семьи привезли с собой деньги. Поэтому Гринса не удивился, увидев, что широкие улицы города запружены разносчиками и торговыми лотками. «Где золото, там и торговцы», — гласила старинная поговорка, до сих пор не потерявшая актуальности.
Но ни знатные семейства Прибрежных Земель, ни торговцы со своими товарами не интересовали предсказателя. Он думал только о ярмарке Бодана, которая прибыла в город накануне поздно вечером, когда они с Тависом уже вернулись в свою комнату в огромном замке. Разумеется, ярмарка прибыла из Ирдли, где всегда останавливалась в месяце Морны, после чего направлялась на запад и следовала до Лабруина. Это был один из самых длинных переходов ярмарки, который в этом году стал еще длиннее из-за торжества, намечавшегося в Одунском замке. Музыкантам, танцорам и предсказателям пришлось преодолеть дополнительные двадцать лиг и пересечь ручей Бинтара и реку Торалд, вздувшиеся от обильных дождей, обычных в сезоне цветения и роста. Несомненно, все они устали с дороги, изголодались по горячей пище и страшно хотели спать. Но это была ярмарка. Когда Гринса и молодой лорд проснулись, палатка предсказателей уже стояла на рыночной площади, и из окна они видели вывешенные над ней разноцветные флаги.
Предсказателю не хотелось оставлять Тависа одного — особенно в городе, переполненном народом. Андреас согласился признать Керни королем и больше не угрожал мальчику, хотя заявления Тависа, настаивавшего на своей невиновности, явно не произвели на него впечатления. Но кентигернские солдаты и подданные были повсюду. Керни поклялся призвать Андреаса к ответу за любой вред, причиненный молодому лорду, но на самом деле он ничего не смог бы поделать, если бы один из кентигернских подданных покусился на жизнь мальчика.
Однако, когда при виде палатки сердце у Гринсы запрыгало подобно ярмарочному акробату и желудок свело мучительным спазмом, он понял, что ему придется оставить мальчика одного — по крайней мере ненадолго.
— В чем дело? — спросил Тавис, пристально глядя на него. — Ты болен?
Гринса принужденно улыбнулся.
— Нет. Я должен сделать одно дело сегодня утром. «Я должен убить женщину, которую люблю».
— Эта палатка, — сказал Тавис, проследив за направлением его взгляда. — Приехала ярмарка, да?
— Да.
— Ты хочешь повидаться с той женщиной. О которой я спрашивал тебя в храме.
Гринса стиснул зубы, продолжая смотреть на палатку предсказателей. Он не желал говорить на эту тему.
— Вы найдете чем заняться здесь до моего возвращения? — спросил он. — Я ненадолго.
— Конечно. Я могу пойти посмотреть на танцоров, но к полудню вернусь, если хочешь.
Гринса предпочел бы, чтобы Тавис оставался в замке, в полной безопасности, но он не мог превращать мальчика в узника.
— Это было бы замечательно, — сказал он после короткой паузы. — Только соблюдайте осторожность.
Тавис ухмыльнулся:
— Я же не дурак, Гринса. Я разыщу Ксавера или отца. Я буду не один.
Через несколько минут предсказатель покинул комнату и кратчайшим путем вышел из замка на городские улицы. Он шел скорым шагом, с трудом подавляя желание перейти на бег.
Как бы он ни жаждал встречи с Кресенной, он понимал, что очень сильно рискует. У Гринсы хватало ума понимать, что он не разлюбил ее — даже после всего случившегося. В глубине души он хотел снова обнять эту женщину, почувствовать вкус ее губ, вдохнуть запах волос. Ему пришлось напомнить себе, что она предала его, что она послала за ним наемного убийцу.
У палатки предсказателей уже стояла длинная очередь детей, но Гринса стремительно прошел мимо, откинул в сторону полог и вступил в сумрачное пространство. За столом перед камнем сидел Трин, а напротив него — девочка, которая обернулась и посмотрела на Гринсу. Лицо у нее было почти таким же бледным, как у толстого кирси.
— Гринса! — весело воскликнул Трин, расплываясь в улыбке. — Какой сюрприз! Боюсь, однако, ты явился не вовремя. Мы только что приступили к Приобщению этой юной леди. Может, мы увидимся попозже…
— Выйди, — сказал Гринса девочке, с трудом сдерживая гнев.
— Но она только что вошла.
Яростным взглядом он заставил Трина замолчать.
— Она вернется чуть позже. — Гринса снова посмотрел на девочку. — Встань в начало очереди. Ты войдешь первой, когда предсказатель освободится.
Она кивнула и выбежала из палатки, оставив двух кирси наедине.
— Ты меня удивляешь, Гринса. Я и не предполагал, что ты настолько груб, чтобы…
Гринса подступил к Трину, оттолкнул в сторону стол и схватил толстяка за грудки, рывком приподняв со стула.
