Глава седьмая
До сих пор все было одинаково: когда бы я ни проснулась в Авалоне, тут же обязательно происходила какая-нибудь гадость. Вот и этот раз не стал исключением.
Из глубокого сна меня вырвал душераздирающий вопль, и я тут же подскочила от ужаса. Раздались еще крики — они отражались от каменных стен и эхом разносились по пещере. Некоторые факелы потухли, и по углам пещеры плясали темные тени.
Итан, сидевший до того на полу рядом с моим диванчиком, резко вскочил на ноги и — мамочки мои! — в руках у него блеснул длинный тонкий нож.
— Ко мне! — крикнул он, и его голос перекрыл шум и вопли. Вскоре вокруг него столпилась кучка студентов, выползших из-за сталактитов.
Два мальчика из простых смертных держали под руки третьего, у которого вся грудь была в крови. И исполосована она была, похоже, когтями! Позади этой тройки к нам двигались спиной Кимбер и тот парень, с которым она кокетничала раньше. Они отбивались от чего-то, невидимого в темноте, такими же ножами, как у Итана, размахивали ими направо и налево.
Я натянула шаль до подбородка, не в силах оторвать взгляд от происходящего. Я ничего не понимала; одно было ясно — во всем этом нет ничего хорошего. Скорее, все было очень и очень плохо, судя по выражению ужаса на лицах простых смертных.
— Не шевелись! — приказал мне Итан, не оборачиваясь, и шагнул вперед, отделяя и оберегая нас, смертных, от… от того, что было там, в темноте.
Я посмотрела на раненого мальчика и поняла, что он вот-вот потеряет сознание. Я тут же соскочила с дивана, друзья юноши посмотрели на меня с благодарностью. Раны на его груди при ближайшем рассмотрении оказались ужасными, а кровищи было столько, что у меня все поплыло перед глазами. Этого просто не может быть, подумала я. Экстрим в моей жизни явно шел по нарастающей, но до сих пор это не было по-настоящему опасно. Должно же быть какое-то разумное объяснение этим крикам и воплям, этой крови, этому оружию…
Чувство нереальности происходящего не дало мне, однако, свихнуться от страха, хотя я была близка к этому. Один из парней сорвал с себя футболку и приложил к груди раненого, как компресс, прижимая его ладонью и останавливая кровь. Раненый застонал от боли.
К моему изумлению, другой парень выхватил пистолет. Правда, держал он его пока дулом вниз, ища глазами предполагаемую мишень.
Да что это за студенты вообще?
Пистолет перестал меня волновать, когда я вдруг услышала каркающий скрежещущий звук — такой, словно ногтями царапали по школьной доске, только в десять раз громче. Этот звук заполнил собой все пространство вокруг нас. Из-за эха было непонятно, откуда именно он исходит. Но ребята-Волшебники, похоже, поняли все, в отличие от нас, смертных. Плечом к плечу, они встали шеренгой спиной к нам, с ножами в руках, повернувшись лицом к темному углу пещеры.
И тут вдруг тень в этом углу зашевелилась и ступила в полосу света… Я зажала ладонью рот, чтобы не завопить — потому что это был никакой не человек. Совсем, совсем не человек.
Похоже, он был сделан из палок и соломы. Он смутно напоминал гуманоида, и глаза у него были огромные, черные. Те палки, которые были у него вместо ногтей, были заточены на концах, и на них алела, переливаясь в свете огня, кровь. У меня свело живот, когда я заметила, что у этого существа есть еще один придаток в виде заостренного деревянного копья между ног. И на нем тоже была кровь.
Существо открыло рот, и снова раздался этот пронзительный резкий скрежещущий звук — крах-кррр-ах! — заставивший меня заткнуть уши. Еще два таких же существа показались из-за сталагмитов.
Ребята-Волшебники расступились, и теперь каждый из них смотрел в лицо одному из трех страшилищ. Тот парень из нас, смертных, что был с пистолетом, прицелился, но выстрелить не мог, не рискуя попасть в одного из Волшебников.
— Им вообще страшны пули? — спросил он вдруг.
Итан, медленно и осторожно наступавший с ножом в руках на одно из чудищ, бросил через плечо:
— Нет!
— Вот дерьмо! — выругался парень с пистолетом. Я не могла с ним не согласиться. А он убрал пистолет и, как истинный джентльмен, загородил меня собой.
Страшилища снова издали пронзительный скрип, и тут же все трое, одновременно, бросились вперед. Я едва подавила крик.
— Джейсон! — заорал кто-то позади меня голосом, полным ужаса.
Простой смертный парнишка (по всей видимости, его-то и звали Джейсоном) резко обернулся, и я тоже обернулась. Чудище подкралось к нам из-за спины и уже стояло за диваном. Его глаза были пусты, словно чернильные пятна. Но несмотря на это, я чувствовала его взгляд почти так же, как физическое прикосновение. Потому что этот взгляд был направлен на меня! Мальчик, который лежал на диване, замер от страха, и если бы существо хотело добраться именно до него, он бы уже вошел в историю. Но целью чудища была я. Оно снова издало свой «крах-кррр-ах!», перемахнуло через спинку дивана и бросилось на меня.
Инстинктивно, я дернулась вниз и вперед, поднырнув под выставленные вперед деревяшки с котами. К несчастью, позади меня стоял Джейсон, так что, когда я нагнулась, удар отточенных палок пришелся ему в грудь. Он тяжело упал на пол.
И вот тут заорала я — больше сдерживаться я уже не могла.
Друг Джейсона бросился вперед и, обхватив существо сбоку, потащил его в сторону. На лице Джейсона тоже остались царапины от острых палок. Страшилище развернулось к другу Джейсона и нанесло ему удар, от которого тот отлетел к стене. Страшилище победоносно каркнуло и, казалось, выросло прямо у меня на глазах. Вперившись взглядом в Джейсона, оно двинулось вперед. Я поднялась на ноги, лихорадочно шаря взглядом по сторонам в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы помочь.
То, что я сделала дальше, было продиктовано чистым инстинктом. Я была безоружна, но даже будь у меня в руках один из тех ножей, что были в руках у Волшебников, я скорее поранилась бы сама, чем ранила чудище. Но и бездействовать в надежде, что вот сейчас появится кто-то, кто все исправит, я не могла. Только не сейчас, когда страшилище надвигалось на израненного Джейсона.
Мне было страшно как никогда в жизни. Я сорвала с плеч вязаную шаль и встряхнула ей над головой так, словно это было покрывало, которым я собиралась застелить постель. Шаль опустилась прямо на голову страшилища, покрывая его. Я отпустила руки.
Я надеялась просто закрыть ему обзор, чтобы замедлить его действия, но все получилось даже лучше, чем я ожидала. Чудище стало дергаться и тянуть за шаль, чтобы стащить ее с головы. Но чем больше оно хваталось за нее, тем больше шерстяные нити запутывались вокруг деревянных палок и сучков, торчащих из туловища. Каркая от бешенства, чудище стало яростно рвать опутывающую его пряжу, пытаясь освободиться.
Это дало время Итану подбежать и напасть. Он снова и снова всаживал нож в запутавшееся в шали чудище, и черная мерзкая жижа стекала по лезвию. Злое карканье переросло в крик боли. Но Итан продолжал наносить удары, пока крики не смолкли и бесформенная туша не повалилась на пол, превратившись в кучу деревяшек и соломы, плавающих в черной слякоти.
