В голосе Финна явно звучала гордость.
— Ну так что, пойдем заниматься? — спросил Кин. — Или продолжим тут перетирать?
Я отвернулась от Финна и встретилась глазами с Кином, который смотрел на меня с вызовом.
— В следующий раз я не буду так долго раздумывать, прежде чем ударить тебя, — пообещала я ему.
Он одобрительно кивнул.
— Рад слышать. А теперь шевели батонами!
Ладно, я сама напросилась. Жаловаться не приходится. Решив, что несчастливое утро затягивается, я потопала следом за ним в гараж.
* * *
И утро затянулось. По сравнению с Кином жестокий сержант в армии показался бы нежной няней. Кин был наглым и бесцеремонным. Он важничал и разговаривал со мной, как с последним дерьмом. Он оскорблял меня. Но, господи, он и вправду был хорошим учителем. Он показал мне все места на человеческом теле, которые были самыми уязвимыми при атаке. Он показал мне все части моего тела, которые можно было использовать как оружие. А потом заставил меня учиться пользоваться этим оружием, и если я била недостаточно сильно, я сама за это расплачивалась.
К обеду я так измоталась, что едва могла двигаться. Все тело гудело. Оказалось, когда бьешь кого-то сильно, есть одна проблема — больно и тебе самой. Но Кину я в этом не призналась бы ни за что на свете, так что я удержалась от жалоб. Хорошо, если завтра я смогу подняться с кровати — я же вся в синяках, и мышцы растянуты.
Я думала, что теперь, когда наш урок окончен, Кин уйдет, но оказалось, что Финн не может открыть ему двери — отец вчера наложил дополнительные заклинания после того, как на нас с Финном напали. Вот радость-то — провести с Кином целый день!
Вскоре после обеда в дверь позвонили. С тех пор как я поселилась здесь, это был первый звонок после прихода Кимбер. Нервы у меня натянулись как струны. Сердце заколотилось. Вдруг это мама?
Я сбежала вниз по лестнице, но Финн, хоть и стоял до этого в дальнем конце комнаты, оказался перед дверью раньше меня.
— Стой где стоишь! — приказал он мне, и у меня глаза на лоб полезли, потому что он вытащил пистолет. Кин сидел в гостиной, и вид у него был скучающий и кислый. То, что Финн с пистолетом в руках подскочил к дверям, ничуть его не тревожило.
Электричество от магических волн Финна стало покалывать мне кожу, несмотря на то, что камеи на мне не было. Теперь это был настоящий телохранитель во всеоружии, независимо от того, кто может напасть — простой смертный или Волшебник. С грацией хищника он перебежал от лестницы к выходу из гаража. Я спустилась на одну ступеньку и пригнулась на случай, если Финн прав и на нас сейчас нападут.
Финн выглянул наружу в глазок, но совсем не расслабился.
— Чем могу помочь? — спросил он сквозь двери, не собираясь открывать.
— Я — Кэти, — раздалось в ответ. Большего мне было и не надо. Я с радостным воплем бросилась к двери.
— Мама!
Я так стремительно скатилась по винтовой лестнице, что у меня закружилась голова.
— Дана! — крикнула мама в ответ.
Я летела к двери, я только и хотела, что распахнуть ее и броситься в мамины объятия. Но между мной и дверью возникла стена — стена под названием Финн.
Если бы он был простым смертным и мы с ним вот так столкнулись, мы, видимо, свалились бы на пол. А так он вообще не пошатнулся, когда я врезалась в него. Он только поддержал меня, чтобы я не шлепнулась.
— Пусти! — заорала я, вырываясь, хотя надежды вырваться у меня и не было. — Пусти, это моя мама!
— Дана? Дана, с тобой все в порядке? — заколотила мама в дверь с другой стороны.
— С ней все хорошо, — сказал Финн. — Так, ну-ка, все успокоились!
— Я не знаю, кто вы! — прокричала мама. — Но клянусь, вы пожалеете, что родились на свет, если вы хоть пальцем тронете мою дочь!
Да, мама использует клише чаще, чем хотелось бы. Обычно, услышав очередную заезженную фразу, я закатываю глаза, но теперь я слишком сильно хотела поскорее увидеть ее.
— Я — телохранитель вашей дочери, — сказал Финн через дверь. Я попробовала нанести Финну удар ногой, используя один из приемов, которым меня научил Кин. Финн даже не поморщился. Да, я не вложила в удар злобы, и удара не вышло. Но ведь и Финн не был настоящим врагом.
— Если я открою вам дверь, — продолжал Финн, — это нарушит защитные заклинания, которые Симус наложил на дом. А в данный момент это было бы непростительным риском.
— У вас нет права не пускать мою дочь ко мне.
— Это делается ради ее собственной безопасности. На ее жизнь были покушения. Я уверен, вы и сами хотите, чтобы ее защищали как можно лучше.
О да. Сказать матери, что ее дочь пытались убить — веский аргумент, чтобы она ушла. Нет!
— Мама, я в порядке! — крикнула я, пока она не выкинула какой-нибудь номер. — Заклинания отца с одной стороны, Финн — с другой. Я в безопасности под такой защитой!
Я услышала, как мама всхлипнула. Обычно ее слезы уже не задевали меня за живое, но сейчас у нее были веские причины расстроиться. Хуже того, мне было никак не придумать, что бы такое сказать, чтобы ей полегчало.
Узнай она, что меня хотят убить обе Королевы Волшебного мира — и она вообще слетит с катушек.
— Симус вернется домой около пяти, — сказал Финн. — Тогда и приходите. Он снимет заклинания защиты и впустит вас. А до этого почему бы вам не передохнуть с дороги?
Мама не отвечала, только слышны были ее всхлипывания.
— Мам, я правда в порядке, — сказала я, изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал убедительно. — Почему бы тебе не вернуться в отель? Ты сможешь позвонить мне оттуда, и мы поболтаем, пока папа не вернется.
Если бы я разыграла такой спектакль дома, я бы сквозь землю провалилась от стыда. Но мое недолгое пребывание в Авалоне уже успело меня изменить. Из всех свалившихся на меня проблем стыд за маму остался где-то на задворках сознания.
— Мама, пожалуйста, — продолжала я тем же голосом, хотя со стороны это звучало так, словно я разговариваю с испуганным ребенком, а не с мамой, — ты здесь, я в безопасности, и я очень хочу поговорить с тобой. Пожалуйста, сделай все, как я говорю, и позвони мне. С тех пор как я приехала, столько всего случилось…
Я даже рада была, что Финн стоит рядом — высокий, могучий, неподвластный маминой истерике. Если бы я была одна, я бы не устояла и открыла дверь, разрушив заклинания отца. Может, ничего страшного и не случилось бы, сделай я так, но все же это был риск. А я не хотела рисковать своей жизнью и жизнью мамы.
Наконец мамины слезы иссякли. Хотя бы на время.
— Я буду ждать здесь, пока Симус не вернется, — заявила она.
Я не удержалась и закатила глаза; хорошо, она меня не видела.
— Какой в этом смысл? — спросила я.
