Итак, мой отец в тюрьме. Я представляла себе кучу неприятностей, которые могут поджидать меня в Авалоне, но уж к такому-то никак не была готова. Я невольно погладила камею, висящую у меня на шее, нервно перебирая пальцами ее лепестки. Грейс проследила взглядом за моим жестом и снова поджала губы. Так или иначе, я опустила руку.
У меня на языке крутились тысячи вопросов, но Грейс уже въезжала на крошечную парковку, рассчитанную на полдюжины машин, не больше. Прежде чем я успела хоть о чем-то ее спросить, она уже вылезла из машины и открыла багажник. И снова мне показалось, что это было не случайно.
Но сейчас я слишком устала, чтобы беспокоиться на эту тему. Вот высплюсь, почувствую себя не такой разбитой со всем этим переездом, и мы сядем рядышком с милой тетушкой и поговорим по душам. Вот тогда она мне и объяснит, что случилось с моим отцом. Расскажет, как он оказался в тюрьме. И что это за Консул, с которым у него будет встреча. С опозданием я подумала, что надо было побольше почитать о политической системе Авалона. Все, что я помнила с уроков обществознания, — это то, что правительство Авалона не похоже ни на одно на всем земном шаре. И что обязанности в их правительстве делятся поровну между Волшебниками и простыми смертными.
Грейс открыла багажник, но выгружать тяжести предоставила мне. Я, конечно, была рада, что мой чемодан на колесиках. Не говоря мне ни слова, она повела меня вниз по улице, вымощенной булыжником. Колесики, как известно, не очень хорошо едут по булыжникам, и я прилагала все силы, чтобы мой чемодан не перевернулся или не завалился набок. И чтобы мелкие камушки не застряли между колесиками, и чтобы не вляпаться в лошадиный навоз, запах которого навязчиво витал в воздухе.
Должно быть, я состроила недовольную гримасу, потому что Грейс впервые с момента нашего знакомства добровольно решила просветить меня на счет чего бы то ни было.
— Двигатели внутреннего сгорания не работают в Волшебном мире, — пояснила она, — и те, кто путешествует из Авалона в Волшебный мир и обратно, вынуждены ездить на лошадях. Так что ты увидишь здесь гораздо больше лошадей, чем в других городах.
Должно быть, это было страшно интересно, и я, разумеется, должна была таращиться по сторонам с отвисшей от восхищения челюстью. Однако смена временного пояса после перелета и борьба, которую я вела с собственным чемоданом, сделали свое дело. Мне было плевать.
Какое же я испытала облегчение, когда мы наконец остановились перед живописным кирпичным зданием. В нем было три этажа, оно был весьма узким, но старомодные окна со свинцовыми стеклами и цветочными горшками, в которых росли белые розы, придавали дому уютный вид.
Тетя Грейс пошептала-пошептала — и послышалось, как щелкнул замок. Дверь открылась, хотя никто к ней не прикасался.
«Заклинание», — пронеслось у меня в голове. Но даже тут у меня не хватило сил изумиться должным образом. Я устала и была в плохом настроении.
Оглядеться и рассмотреть, как выглядит дом изнутри, я толком не успела, потому что Грейс сразу же провела меня на третий этаж. И нет, она не предложила мне помочь поднять чемодан вверх по деревянной лестнице, через два пролета.
— Ну, вот мы и пришли, — сказала она, распахивая первую дверь на самом верху лестницы.
Я перетащила свой багаж через порог и с облегчением опустила его на пол. Уфф, наконец-то! Я огляделась. Комната была милой, но мой взгляд тут же приковало то, что занимало большую ее часть, — огромная двуспальная кровать. Она казалась мягкой и словно манила поскорее прилечь. Никогда еще постель не казалась мне столь желанной.
Грейс улыбнулась, когда я непроизвольно зевнула.
— Я пойду, а ты тут отдыхай пока, — сказала она. — Вон там — ванная и туалет.
Она указала на закрытую дверь в противоположном конце комнаты.
— Спасибо, — сказала я, с трудом заставляя себя выдавить хоть одно вежливое слово. Я шагнула к кровати. Наверное, надо бы распаковать туалетные принадлежности и хотя бы почистить зубы, прежде чем рухнуть спать, но усталость была просто невыносимой.
— Спи спокойно, дорогая, — сказала Грейс, дверь за ней затворилась, и я осталась одна.
Только я протянула руку к кровати, чтобы откинуть пушистый плед, как вдруг услышала, что в двери что-то щелкнуло. Я моргнула. Нет, это, конечно, не то, что я подумала. Или?.. Тревога пересилила усталость, я подошла к двери и прислушалась. Шаги Грейс удалялись по деревянным ступеням лестницы вниз. Я взялась за круглую дверную ручку, надеясь, вопреки предчувствию, что ошибаюсь. Но когда я попыталась повернуть ручку, она не поддалась.
Дорогая тетя Грейс только что заперла меня на ключ.
Глава третья
Конечно, я должна была попробовать барабанить в дверь и кричать, но не могу сказать, что меня удивило, когда это не дало никаких результатов. Единственным оставшимся способом выбраться из комнаты было окно. Мне пришлось влезть на стул, чтобы выглянуть наружу, и то, что я увидела, не прибавило мне энтузиазма. Я была на третьем этаже, так что спрыгнуть вниз казалось не лучшей мыслью — даже в том случае, если бы я смогла открыть окно. А оно не открывалось. На нем не было даже ручки, и непохоже было, чтобы его замазали. Я стучала по нему, пыталась подцепить хоть как-то или расшатать, но добилась только того, что сломала пару ногтей.
Зачем, ну зачем я сбежала из дома? Я маялась с матерью всю свою жизнь, так промучилась бы еще два года — какая разница? Боже мой, даже и не полных два года, а только это лето, потом один учебный год (в средней школе я перескочила через один класс, так что я всегда была младше всех в классе), а потом еще одно лето. После этого я уехала бы в колледж, и уж выбрала бы местечко подальше от дома — где бы этот дом в тот момент ни находился. Я нашла бы самый отдаленный колледж.
У меня болела голова, в глаза словно песку насыпали, но в сложившихся обстоятельствах лечь и спокойно поспать было просто невозможно.
Я заметила, что снова кручу медальон с камеей. Что, мой отец, действительно, в тюрьме? И если так, то за что? Мать рассказывала про него какие-то ужасы, но я была уверена, что как минимум половина из этих рассказов — ложь.
А что, если нет? Что, если он оказался в тюрьме, потому что там ему и место?!
Я поскорее отогнала эту мысль. Тетя Грейс перехватила меня на границе, похитила и заперла. Я присела на край постели и стала размышлять, какие у меня есть варианты. К сожалению, в данный момент их не было вообще. Минут через пятнадцать послышались приближающиеся шаги. И голоса.
Один голос принадлежал тете Грейс, другой был мужским, и я вдруг отчаянно захотела поверить, что он принадлежит моему отцу. Я не могла разобрать, о чем они говорят, а когда они подошли достаточно близко, чтобы я могла услышать, они замолчали.
Без какой-либо видимой причины волоски у меня на шее сзади встали дыбом, и я попятилась подальше от двери. Я услышала, как что-то тихо пробормотала Грейс, и дверь сама собой щелкнула замком и открылась без посторонней помощи.
