Итан улыбнулся, и внутри у меня все запрыгало. Сегодня он был одет с головы до ног в черное — подходящий наряд для ночной вылазки. Светлые волосы были стянуты сзади в низкий хвост. Не Рэмбо, конечно, но я похолодела — до чего же красив, гад!
— Извини, что напугал, — сказал он, хотя мне показалось, он сделал это специально. Сволочь.
Я посмотрела на него, сощурившись.
— Молодец. А то мне недостаточно страшно было.
Теперь он выглядел действительно виноватым, но извиняться еще раз не стал.
— Идем, — сказал он. — Кстати, куда мы направляемся?
— В отель «Хилтон». Где бы это ни было.
Итан нахмурился.
— Машина не повредила бы. Это довольно далеко.
Отлично. Хорошо хотя бы, что я в удобных ботинках.
— В гору или под гору? — спросила я, молясь про себя, чтобы он ответил так, как надо.
— Под гору.
Уфф. Я постаралась сказать себе, что это хороший знак, что это значит — удача на моей стороне.
— Ну, веди.
Мы отправились в путь. То, что начиналось, как изморось, когда я стояла в гостиной отца, превратилось теперь в дождь. Естественно, зонта у меня не было. Не было его и у Итана. В шерстяном свитере я еще не промокла, но даже в нем было холодно. Я сжала руки в кулаки, потом натянула на них рукава, чтобы было теплее.
— Если это лето, — проворчала я, — не хотела бы я оказаться здесь зимой.
К моему изумлению, Итан обнял меня за плечо и притянул к себе, согревая. Я знала, что не должна позволять ему дотрагиваться до себя — теперь, когда я все о нем знаю. И «Руки прочь!» уже готово было сорваться с языка, но рядом с ним было так тепло. И он не приставал, он просто продолжал идти — так, словно обнять меня было делом привычным и естественным.
Если мой план удастся, завтра я уже буду далеко от Авалона и больше никогда не увижу Итана. Так какой смысл качать права? Не лучше ли вести себя так, словно я простила его, даже если это не так? Его тепло прогнало холод, так что ж мне не воспользоваться этим? И я обхватила его рукой за талию, чтобы удобнее было идти. Ни он, ни я не сказали ни слова.
Итак, могу подвести итог: ходить по Авалону пешком — ужас.
По крайней мере это ужас, если тебе надо вверх или вниз по горе. Даже если место, куда ты хочешь попасть, находится рядом, тебе все равно надо огибать гору по кругу, потому что дорога идет спиралью. Иногда попадались каменные лесенки, и мы срезали дорогу, но попадались они, на мой взгляд, слишком редко.
Негнущиеся колени и локти подсказывали, что идти вниз по горе не многим легче, чем взбираться наверх. Все равно все болит, просто болит по-другому. Под непрекращающимся дождем у меня сразу промокли и ботинки, и носки, так что ноги теперь превратились в ледышки.
«Хилтон» располагался прямо у подножия горы, недалеко от Южных ворот. Отель выглядел исключительно современно на фоне особнячков, обрамлявших его. По одну сторону был расположен многоуровневый паркинг. К тому времени, как мы пришли, и я, и Итан выглядели изрядно усталыми, я так вообще с ног валилась.
Мне было неприятно оставлять Итана ждать под дождем, но и приводить его к маме в номер мне не хотелось.
— Она не очень любит Волшебников, — сказала я Итану. — Хватит драм на сегодня. Я не хочу, чтобы она впала в истерику, увидев тебя.
Итану это не понравилось — я думаю, он боялся, что я собираюсь обвести его вокруг пальца, — но когда я наотрез отказалась входить с ним в лифт, он уступил и согласился подождать меня внизу в холле.
— Если ты не спустишься через пятнадцать минут, я поднимусь за тобой, — сказал он.
— Идет, — согласилась я, просто чтобы он отстал. Будет трудно подняться за мной, учитывая, что он не знает, в каком номере остановилась мама, ну да ладно.
Я не удивилась, когда мама не открыла дверь на первый же стук. В конце концов, ночь на дворе. Кроме того, она не отвечала на телефонные звонки, так с чего бы мне было рассчитывать, что она тут же откроет дверь?
Я постучала громче, надеясь, что не перебужу сейчас весь этаж.
— Мама! — позвала я достаточно громко.
Если она отключилась, выпив, разбудить ее будет нелегкой задачей.
Ответа не было. Правда, мне послышалось какое-то движение по ту сторону двери. Я постучала снова, и теперь отчетливо услышала шорох.
— Мам, это я!
Можно подумать, она этого не поняла. Кто еще будет звать ее мамой?
Послышалось невнятное бормотание. Я с облегчением вздохнула: значит, она проснулась, и никто ее не похитил. Тут она что-то еще сказала — то ли «иду», то ли… я услышала, как щелкнул дверной замок.
В тот же миг электрические разряды побежали по телу, а камея стала стремительно нагреваться. Дверь уже распахнулась, когда я поняла, что это значит. Но было уже слишком поздно.
Кто-то толкнул меня сзади, и я головой вперед влетела в номер. Я врезалась в маму, и мы обе повалились на пол. Когда я перекатилась через нее и вскочила на ноги, кто-то уже захлопнул дверь у меня за спиной. Щелкнул замок. Зажегся свет.
Внутри у меня все оборвалось. Я обернулась, чтобы посмотреть, кто напал на меня.
В дверном проеме стояла тетя Грейс, и на лице ее была самодовольная ухмылка. Рядом с ней в воздухе парила рука; человека не было видно. Рука сжимала пистолет, и дуло было направлено на маму. На полу под рукой — там, где должны быть ноги, — стояли ботинки.
Я ахнула. Грейс рассмеялась и протянула руку к тому, что казалось воздухом. Через минуту к руке и ботинкам присоединился невысокий человек в плаще с капюшоном — таком же, как был надет на Грейс.
— Плащи делают людей невидимыми, только когда капюшоны надеты на голову, — объяснила Грейс таким тоном, словно это была дружеская беседа, — и они скрывают только то, что укрыто тканью. Так что если хочешь быть полностью невидимым, не надо выставлять руки наружу. Дорогое удовольствие, но я не жалею, что потратилась. Эти плащи сослужили хорошую службу.
Я не нашлась что сказать. Я просто смотрела на пистолет и молилась, чтобы у человека, держащего его, не дрогнул палец на спусковом крючке. Зря я оставила Итана ждать внизу. Хотя что он смог бы против тети Грейс? А уж тем более против пистолета.
— Что вам надо? — спросила я и сама удивилась, насколько ровно прозвучал мой голос. Сердце стучало сильно, я вся вспотела, но вовсе не из-за того, что было жарко.
Грейс приподняла одну тонкую бровь.
— А ты не догадываешься?
— Хочешь, чтобы у тебя была своя собственная ручная Мерцающая? Ну, так твой подход меня не вполне устраивает — мою симпатию так не завоюешь.
Что ж, если б руки у меня не дрожали, я почувствовала бы себя совсем храброй.
Она посмотрела на меня уничтожающим взглядом.
