Он переминался с ноги на ногу, ему было явно не по себе.
— Я и сам не сторонник подобных мер, но Грейс — твоя тетя, родная кровь, а я — нет. Я должен с уважением принять ее решение.
Я хмыкнула.
— Тогда выбирай: или она, или я.
Лаклан выглядел таким… безумно несчастным. К своему собственному удивлению, мне сталь жаль его. Наверное, ужасно оказаться перед выбором пятьдесят на пятьдесят.
В действительности выбора у меня не было. Даже если бы мне удалось как-то сбежать от Лаклана, что бы я стала делать? Выскочить и пуститься бегать по улицам Авалона, в то время как была вероятность того, что тетя Грейс говорит правду и я на самом деле в опасности?
Тяжело вздохнув и бросив прощальный тоскливый взгляд на входную дверь, я вошла в комнату-камеру. Лаклан закрыл за мной дверь. Я услышала тяжелый скрежет огромной деревянной задвижки, которую он запирал снаружи.
Глава четвертая
Камера оказалась не такой уж унылой и страшной, как мне показалось вначале. Если бы не дверь на задвижке и отсутствие окон, поскольку это был подвал, я вполне могла бы представить себе, что нахожусь в небольшом номере туристической гостиницы типа «бед энд брекфаст». Кровать была небольшая, но мягкая и удобная на вид. В ванной комнате была крошечная ванна, а газовый камин добавлял тепла и уюта. Но что было лучше всего, в углу оказались мои чемодан и рюкзак — они стояли, прислоненные к стене. Как они здесь оказались, непонятно, но я готова была побиться об заклад, что тут не обошлось без колдовства. Я не могла представить себе, что Грейс сама притащила сюда мои вещи.
Но какой бы милой ни казалась мне комната, я не могла забыть звука засова, запирающего меня снаружи. Все же это — камера, и хотя надзиратель, похоже, неплохой человек, главный тюремщик, тетя Грейс, — это совсем другое дело.
Полчаса я мерила шагами комнату, пытаясь придумать план побега. Конечно, я не знала, куда мне бежать, даже если бы мне каким-то непостижимым образом удалось выбраться из камеры. Я уже перерыла чемодан и рюкзак в поисках паспорта, но его там не оказалось. Отсутствовала также кредитка и кошелек с наличными. Для того чтобы выбраться из Авалона, мне придется восстанавливать документы. Или понадобится соучастник побега.
Мои планы, если их можно так назвать, были прерваны звуком открываемой задвижки. Минуту спустя в комнату вошел Лаклан. В одной большой руке он держал поднос, на котором возвышались заварочный чайник и чашки. Когда он толкнул дверь, закрывая ее, и опустил руку пониже, я увидела на подносе еще и тарелку, полную самой разнообразной выпечки. В желудке у меня заурчало, и я смутилась, хотя Лаклан сделал вид, что ничего не слышит.
Он поставил поднос на небольшой стол, рядом с которым стояли два стула. Один стул он, как джентльмен, отодвинул для меня. Я слишком проголодалась, чтобы упускать возможность поесть, так что набросилась на еду и в долю секунды умяла две теплые, невероятно вкусные булочки. Лаклан стоял рядом, пока я ела, и каждый раз, когда я бросала взгляд на него, он улыбался и, казалось, сиял от гордости.
— Ты что, сам их испек? — догадалась я.
Он кивнул и указал пальцем на потолок.
— Там, наверху, моя пекарня.
— Просто объедение, — сказала я, хотя, судя по всему, он уже понял, что булочки пришлись мне по душе.
Еда на время привела меня в хорошее настроение, но оно улетучилось, как только Лаклан забрал поднос и направился к двери. Вот-вот я снова окажусь одна в камере.
Лаклан посмотрел на меня с сочувствием.
— Твоя тетя Грейс… она хочет как лучше, — сказал он мне. — Я понимаю, она вела себя более чем недипломатично…
Я не сдержалась и фыркнула, так мне стало смешно. Да, все можно описать и такими словами. Лаклана мой смех, похоже, обидел. Пожалуй, тетя Грейс ему не на шутку дорога, раз он из кожи вон лезет, чтобы ее защитить.
— Последнее время ей приходится нелегко, — объяснил он, — и твой приезд…
Он нахмурился и не закончил предложения.
— Что мой приезд?
— Я бы выразился так: твой приезд еще больше усложнил и без того непростую ситуацию.
— Почему? — воскликнула я, в отчаянии всплеснув руками. — Я же просто приехала повидать отца! Почему все подняли из-за этого столько шуму?
Ладно, призналась я самой себе, у меня была иллюзия, что я еду жить у своего отца, но мне понадобилось пробыть здесь меньше дня, чтобы отказаться от этой мысли.
Лаклан рассматривал свои ботинки, поджав губы. Он явно был недоволен.
— Не я должен все это тебе разъяснять.
Но у меня было такое чувство, что ему очень хотелось бы пролить свет на мучившие меня вопросы.
— Ну, Лаклан, ну, пожалуйста, — попросила я, стараясь вложить в голос как можно больше мольбы и отчаяния. Большого актерского мастерства тут не требовалось, я просто не старалась скрывать свои чувства. — Пожалуйста, объясни мне, что происходит.
На секунду мне показалось, что он вот-вот расколется. Но затем он плотно сжал губы и процедил:
— Это не в моей компетенции.
— О господи, хоть бы папа приехал завтра за мной, — взмолилась я.
— Ты должна немного поспать, — сказал Лаклан, поднимаясь и забирая поднос.
При слове «поспать» я неприлично широко зевнула. Лаклан посмотрел на меня с улыбкой.
— Я буду рядом, прямо за дверью, — сказал он. — Если что-нибудь понадобится, просто позови.
Я подавила еще один зевок. Лаклан вышел и запер дверь на засов.
Глава пятая
Может, во мне взыграл дух противоречия, поскольку именно Лаклан предложил лечь поспать, но я решила, что не лягу. Не скажу, что это было просто, учитывая перелет, разницу во времени, съеденные булочки и уютно мерцающий камин. Если я срочно не займу себя чем-то, то проиграю битву со сном, поняла я. Так что я достала из рюкзака лэптоп и решила, что, пожалуй, отправлю коротенький имейл маме, расскажу, в какую передрягу я попала. Вдруг она окажется в достаточной мере трезвой, чтобы броситься мне на помощь? Однако — сюрприз, сюрприз! — в моей камере не оказалось вай-фая. Оставалась пара пикантных книжечек, которые я загрузила в компьютер через Интернет (мама никогда не замечала, сколько я трачу денег, потому что счета в нашей семье оплачивала я сама). Но читать книги порнографического содержания, будучи запертой в камере, показалось как-то… неправильно.
Впервые с тех пор, как я сбежала из дома, я почувствовала нечто вроде укола совести. Сможет ли мама сосредоточиться, чтобы платить по счетам, когда меня не будет рядом? Я представила, как она сидит одна дома, пьяная, без воды и электричества. Но я тут же мысленно отругала себя. Она годами перекладывала на меня все обязанности, но она все же взрослый человек и должна в конце-то концов суметь позаботиться о себе сама!
