В пути он разговаривал мало, но зато, особенно на вечерних привалах, любил рассказывать о событиях из истории Шерера, а в особенности — Вечной империи. Благодаря ему гвардейцам стала ближе история армектанских завоеваний. Он знал, что именно может понравиться этим простым людям, которые всю свою жизнь посвятили войне. Солдаты оценили, что он не сторонился их, не пытался поставить себя выше, вполне справлялся с трудностями пути сам и даже мог помочь ценным советом. Как-то раз он отыскал некие травы, из которых получался отличный напиток, немного горький, но вкусный и весьма освежающий. Он охотно показал, как выглядит лист этого растения. Даже Агатра не скрывала удовольствия; военные очень ценили простые и дешевые радости жизни. Когда его спросили о других травах, он нашел еще несколько видов и объяснил, как их следует приготавливать. Особенно интересным оказался корень, который, если его употреблять сырым, действовал как средство от поноса. Недомогание это, бывшее кошмаром для всех армий мира (поскольку в военных походах мало кто питался изысканными яствами), оказалось легче всего победить там, где было достаточно влаги и немного света.
Посланнику, который был весьма наблюдателен, потребовалось всего несколько дней, чтобы познакомиться со взглядами и чувствами солдат. Подсотницу недолюбливали, хотя она и пользовалась немалым авторитетом. Однако, послушав разговоры, Готах сделал вывод, что эта женщина командует клином недавно; из отряда, во главе которого она стояла раньше, в Кирлане, с ней приехали только три лучницы во главе с десятницей — заместительницей Агатры. У остальных гвардейцев раньше был другой командир, и их отдали под командование подсотницы только на время похода (судя по всему, их забрали из находившейся неподалеку Рапы). Новая командующая действительно была очень лояльна по отношению к солдатам, но, к сожалению, только внешне. Если бы дело дошло до какого-нибудь конфликта между, к примеру, солдатами и мудрецом-посланником, Готах мог предположить, что она приняла бы сторону первых, даже не углубляясь в суть. В самом же отряде любимая десятка подсотницы, состоявшая исключительно из женщин, явно пользовалась ее покровительством, хотя, по мнению Готаха, проявляла себя не лучшим образом — уже хотя бы потому, что ее члены не умели держать язык за зубами. Несколько раз случалось, что какая-нибудь лучница называла Агатру «надсотницей». Мудрец Шерни мог себе представить, что существовали веские причины, по которым столь высокопоставленного офицера переодели в мундир подсотника, «понизив» на целых две ступени. Безнаказанность лучницы, выдававшей эту тайну, казалась почти издевательством.
Идущим из Акалии гвардейцам предстояло преодолеть значительно более долгий путь, чем тот, который до этого прошел Денетт, ехавший прямо из Роллайны. Они могли, правда, обойти пущу кругом и выйти на ту же, более известную дорогу (в Сей Айе вели только эти два пути, кроме них, туда можно было добраться еще по воде — таким образом осуществлялась почти вся торговля), но подсотница решила, что раз уж так или иначе они идут в лес, то не стоит опасаться деревьев. Так рассуждала не только Агатра. По дороге они встретили два небольших купеческих каравана, возвращавшихся из Сей Айе, — мелким торговцам невыгодно было ехать до самой реки, а ослы и мулы неплохо справлялись и на дороге через пущу. Посланнику, ехавшему на привыкшей к невзгодам горной лошадке, не на что было жаловаться, однако путешествие было утомительным. Первую встречу с лесными стражами Сей Айе он воспринял как знак того, что они приближаются к цели, — и испытал как облегчение, так и приятное волнение. Обычная работа посланника была крайне монотонной, так же как и работа любого ученого; вкус награды и чувство удовлетворения мудрец Шерни ощущал, лишь завершая очередной этап кропотливого труда. Подобное случалось далеко не каждый день. Путешествие, целью которого было исследование чего-то нового, пробуждало эмоции и воображение, давая возможность вырваться из обычного угрюмого однообразия. Сравнение записей разных хроникеров и сопоставление их с состоянием Полос Шерни, хотя и было несомненно занимательным, имело явный привкус рутины. Готах уже много лет знал, каких преувеличений следует ожидать в тексте дартанца, каких умолчаний — в армектанской летописи и каких фантазий — в громбелардской легенде, передаваемой из уст в уста. Его редко что-либо могло удивить. Но теперь? Ваделару он сказал правду: он не ожидал чего-то такого, что перевернет с ног на голову все его представления о Шерни. Однако он понятия не имел, чего именно следует ожидать в Сей Айе… И ощущал такое же возбуждение, как и несколько лет назад, когда вместе с полудикой женщиной-воином отправлялся на поиски лежащей в горах Ленты Алера.
Подсотница поговорила с лесничими, сдержанно, но не демонстрируя превосходства — в ее глазах это были солдаты на личной службе (естественно, не могущие даже сравниться с армектанской гвардией), исполняющие роль разведчиков, то есть ответственную и трудную задачу. Однако она попрощалась с ними, почти ничего не сказав и лишь удостоверившись, что дорога действительно ведет прямо в Сей Айе. Они двинулись дальше, обычным строем. Готах уже знал, что они идут «охраняемым маршем» — впереди двигались две тройки авангарда, сзади же — тройка арьергарда. Вьючные мулы с погонщиками, подсотница в сопровождении гонца и посланик занимали середину строя, между двумя сомкнутыми десятками. На второй день после встречи с лесничими она позволила себе солдатскую шутку: авангард вместе с десятником после тихой побудки вышел раньше обычного, и вскоре сопровождавший главный отряд Готах смог увидеть иронические усмешки гвардейцев и их командира. Невдалеке от дороги солдаты передовой стражи показали им покинутый в явной спешке лагерь — на земле валялся брошенный кем-то плащ, заросли повсюду были вытоптаны. Посланник почувствовал невольное уважение к худощавой предводительнице лучников.
— Значит, впереди нас идет какой-то отряд, — заключил он.
— Передовая охрана наверняка подняла на ноги их часовых на дороге, — кивнула Агатра. — Судя по размерам лагеря, перед нами идет клин пехоты. Хозяева хотят дать нам понять, что наблюдают за нами, на что я в свою очередь ответила, что пусть наблюдают, мне это не мешает. Но здесь были не лесничие. Ты видел тех двоих, ваше благородие. Они вышли из леса неизвестно когда и точно так же исчезли. Такие люди стерегли бы наш лагерь, а не свой. И не дали бы застать себя врасплох.
— Так может быть, они сопровождают нас и сейчас?
— В этом я почти уверена. Как и в том, что их не двое.
Это был последний отрезок пути. Вскоре они вышли из леса, и Готах собственными глазами смог убедиться, сколь точны были расчеты подсотницы. На краю леса ждал авангард, несколько далее — отряд, насчитывавший около тридцати пехотинцев, то есть именно столько, сколько ожидала Агатра. Армектанские лучники вскоре вышли на дорогу, уже не выставляя охранения, и тотчас же по обе ее стороны из леса появились небольшие группы из полутора десятков одетых в темное людей, которые сразу же снова скрылись среди деревьев.
— Что означает подобный эскорт на языке военных? — спросил Готах, кивнув ехавшей рядом женщине в знак того, что ценит ее проницательность.
— Примерно то, что я и сказала: мы знаем о вас и контролируем все ваши передвижения, но не считаем ваши намерения дурными, ибо иначе давно бы на вас напали. Кроме того, Сей Айе показывает нам, что исключительно ради демонстрации сил может послать куда-либо клин пехоты и столько же вывести из глубины леса. И это действительно вызывает уважение.
