Свернув еще несколько раз, он наконец миновал гвардейцев, охранявших личные покои княгини. Поспешив прямо в спальню, он вошел, не посылая никого с докладом. У него до сих пор было право посещать ее высочество в любое время и в любом месте. Этой привилегии она его не лишала.
При виде двух крепко спящих женщин… девушек… лицо коменданта несколько разгладилось. Ему было столько же лет, сколько им двум вместе. Какое-то время он стоял, прислушиваясь к их глубокому дыханию.
Тихо подойдя ближе, он дотронулся до плеча Хайны — довольный, что ему не приходится трясти за плечо саму княгиню. Он предпочитал, чтобы ее разбудила Жемчужина.
Однако Жемчужина, плечо которой опиралось на постель, а голова на плечо, спала столь крепко, что он даже улыбнулся. Он тряхнул сильнее, а потом еще раз; Охегенед после такого свалился бы с кровати…
Хайна тоже свалилась. Плечо и голова сползли вдоль края… и первая Жемчужина безвольно опустилась на пол, дыша ровно и размеренно.
У Йокеса волосы на голове встали дыбом. Он посмотрел на Эзену, потом снова на Хайну и протянул руку, чтобы дотронуться до княгини.
— Ваше высочество?
Он встряхнул ее.
— Ваше высочество… Ваше высочество!
Она слегка улыбалась во сне.
Йокес выбежал из комнаты, едва не вышибив двустворчатые двери.
19
— Не бывает таких ядов, — сказала Кеса.
Йокес кружил возле постели княгини, словно охраняя спящих на ней женщин. Он только что поднял Хайну с пола и уложил в ногах кровати.
— А как ты это объяснишь? — спросил он. — Им дали какое-то снотворное… намного больше, чем требуется.
— Кто им мог его дать? Да и кроме того, даже самые сильные снотворные снадобья не вызывают таких последствий. Каждой из них пришлось бы выпить целый кувшин отвара.
— Я слышал… будто иногда хоронили людей живыми. Потому что они выглядели как мертвые.
— Успокойся. Они ведь так не выглядят.
— Невозможно спать столь крепко!
— Сам же видишь, что возможно, комендант.
— И как ты это объяснишь? — Йокес уже забыл, что только что спрашивал о том же самом.
Он не владел собой, а тем более ситуацией. Это было не солдатское дело. Кеса понимала, что чувствует комендант.
— Лучше иди отсюда, ваше благородие, — сказала она. — Все равно ты ничем мне не поможешь.
— Идти? А куда, Кеса? И что мне делать? Скажи.
Их внимание привлекло какое-то движение на постели… но княгиня лишь изменила позу и продолжала спать, откинув руку за голову.
— Не знаешь, что тебе делать? Я думала, что готовится покушение. — Она спокойно подошла к окну и посмотрела в сад. — Что тебя так испугало, комендант? Ты ведь, пожалуй, знаешь больше меня о том, что происходит в этом доме. Это мне следует бояться и теряться в догадках.
Йокесу потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, что имеет в виду Жемчужина.
— А что ты об этом знаешь? О том, что происходит в этом доме?
— Я ничего не знаю, комендант. Наш князь женился на невольнице, ты и Анесса начали ей верно служить… Вчера княгиня в один миг изменила цвет и даже длину волос, на что не способен никто на свете, а теперь она спит, тоже как никто другой на свете. Рядом с ней спит Жемчужина, купленная, насколько я знаю, специально для нее. А в Сей Айе приехал мудрец-посланник. Он что, приехал на охоту, ваше благородие? — Жемчужина наклонилась ближе к стеклу, пытаясь разглядеть край живой изгороди. — Так же как и толпы мудрецов Шерни, которые были здесь до него?
Она повернулась, выжидающе глядя на коменданта.
— Я… что ты вообще несешь, Кеса?
— Ах ты, интриган… Иди же наконец и займись своими делами, ваше благородие, — слегка раздраженно поторопила она его. — Что касается покушения — предоставляю тебе полную свободу действий, ты лучше всего знаешь, что следует предпринять, а я в этом не разбираюсь. Когда поймаешь этого несчастного, приведи его ко мне, комендант, и тогда подумаем, что с ним делать. А посланнику я уже рассказала, он без труда выяснит, что все это означает. — Она посмотрела на постель и слегка пожала плечами. — Надеюсь, это нисколько не страшнее, чем изменившийся цвет волос.
Йокес немного пришел в себя. Спокойствие невольницы подействовало на него благотворно.
— Я ничего не скажу тебе, Кеса, потому что не могу.
— Я так и думала. Ваше благородие, ты идешь или не идешь? Я хочу ее во что-нибудь одеть, прежде чем появится посланник. Она совершенно голая под этой простыней, а вряд ли можно сказать, что она спит мертвым сном.
Она покачала головой. Эзена снова пошевелилась, перевернувшись на другой бок. Комендант невольно бросил взгляд на постель, где из-под простыни виднелись спина и гладкое плечо княгини, а с другой стороны ноги — одна была соблазнительно согнута в колене. Под взглядом Жемчужины он чуть смутился — рассматривать полуобнаженную княгиню не подобало коменданту войска Сей Айе.
— Ну ладно, уже иду, не кричи…
Она и не кричала. Йокес ушел.
Посланник появился чуть позже. Если бы Йокес задержался еще на пару минут, Кеса не успела бы одеть Эзену. Хрупкая Жемчужина отнюдь не была силачкой, ее высочество же, что уж там говорить, обладала по-настоящему здоровым женским телом… Основательно намучившись, Жемчужина добилась своего. Покрасневшая и немного запыхавшаяся, она поправила волосы перед зеркалом и успела как раз вовремя, чтобы выйти навстречу Готаху, о приходе которого доложила Сева.
— Проходи, ваше благородие, — сказала она. — Спасибо, что отказался от купания.
— Ни один мужчина еще не слышал такого от женщины, ожидающей в дверях спальни, — заметил Готах.
Невольница прикрыла рот изящными пальцами, едва скрывая смех и улыбаясь одними глазами.
— У меня никак не получается с тобой разговаривать, ваше благородие, — сказала она. — Я все время говорю не то, что следует. И мне все время хочется смеяться.
— Мне нравится, когда ты смеешься, госпожа.
— Но сейчас я не могу, мне даже не пристало. Княгиня заболела — я просто не знаю, как это назвать иначе…
В нескольких словах она рассказала о случившемся. Готах внимательно ее выслушал, потом подошел к постели и посмотрел на спящих женщин.
— Ты спрашивал про волосы княгини, ваше благородие, — добавила в конце Жемчужина. — Сейчас, наверное, мне следует об этом сказать… У нее были длинные, иссиня-черные. Еще вчера.
— В самом деле? — удивился Готах. — И как это случилось?
— Я даже не знаю.
Он вопросительно взглянул на нее.
— Я действительно не знаю, ваше благородие. Я тут почти никто. Сегодня мне приходится просто разрываться, но только потому, что в доме гости, а княгиня и первая Жемчужина спят. Обычно я помогаю княгине раздеться перед сном, и это самая важная из моих обязанностей. Или, может быть, скорее… самая большая привилегия.
