«Удивительная пластичность, – сказал седой человек из
кино, – я еще не видел ни одной Джульетты, которая бы так великолепно
танцевала липси». Он выхватил шпагу и отсалютовал. И вокруг началось побоище.
Шпаги стучали, как хоккейные клюшки, когда в Лужниках играют с канадцами. Конечно,
всех победил Димка. «Наш лучший нападающий, – сказал седой человек из кино
репортерам.
– Семнадцать лет, фамилия – Монтекки, имя –
Ромео».
***
– Не надо было пить «ереванский», – пробормотал
Юрка. вытянулся на тюфяке и сразу же ринулся в бой с несметными полчищами
камбалы.
Глава 6
Димка сидел на пляже и смотрел в море. Он внимательно следил
за одной точкой, еле видной в расплавленном блеске воды. Она двигалась в хаосе
других точек, но он ни разу не потерял ее из виду, пока она не исчезла совсем.
Он подумал: нырнула Галка, интересно, сколько продержится, где это она так
хорошо научилась плавать? Он увидал: в бледно-зеленом, переливающемся свете
скользит гибкое тело. Он почувствовал: Галя! Галя! Галя! Он почувствовал страх,
когда Галя вышла из воды и направилась к нему с солнечной короной на голубой
голове, со сверкающими плечами и темным лицом. На пляже вдруг всех точно ветром
сдуло. Исчезли все семьи и отдыхающие-одиночки, и кружки волейболистов, и
мелкое жулье, и солидная шпана, и читающие, и курящие, подозрительные кабинки и
спасательная станция, слоны и жирафы с детской площадки, и сами дети, касса,
дирекция, буфет и пикет милиции, все окурки, яичная скорлупа и бумажные
стаканчики, лежаки, мачта, скульптурная группа, велосипеды и кучки одежды. Все.
Идет Галя. С короной на голубой голове. С темным лицом.
Афродита родилась из пены морской у острова Крит. А Галя?
Неужто в роддоме Грауэрмана вблизи Арбата? В сущности, Афродита – довольно
толстая женщина, я видел ее в музее. А Галя?
Галя стройна, как картинка Общесоюзного Дома моделей.
Что бы я сделал сейчас, если бы был я греком? Древним,
конечно, но юным и мощным, точно Геракл?
О Галя!
Я бы схватил ее здесь, на пустующем пляже. На мотоцикле
промчался бы с ней через Таллин и Тарту.
Снял бы глушитель, чтоб было похоже на гром колесницы.
Я бы унес ее в горы, в храм Афродиты, Книгу любви мы прочли
бы там от корки до корки.
Димка не был греком, он боялся Гали. Что он знал о любви? Он
бросил Гале полотенце. Она расстелила его на песке и села, обхватив руками
колени.
– Ой, как здорово искупалась!
Она подняла руку и отстегнула пуговку под подбородком.
Стащила с головы голубую шапочку.
– Не смотри на меня.
– Это еще почему?
– Не видишь, я растрепанная! Дай зеркало и гребенку!
Димка засвистел, перекатился на другой бок и бросил ей через
плечо зеркальце и гребенку. Он стал смотреть на свои сандалии, засыпанные
песком, а видел, как Галя причесывается. В левой руке она держит зеркальце, в
правой – гребенку, заколки – во рту.
– Теперь можешь смотреть.
– Неужели? О нет, нет, я боюсь ослепнуть!
– Смотри! – крикнула она с вызовом.
Димка стал смотреть.
«Смотри, смотри, смотри! – отчаянно думала Галя. –
Смотри, сколько хочешь, смотри без конца! Можешь смотреть и прямо в лицо, а
можешь и искоса.
Смотри равнодушно, насмешливо, страстно, нежно, но только
смотри без конца!
Ночью и вечером и в любое время!»
– Что с тобой? – спросил Димка, холодея.
– А ничего. Не хочешь смотреть, и не надо, –
проговорила она, чуть не плача.
Сегодня, в четыре часа утра, Юрка и Алик ушли на рыбную
ловлю. Кто-то им сказал, что в озере Юлемисте бездна рыбы. А в девять часов
Димка закрутился под солнечным лучом, проникшим в палатку через откинутый
полог.
Луч был тоньше вязальной спицы. Он блуждал по Димкиному
лицу. Димке казалось, что он стал маленьким, как червяк, и что он лежит у
подножия травяного леса. Забавно, что трава кажется нам, червякам, настоящим
лесом.
Вокруг оглушительно, точно сорок сороков, гремели и
заливались синие колокольцы. Солнечный луч полез Димке прямо в нос. Димка
чихнул и проснулся.
Рядом с его ложем сидела на корточках Галка. Она была в
белой блузке с закатанными рукавами и в брюках. Она смеялась, как тысяча тысяч
синих колокольчиков. Она щекотала Димкин нос травинкой. Димка знал, что такое
жажда расправы. Она появлялась у него всегда, когда его будили.
– Ах ты подлая чувиха! – заорал он и бросился на
Галку. Хрипло ворча:
«Молилась ли ты на ночь, Дездемона?» – он сломил ее
сопротивление. И вдруг он заметил, что Галка во время борьбы не проронила ни
звука. Вдруг он увидел ее странно увеличившиеся глаза. Вдруг он почувствовал
под своими руками ее плечи и грудь. Он вылез из палатки и бросился бежать.
Мчался меж сосен, прыгал через ручьи, выскочил на шоссе и снова – в лес.
Он задыхался и думал: «Надо отрабатывать дыхание».
Через несколько минут, когда он снова сунулся к палатке, он
увидел, что Галя лежит на спине и курит.
– Эй, пошли рубать! – крикнул он.
За завтраком было странно. Булка не лезла в рот, и все
хотелось курить.
Галя крошила булку в кефир и все смотрела в окно.
Ребята на озере Юлемисте ловят рыбу. Димка им завидовал. Они
там просто ловят рыбу, а у него что-то случилось с Галей. Что же случилось? А
стоит ли завидовать Юрке и Алику! Они там со своей идиотской рыбой, а он здесь
с Галей.
И дальше все шло очень странно. Ни разу не появилась Брижит
Бардо.
Возле киоска Галя даже не обратила внимания на новые
фотографии – Лоуренс Оливье и Софи Лорен. Она шла рядом с Димкой и покорно
слушала его прогнозы Олимпийских игр. Димка же трепался без конца. Молол языком
что-то о травяном хоккее, Напрасно эта игра не культивируется в Союзе, Он бы,
безусловно, вошел в сборную страны. Болтал и думал: «Что же произошло?»
«Любовь!» – грянуло из небес, когда Галя выходила из
воды. Начинается любовь, Димка. Эта девочка, которую ты десять лет назад
нещадно избил за разглашение военной тайны. Эта девочка, которая была леди
Винтер и Констанцией Бонасье одновременно и которой хотелось быть д'Артаньяном.
Но д'Артаньяном был ты. Помнишь погоню за каретой возле Звенигорода? Эта девочка,
которая передавала твои записки своей однокласснице, когда все у вас стали
вдруг дружить с девочками и тебе тоже надо было с кем-то дружить.
