— Еще не знаю.
— Ты не хочешь и не будешь его искать, — решила она.
— Потому, красавица, что ты так сказала?
— Нет. Потому что у тебя есть работа. — Она показала в сторону комнаты, где на столе остались десятки исписанных страниц. — Много работы и очень мало времени. Неизвестно, сколько в точности, но наверняка мало. Если ты хочешь чего-то в жизни достичь, то ты должен еще немного поработать над теми формулами, которые я тебе написала. Так ты, по крайней мере, говорил — что хочешь чего-то достичь, и тебе придется поработать. Вместо этого ты будешь бегать по горам и искать какие-то сказки?
С этим трудно было спорить.
— Мы не можем побыть еще немного здесь?
— Не можем. Хочешь — сиди. Но у меня уже болит моя прекрасная попка, по которой давно никто не похлопывал. А от Огена толку никакого. Хотя еще день-два — и сама буду Огена по заднице похлопывать.
Она несла полную чушь. Таменат рассердился.
— И зачем мне это было надо? Если бы я тебя не взял с собой…
— …то ничего не знал бы ни о каких странных формулах, — закончила она, и с этим тоже трудно было поспорить. — Сколько тебе нужно времени, чтобы собраться? Могу тебя подождать до утра, но утром мы садимся на корабль.
— Корабль куда?
— Один случайно плывет на Агары. Как раз завтра.
— Откуда ты знаешь?
— Знаю.
Он не сводил с нее взгляда.
— Зато я знаю все меньше… Ты хотела поговорить — ну так давай поговорим. Я еще раз спрашиваю о твоей недавней прогулке. И о причинах этой внезапной спешки.
— Я вспоминаю все больше, но у меня предчувствие, что все я вспомню только на корабле. На том, который плывет на Агары.
— Ваше высочество, — сказал он. — Хочешь, я тебя сейчас похлопаю по попке? Но так, что ты до утра сидеть не сможешь. Почему мы должны все бросать и бежать? Что это за корабль? Я хочу знать.
— Мы должны все бросить, потому что несколько дней назад я зарезала в переулке шпиона! — гневно ответила она. — Вчера в порту я оторвала башку сама не знаю кому, я вообще его не знала, но башка оторвалась и от него мало что осталось. В порту нас ждет Раладан на «Сейле». Ты все знаешь, мудрец? Ну так собирай вещи.
Он не поверил ни единому ее слову.
— Спасибо за объяснение. Если считаешь, что все же хочешь мне что-то сказать, то я у себя.
— Ты будешь собираться?
— Да. Если в порту действительно стоит корабль, готовый к плаванию на Агары.
— Стоит, — заверила она.
— Я иду к себе. И больше мне сегодня не мешай.
— Сейчас вечер. Никакой математики, собирай вещи и иди спать.
Он вздохнул.
— Хорошо. Ты тоже. И не бегай голая при Огене.
— Я голая не бегаю, а Оген еще не вернулся.
— Но вернется и заявится к тебе, как вчера.
— Он не видел меня несколько дней… — Она засмеялась; хозяин действительно любил ленивые вечерние беседы. — Он в самом деле ко мне вчера заглядывал? Не знала.
Ворча что-то под нос, Таменат пошел к себе.
Вскоре вернулся домой Оген. И действительно, едва войдя, он направился в сторону комнат, которые выделил гостям, мрачный и серьезный как никогда.
— Ваше благородие, — с ходу начал он, — прежде чем я поговорю с его благородием Таменатом, у меня есть пара слов к тебе, само собой. Коротко говоря, я слышал сегодня самые невероятные истории, их рассказывает весь город. Догадываешься, о чем речь?
Она покачала головой.
— Ты в самом деле ничего не знаешь, ваше благородие? Ибо я бы сказал… сказал бы, что его благородие Таменат слишком легко согласился с тем, что ты все забыла. А я, похоже, понимаю, само собой, откуда взялась твоя забывчивость.
Он закрыл дверь, после чего сел по своей привычке на кровать и сплел пальцы рук. Она выжидающе молчала, сидя на стуле возле своего маленького столика, на котором все еще стояло мутное зеркальце.
— Будто бы женщина, весьма точно соответствующая… весьма на тебя похожая, ваше благородие, совершила вчера жуткое убийство на глазах множества жителей Лонда. Их столько, что эта похожая на тебя женщина, само собой, уже может считать себя повешенной, если попадет в руки трибунала. Опознание ее свидетелями будет лишь формальностью.
— Я не имею к этому никакого отношения.
— Как мне хотелось бы тебе верить, ваше благородие!
— Но ты не веришь, — подытожила она.
— Само собой… нет. Не верю. Хотя история, которую рассказывают, напоминает какую-то мрачную выдумку. Ты носишь с собой какой-нибудь Брошенный Предмет, ваше благородие? Это очень опасно, — предостерег он. — Правда, я не знаю, что нужно носить, чтобы расколоть кому-то голову… мне приходит на ум Бич, но во всей истории Шерера слышали только об одном Биче, который пропал вместе с Брулем-посланником. Но Черный Камень, Серебряное Перо, Облако? Впрочем, что бы ты ни носила, это наверняка Гееркото, то есть активный Темный Предмет. С этими Предметами никогда ничего не известно, среди них бывают такие, которые могут причинить вред, само собой, тому, кто ими обладает.
— О чем ты меня, собственно, расспрашиваешь, Оген? И что это за знания, которыми ты только что со мной поделился? Ты служил посланнику и воображаешь, будто знаешь что-то о Брошенных Предметах?
Он не дал сбить себя с толку.
— Я не до конца понимаю их природу, само собой, и тем более не знаю, как с их помощью можно выводить уравнения для Полос. Но я видел за свою жизнь очень много Брошенных Предметов и знаю, для чего они могут служить. Пойду теперь поговорю с его благородием Таменатом, — сказал он, вставая.
Она недавно рассказала старику, что оторвала башку незнакомцу… Он воспринял это как сарказм. Ей было интересно, что он скажет, когда услышит откровения хозяина?
— Оген, — сказала она, — завтра утром нас уже здесь не будет. Я только что говорила с Таменатом, он должен собрать вещи еще этой ночью. А все мои вещи… вон, лежат здесь, — показала она пальцем. — Нужно их только сложить в походный мешок Тамената. Если бы я могла, я покинула бы твой дом уже сейчас. Но мой мудрый и почтенный спутник… не знаю, как он будет реагировать, когда я скажу, что у нас горит земля под ногами.
Оген молча смотрел на нее. Она чуть наклонила голову, глядя слегка вопросительно и слегка вызывающе. «А даже если? — казалось, спрашивала она. — То что, вышвырнешь меня силой? Прямо сейчас?»
— Может… не стоит морочить ему голову, — добавила она, кивая в сторону комнаты посланника. — Мы уйдем рано утром, обещаю. На рассвете. В порту ждет корабль, который уплывает утром. Не в самом порту, на рейде. Если сейчас, ночью, я подниму шум, разбудив команду шлюпки, и попробую отчалить, не заплатив за стоянку, то привлеку к себе внимание ночных патрулей на набережной. На рассвете — совсем другое дело. Порт очень рано просыпается.
