Она ощущала, как струйки силы бегут в искорёженном теле, сращивая, излечивая, восстанавливая. Жрица не контролировала процесса, позволяя подсознанию справляться самому. Да у неё и не получилось бы по-другому, при всём её желании. Слишком много повреждений следовало исцелить, чтобы мозг осознанно смог обработать такой объём информации. Никто не в силах проследить за восстановлением сотен тысяч клеток, которые необходимо вырастить взамен разрушенных или исправить возникшие в них нарушения, поэтому сила богини действовала сама, подчиняясь только желанию своего носителя устранить причинённый вред. Уроки Синалы на эту тему очень пригодились девушке, не позволив запаниковать в очередной раз и потерять над собой контроль.
Боль мешала сосредоточиться на процессе исцеления, заставляя торопиться, чтобы избавиться от нестерпимой муки, разъедающей тело и сознание. Но жрица прекрасно понимала, что, если она не доведёт лечение до конца, мальчик всё-таки умрёт и все её страдания окажутся напрасными. Однако её терпение тоже было не беспредельным. Поэтому когда наконец сила богини перестала циркулировать по телу ребёнка в поисках очередных повреждений, девушка не смогла сдержать вздоха облегчения. Она осторожно убрала руку и внимательно осмотрела мальчика в поисках незалеченных ран. Однако, к её радости, их не обнаружилось: ей всё-таки удалось восстановить ребёнка полностью. Остались только тонкие шрамы на месте самых страшных повреждений. А в остальном – мальчик был совершенно здоров. И просто спал на грязном окровавленном полу сном младенца.
Снеара выпрямилась, стараясь не глядеть на пристально наблюдающих за ней людей, и попыталась опять разделить душу и тело, отдав последнее под контроль силы меча богини, чтобы избавиться от жуткой боли, поселившейся в каждом уголке её организма, и заодно обрести потерянное хладнокровие. Не сразу, но ей это удалось. Девушка устало передёрнула плечами, избавляясь от сковавшего их напряжения, и, ни на кого не глядя, поинтересовалась:
– Сколько ещё домов осталось проверить?
– Ещё шесть и один старый склад, где раньше хранили соль, и всё, – торопливо ответил парень, не сводя со жрицы восхищённого взгляда.
– Хорошо. – На Снеару внезапно навалилась страшная усталость – так, что ей не хотелось ни двигаться, ни даже думать. – Тогда кто-нибудь возьмите ребёнка – и пойдём их осматривать. – И добавила, видя нерешительность солдат: – Он не проснётся ещё несколько лоттов, так что мы успеем со всем разобраться до того, как ребёнок придёт в себя и увидит весь этот кошмар.
Срогот подхватил мальчика на руки, бросив на жрицу какой-то странный взгляд, и торопливо вышел из полуразрушенного дома. Девушка вытащила меч и последовала за ним, раздумывая – хватит ли у неё сил на ещё одно исцеление, если им повезёт найти кого-нибудь живым. Она очень надеялась, что хватит. Снеара заставила себя не думать пока об этом и сосредоточилась на поисках возможной опасности, но в городе по-прежнему было тихо. Они обследовали все оставшиеся дома, каждый раз обнаруживая только трупы, и жрица вынуждена была признать, что запас удачи их отряда исчерпан полностью. Оставался только старый соляной склад, но вероятность того, что они найдут там кого-нибудь, была невелика. Полуразрушенный дом давно пустовал, да и вряд ли мог служить сколько-нибудь надёжным убежищем.
Девушка шла по улице во главе своего отряда и старалась не обращать внимания на странные взгляды, которые время от времени бросали на неё люди, когда считали, что она этого не видит. Их поведение уже откровенно тревожило жрицу, которая никак не могла понять причин такой неожиданной перемены в настроении и теперь постоянно ждала какой-нибудь выходки с их стороны. Хорошо ещё, что они наконец закончили осмотр города и сейчас довольно скорым шагом, насколько позволяла заваленная трупами дорога, направлялись к воротам и ожидающей за ними армии. Только бы успеть дойти, прежде чем солдаты поддадутся эмоциям, и…
– Госпожа, простите нас. – Снеара едва не споткнулась и настороженно обернулась к виновато опустившему взгляд Тему, который нерешительно помялся и продолжил, явно опасаясь последствий своих слов, но при этом полный решимости всё-таки сказать то, что задумал. Окончательно заинтригованная его поведением, жрица молча ждала, чем же всё закончится. – Мы считали, что вас не интересуют страдания простых людей, что вам всё равно, как и сколько их погибло в этом городе. Вы так невозмутимо себя вели, что… в общем, мы поняли, что ошибались, когда увидели, как вы плачете над мальчиком…
Солдат окончательно сбился и замолчал, не в состоянии выразить словами то, что думает, а девушка наконец поняла причину всех непредсказуемых перемен настроения этих людей. Они просто сочли её бездушной стервой, которой глубоко плевать на всё, кроме выполнения своего задания, и совершенно безразлично, где и сколько бедолаг встретили свою смерть. А после того как увидели её слёзы боли, тут же решили, что всё совсем наоборот. Поразительная доверчивость! Рациональная часть рассудка, на данный момент управлявшая Снеарой, потребовала немедленно закрепить неожиданный результат её действий и поднять в глазах простых людей авторитет жриц. И она не стала противиться этому требованию.
– У нас есть способы отгораживаться от чувств, если они мешают нам спасти людей. Правда, потом, когда всё заканчивается, они возвращаются и становятся ещё более сильными, но это происходит уже после того, как чувства могут помешать нам выполнить свой долг. – Девушка осторожно наблюдала за притихшими солдатами, старающимися не пропустить ни одного её слова. Нужно было сказать, с одной стороны, правду, а с другой – создать вполне определённое впечатление. Хорошо ещё, что Синала специально обучала её этому весьма полезному навыку. Оставалось проверить на практике, насколько хорошо она усвоила этот урок. – Я ещё молода и неопытна, поэтому у меня этот приём получается не слишком хорошо, и для того, чтобы исцелять, мне приходится возвращать свои чувства, а это не всегда безболезненно.
Снеара не произнесла больше ни слова, торопливо шагая к спасительным воротам. Ей очень хотелось, чтобы вся эта авантюра поскорее закончилась: слишком многое следовало обдумать, а делать это желательно без свидетелей. И осознание того, что вся её бесконечная жизнь теперь будет состоять из подобных кровавых кошмаров, не добавляло радости, а мысль о смерти обретала определённую привлекательность. К тому же жрице совершенно не нравились происходящие с ней изменения: если раньше они выражались только в том, что она переставала в ответственный момент паниковать и действовала более или менее разумно, то теперь появились тревожные симптомы. С каждым разом ей всё легче и легче было манипулировать людьми. Причём делать это так, что они даже не замечали обмана и внешнего влияния.
Это было неправильно, но почему-то об этом твердила только маленькая частичка её прежнего «я», спрятанная в глубине её души так надёжно, что девушка подчас забывала о её существовании. А её основная личность находила происходящее вполне нормальным и оправданным. И от этого становилось не по себе, как и от осознания того, что раньше она не была способна на такие размышления и беспристрастный анализ ситуации, даже когда отгораживалась от эмоций. Создавалось жуткое ощущение, что из неё целенаправленно создают бездушное чудовище, и все тренировки наставниц направлены именно на это.
