День был отвратительно яркий, солнечный и бил по глазам. Раньше, когда по утрам к обычной чувствительности к свету прибавлялись еще и муки похмелья, было гораздо хуже. В присутствии девчонки пить он не мог.
— Но, м-мастер… — «Он бы меня еще хозяином назвал», — саркастически подумал Саторски. Но если Тай делала это, придуриваясь, то проклятый Ильдар готов уже сейчас покорно дать ему власть над собой, как в древние времена поступали в рабство за знание ученики.
— Я хотел узнать, в своем труде, в котором вы писали о прорывах Тьмы, откуда вы брали основные выкладки и как измеряли их?
Что им всем не дает покоя этот трактат? Когда-то его спрашивали даже люди из государственных ведомств. Открывший глаза да узрит, — все эти факты давно лежали на поверхности, а его стали считать чуть ли не первооткрывателем. Сейчас, будь его воля, он бы сжег все эти проклятые статьи, которые когда-то опубликовал от нечего делать. Ничего, кроме проблем, они ему не принесли. Но на смену разгрому библиотек армией зомби ему пришла в голову еще одна идея. Управление сознанием карается по закону, но сейчас ему было плевать на любые наказания. Сломить защиту адепта было довольно просто, как проламывается с хрустом тонкая яичная скорлупа, демон достаточно расшатал его ментальные слои, чтобы сейчас Маранэ с легкостью мог подчинить себе далее обычный гипнотизер. Марионетки в руках делхассе. Дамален бы побрал всех этих недоучек. Уставший темный маг снова закрыл глаза. Для младшего из семьи Маранэ на некоторое время он стал неинтересным, ничем не примечательным незнакомцем.
Эльфы любят светлые невысокие здания со шпилями на крыше, которые будто стремятся вырасти вверх, как обожаемые ими деревья. Обычно строят из розоватого мягкого камня, который словно хранит на себе отблески рассвета. Ушастые — сильные маги, особенно им неплохо удается управляться с магией земли, что бы к ней ни относилось. Садоводчество, быстрый рост растений, укрепление построек или сотворение дорог-заплетаев, на которые никогда не сможет ступить нога чужака. Эльфийский разум довольно сложен и по человеческим понятиям даже извращен, такая же у них и магия: редко какой человек может ее повторить и разобраться в ней, проще пойти и побиться башкой об стену. И даже приятнее. Сложные узоры колдовства перворожденных всегда были головной болью даже для архимагистров. Во время войны 705 года, говорят, архимагистр Рекара долгими грязными ругательствами поливал укрепления эльфов, в бешенстве пинал камни и попадающиеся под ноги деревяшки, не стесняясь присутствия войск, так и не в силах найти потайной ход в их стенах. Но если бы не их магия, большинство построенных в Теннари зданий развалилось бы. Потому что никто не строит из мягкого розоватого камня. Из него даже украшений не делают, слишком непрочен. Но выглядит красиво.
Я шла по улицам, то и дело спотыкаясь, потому что смотрела не под ноги, а по сторонам. В пограничном городе жили в основном полукровки и потомки полукровок. Редко какой эльф женится на человеческой женщине, если только из-за денег или ради укрепления торговых связей, но полукровки все равно регулярно рождались. Говорят, у ушастых настолько строгая мораль и правила, что попадаются и восьмисотлетние девственники. Единственное место, где они могут расслабиться, — это человеческий город. А один их властитель, Эверкиниан, славился тем, что и в полторы тысячи лет оставался несовращенным. Нелюди, одним словом. Странный народ.
Теннари — город самых красивых существ. Сами эльфы обладают довольно резкой внешностью, но вот полукровки, смесь эльфийского изящества и человеческой плавности черт, притягивали взгляд. Невозможно было не пялиться. Даже Ильдар то и дело заглядывался на какую-нибудь красотку. Смуглые или бледные, с блестящими волосами всех оттенков, слегка раскосыми глазами и совершенной фигурой. Нет, если приглядеться, то что-нибудь некрасивое находилось, но с самого первого взгляда они ослепляли. Мы были неуклюжими и какими-то слишком… человеческими для этого города, но Веофелий опять пер напролом, и красивые существа расступались в стороны, не отличаясь в этом от обычных людей. Может, они и не знали, что он некромант, но он был слишком высоким и сутулым для них, с постной, угрюмой, некрасивой рожей, и разрезал толпу, как большой черный камень, торчащий посередине реки, заставляет расступаться воду.
Для начала мы поселились в наиболее дешевой гостинице на окраине, а дальше уж собирались разузнать об Аладани. Слухи ходят везде, надо только за них заплатить. Хозяйкой была миловидная полуэльфийка, которая отлично сознавала свою миловидность и нагло этим пользовалась. Говорят, от красоты слепнешь. Правду говорят. Взгляду просто не за что было зацепиться, ни за какой недостаток, и, глядя на нее, казалось, что тонешь в ровном мягком сиянии ее красоты. Ей даже завидовать было невозможно.
Честно говоря, меня всегда забавляли постановки передвижных театров, в которых показывали несравненных красавиц и глуповатых героев, которые пускали слюни, заикались и забывали свое имя в ее присутствии. В жизни я никогда такого не встречала и думала, что это лишь преувеличение, как в любой комедии. Но все мужское население гостиницы торчало в холле, то и дело косясь на регистрационную стойку, где стояла хозяйка, и выдавая только им понятное мычание. Ильдар стал красным ото лба до ворота, вызвав нездоровый гогот Феолески, но даже не обратил на ее подколки внимания. Он их не слышал. Шхэн, он их бы не услышал, даже заори она ему на ухо. Наблюдать за таким количеством идиотов было забавно. Не думаю, что Веофелий хотел ее задеть преднамеренно. Вот я такой крутой маг, повидавший всякого в жизни, и мое очерствевшее сердце твоя красота не трогает. Он был усталым и шхэново злым, а во взгляде было только одно желание: «когда-же-я-наконец-сдохну», и когда хозяйка гостиницы, не дождавшись положенной реакции, попыталась привлечь его внимание, то нарвалась на обычную отповедь. Я типа некромант, меня не трогай, что только разожгло ее интерес. Наверно, недоступное притягивает. Глядя, как загорелись ее полуэльфийские глаза, я уже предвкушала развлечение и не ошиблась. Мы сняли два соседних номера, и я то и дело слышала, как стучались в дверь и хозяйка томным голосом спрашивала, не надо ли чего. Так как Ильдар молчал, у меня возникло подозрение, что он просто немел от счастья ее лицезреть, а вот Веофелий становился все злее и злее. Хозяйка рисковала нарваться.
Спрашивается, ну чего ему надо? На него же такие красотки вряд ли когда-нибудь заглядывались, а он то ли не понимает… хотя наверно, не понимает. Не то чтобы я за разврат и порок, но так Веоф упустит свое счастье, а я, как его личный некромантский помощник, обязана вправить ему мозги. Я вышла из комнаты и, подражая полуэльфийке, три раза легко стукнула в дверь.
— Входи, Тай.
Шхэн.
— Как ты узнал?
Он посмотрел на меня взглядом замученной побитой дворняги.
— Я слышал, как скрипела дверь соседнего номера, и ты вряд ли захочешь пропустить такое развлечение, верно?
— Да я и не собиралась развлекаться! — возмутилась я. — Шеф, вы еще не догадались? Вы вроде как ей нравитесь, ну и… ответьте ей в следующий раз — о да, нужна помощь, покажите мне гостиницу. Неплохо проведете вечерок.
