Проклятая расчетливость эльфов. К тому времени, когда бы он вернул себе имя, делхассе уже прорвались бы в этот мир и сожрали его. Спертые у сородичей артефакты он оставил где-то в пещерах и на все вопросы насчет них отвечал мертвым молчанием. До встречи с некромантом эльфа я считала более умным, загадочным, что ли. Но, узнав, что Веофелий относится к перворожденным как к пчелам с коллективным разумом, как к причиняющим беспокойство зверям, меня это чрезвычайно позабавило. И Алдан больше не казался высокомерным, а просто смертельно усталым. Лишенным всех прав и даже семьи. Всего лишь острые уши, а так, почти такой же, как и мы.
Из пещер Алдан был рад убраться. Позже он признался, что ему постоянно не давали покоя какие-то шорохи и казалось, что за ним наблюдают. Но он ждал весточки от родственников и оставался там. В старых землях Неори никто не стал бы его искать, но появись он даже в одном из приграничных городов, его бы сразу заметили и узнали. Эльфы часто сталкивались с подземельями улаг-наге, но все равно ему было не по себе. Подземелья слишком ненормальное место, чтобы там находиться долго.
— И тени, — задумчиво добавил некромант. — Иногда они двигались в противоположную от нас сторону и как бы существовали сами по себе.
Я вздрогнула.
— А раньше сказать не мог?
— Решил, что ты права, и начинать пугать лучше на поверхности.
— Но как? Тени живые?
— Подземелье настолько древнее и в нем накоплено столько магии, что могло обрести подобие разума.
— Думаешь, оно жрет путников?
— Можешь вернуться и проверить, — буркнул Веофелий. Я и не сомневалась, что он это скажет.
Обратная дорога показалась мне еще более нудной и долгой, чем в сторону Неори. Еще чуть-чуть, и мы избавимся от метки демона. Я готова была бежать все пятьдесят миль до Теннари, или сколько там, но Веоф с каждым шагом казался все более уставшим. Изгнание отняло у него много сил, да еще блокировка энергетического канала делхассе, перестраивающего наши тела. По ночам он больше не мучился от кошмаров. Он спал как убитый и его невозможно было добудиться утром. Эльф теперь тащил все вещи, а я подставляла плечо некроманту, хотя стоило бы поменяться с ушастым, ему с его ростом было бы проще. Но темный маг с Алданом тоже не испытывали другу к другу дружелюбных чувств. Вроде бы и разногласий не было, как у Веофа с Феолески, но некромант любил задавать язвительные вопросы, а эльф не любил отвечать. Странно, из-за каких мелочей двое существ могут невзлюбить друг друга.
Когда впереди показались стены города, я уже не верила, что ожидание закончилось. Теперь начнется новая жизнь. Точно.
Глава 8
ЧЕРНАЯ ГРОЗА
Чужое любопытство еще никогда не приводило к добру. А любопытство вперемешку с подозрениями — тем более. Есть вещи, о которых лучше не знать, правда — не всегда благо, а если и узнаешь случайно, то лучше о них не говорить. Замолчать, оставить при себе, сохранить в уголке памяти, как тяжелый груз, и, может быть, однажды от него потихоньку избавиться. Потерять на одном из поворотов жизни и никогда не оборачиваться в ту сторону. Если знаешь только ты, то можно представить, что и не знал никогда. И уж точно не орать в лицо, гордясь этим. Дамален бы побрал всех, сообщающих правду из благих намерений. Благие намерения вообще погубят этот мир.
Мы разошлись по гостиничным номерам, Веофелий убрался в свою комнату спать, а Риалис наконец дождалась момента, когда можно все сказать. Странно, что в лицо не высказала. Наверно, опять боялась проклятия молчания.
— Я не верю ему! — орала Феолески. — Он убил свою жену, Клару Саторски! Сам, своими руками. Она тоже вызывала демона. И он ее прикончил. Проклял. Остановил ее дыхание. Пока вас не было, мы навели справки, запрос через архив сделали.
Она коротко пересказала. Его жена, тоже некромант, оказалась еще и демонологом. Какое пожелание высказала демону, было неизвестно, но он оставил на ней метку, и когда вечно занятый делами Веофелий заметил это, было уже поздно. Некоторое время ее пытались лечить, вернуть ее энергетику обратно к человеческой, сдерживали заклятиями, но однажды она вырвалась… Дальнейшее понятно: она попыталась привести хозяина в этот мир, а Веофелий ее грохнул.
Кажется, у меня пошатнулся пол под ногами. Веофелий, этот простодушный тип с черным, своеобразным чувством юмора. Который так помогал мне. Я села на кровать. Все равно как по башке чем-то тяжелым ударили. А Ильдару было плевать. Некромантам на смерть всегда плевать.
— Она была с меткой, как и мы, — пояснил он. — И магистр сделал то, что было нужным, чтобы не дать демонам проникнуть в этот мир. Портал был уже почти открыт, а Клара одержима давно. Ей ничто не могло помочь. Его к государственной награде даже представили. Он сумел сделать правильный выбор и спасти много людей.
Слова. Одни пустые, глупые слова. Нагромождение звуков, которые совсем ничего не значат. Как маленький рой мошек. Сказать можно что угодно. Бессонные ночи, его бессильный виноватый гнев — никогда не говори о ней! — вот это уже не слова.
Эльф во весь рост растянулся на кровати, и я с отстраненным любопытством рассматривала серые пепельные пряди в его светлых волосах. Странно, раньше вроде не было. Ну убил и убил. Веофелий же хороший человек. Ну убил и убил. Напивается каждую неделю, мне какая разница. Он хороший. И отчего я себя так паршиво чувствую.
Когда пришло время ужина, я осталась в гостиничном номере. Мне снился Ротар, который прилежно учился летать, как я ему и наказывала перед отъездом. Он вырос большим и сильным, только чешуя с проплешинами осталась. У него была умная угловатая морда, и он тихо шептал: «Все хорошо, лхани. Все будет хорошо. Почему тебе больно?»
Я не люблю, когда меня предают. Но разве он предавал? Нет. Просто грохнул свою жену, которая была почти в такой же шхэновой ситуации, на ней тоже была метка. А я думала, он хороший. Просто так. Не люблю обманываться в людях. Да нет, я и не обманывалась. Веофелий Саторски — человек со своими принципами, и совсем неплохой человек. Вот только, оказывается, кого-то убил. Н-да, идеальных людей не бывает.
После этой новости даже ритуал снятия метки прошел как-то незаметно мимо меня. Феолески, конечно, возражала, сыпала доказательствами, заявила ему в лицо все, что думает об убийстве его жены. Но он просто накинул на нее проклятие молчания и ровным голосом сказал, что после всего, что ему пришлось вытерпеть от нас, шхэновых недоучек, он проведет этот ритуал, даже если ему придется нас связать. А сил ему на это хватит.
Мы проводили ритуал прямо в гостиничном номере, в примитивном круге, начертанном смесью из нашей крови, и Веофелий Саторски не смотрел на меня, даже когда говорил мне слова освобождения от клятвы, которые я должна была повторить. Голос у меня был слабый и тихий, и я все время сбивалась и откашливалась, а слова постоянно забывались. Я тоже старалась на него не смотреть. Почему-то. Ну убил и убил. Мне-то какая разница, многие маги кого-то убивают. Боевые маги, те же все время в войнах участвуют, просто я сильно удивилась, а он не дал времени, чтобы это удивление прошло. Это же его жизнь и его выбор. Он людей спасал. Только ощущение тошноты не проходило.
