— Но чего же он хочет? — спросила Мэдди.
И снова Шепчущий зашипел себе под нос:
— Он хочет вернуть свое истинное обличье. Хочет перевернуть свою руну обратно. Не преуспев, он решил использовать меня, продать другому асу или вану в обмен на свою презренную шкуру. Но оказалось, он слишком хорошо поработал. Ему было никак не достать меня из ямы. Силы, что пленили меня, — силы Сна, Смерти и того, что за ними, — держали крепко, и Локи мог лишь стоять на страже около меня, надеяться и молиться, что я никогда не спасусь. Это длилось веками. — Шепчущий сухо хохотнул. — Если это не дает мне права на месть, то ваш Новый век еще более жалок, чем я думал.
К этому времени они дошли до верхних уровней, Мэдди видела все больше следов гоблинов. Их цвета мерцали на ее пути, их лапы истоптали красный земляной пол. А когда девочка обнаружила, что еще и слышит их, то остановилась.
Начиналась самая опасная часть пути. Здесь негде спрятаться. Во время длинного подъема на верхний уровень ее опасно долго будет видно на каменной лестнице. Но другой дороги наружу Мэдди не знала, все остальные пути вели в лабиринт кладовок и сокровищниц, изрешетивших холм. А внизу текла река — грохочущая темнота, в которой не было спасения.
— Почему мы остановились? — спросил Шепчущий.
— Тихо! — велела Мэдди. — Я думаю.
— Что, заблудилась? Мог бы и догадаться.
— Я не заблудилась, — разозлилась Мэдди. — Просто…
— Я же говорил, что надо было убить Локи, — сказал он. — На его месте я забежал бы нам за спину, устроил бы засаду, поставил бы по банде гоблинов на каждом углу и…
— Ладно, что ты предлагаешь? — рявкнула Мэдди.
— Я считаю, что надо было его убить.
— Очень своевременно! — фыркнула она. — Я-то думала, ты оракул. Разве ты не должен знать будущее или что-то там еще?
Шепчущий засветился неприкрытым презрением.
— Послушай, девочка, боги платили — и дорого — за мои предсказания. Генерал отдал глаз, знаешь ли, но это было давным-давно, и он заключил сделку. Что до тебя…
— Глаз я не отдам, — поспешно вставила Мэдди.
— Милосердные боги, девочка! На кой он мне?
— Тогда чего же ты хочешь?
Шепчущий засветился еще ярче.
— Послушай, — повторил он. — Ты мне нравишься, девочка. Ты мне нравишься, и я хочу помочь. Но ты должна слушать меня и внимать. Твой старый друг Одноглазый постоянно врал тебе, чтобы привести сюда. В последние семь лет он старательно пичкал тебя полуправдами и измышлениями, что было особенно пагубно для той, кем ты являешься…
— А кем я являюсь?
Шепчущий засветился ярче, чем когда-либо, и Мэдди увидела искры рунного света, похожие на светляков, заключенных в вулканическое стекло. Они танцевали, завораживали, и в голове у Мэдди приятно затуманилось, словно она выпила теплого эля с пряностями. Это чары, сказала она себе, отмахнулась от приятного чувства и наставила на Шепчущего рогатку Юр, но тот продолжал самодовольно светиться, словно его хитрость удалась.
— Прекрати, — приказала Мэдди.
— Просто демонстрация, — сообщил Шепчущий. — Я говорю, ибо должен и не смею молчать. Твоя руна сильна, сама знаешь. Еще до Рагнарёка я предсказал появление подобных рун. Я понимаю, почему Одноглазый послал тебя сюда. Не хотел рисковать своей шкурой.
Мэдди молчала. Она остерегалась Шепчущего, и все же он подтвердил кое-что из слов Локи. Разумеется, Локи нельзя доверять, но оракулу…
Может ли оракул лгать?
— Один хочет начать войну, — вещал Шепчущий. — Второе Бедствие, чтобы изгнать Орден раз и навсегда. Тысячи умрут по единому слову.
— Это пророчество? — спросила Мэдди.
— Я говорю, ибо должен и не смею молчать.
— Что это значит?
— Я говорю, ибо должен…
— Ладно-ладно. Что еще ты видишь?
Сердце Мэдди бешено колотилось; за каменным лицом Шепчущего танцевали и вертелись огни и цвета.
— Я вижу армию, готовую к битве. Я вижу Генерала, стоящего одиноко. Я вижу предателя у ворот. Я вижу жертву.
— Нельзя ли поточнее?
— Я говорю, ибо должен и не смею молчать. Мертвые пробудятся в залах Хель. И Безымянный восстанет. И Девять миров погибнут, если не пробудятся Семь Спящих. И Громовержец вырвется из Нижнего мира…
— Дальше! — торопила Мэдди.
Но цвета Шепчущего внезапно потускнели, он снова стал почти похож на камень. Мэдди поняла, что рядом кто-то есть: вороватое движение в тенях, тихий хруст гравия на полу. Она резко проговорила заклинание: «Повернись, в руках очутись», сплела руки руной Наудр, потянулась во тьму и выдернула из нее нечто маленькое, с мохнатыми ушами, золотыми глазами, в кольчуге с головы до пят.
— Снова ты! — недоверчиво воскликнула Мэдди.
Любопытство Сахарка в конце концов довело его до беды.
— Убей его, — приказал Шепчущий.
Мэдди посмотрела сверху вниз на оцепеневшего гоблина.
— Что, шпионил?
— Убей его, — повторил Шепчущий. — Не дай ему уйти.
— Не буду, — отрезала Мэдди. — Хватит с меня твоих кровожадных просьб. Я знаю этого гоблина, он был моим проводником.
Шепчущий раздраженно хмыкнул.
— И что с того? Хочешь, чтобы он доложил о нас?
Сахарок осторожно покосился на Мэдди и спросил:
— А что докладывать-то? Я ничего не знаю и знать не хочу. Вообще-то, — на него снизошло внезапное вдохновение, — я, кажется, потерял память, ничего не могу припомнить, знаешь ли. Так что тебе нечего беспокоиться насчет того, что я мог слышать. Иди своей дорогой, а я тут полежу тихонечко…
— Так я ему и поверил, — заявил Шепчущий. — Он все слышал.
Сахарок принял обиженно-изумленный вид.
— Я знаю, — согласилась Мэдди.
— Тогда чего ты ждешь? У нас нет выбора. При первой же возможности он доложит своему хозяину. Просто убей его, будь хорошей девочкой и…
— Замолчи, — велела Мэдди. — Никого я убивать не стану.
— Вот слова истинной дамы, — с облегчением похвалил Сахарок. — Ты же не станешь слушать эту гадкую штуку. Ты хочешь тихо-мирно вернуться к Оку Лошади. Что толку оставаться тут дольше, чем необходимо, правда?
— Заткнись, Сахарок. Ты отведешь нас в Надземный мир.
— Что? — рявкнул Шепчущий.
— Ну, очевидно, мы не можем оставить его здесь, и нам надо найти безопасный выход из холма. Вот я и подумала…
