И она не шутит, подумал Нат Парсон. Эта штука в ее руке — воплощенная ярость. Чужак, однако, казался невозмутимым. Он пытается блефовать, думал Нат, сам он на такое никогда не решился бы.
— Последний шанс, — сообщила она.
И тут что-то похожее на маленький фейерверк удивительной яркости и поразительной силы беззвучно пронеслось над головой Ната и ударило ледяную женщину в поясницу, отчего та резко упала в руки чужака.
Нат обернулся и увидел новое действующее лицо, окутанное изумительным сиянием в золотисто-красных тонах. Женщина… нет, девочка, одетая в мужской жилет и юбку из домотканой материи, с распущенными волосами и простертыми руками, в каждой руке — по огненному шару.
«Законы святые, — размышлял пастор, — остальные рядом с ней — грошовые свечки». Потом он увидел лицо девочки и хрипло заорал.
Это она! Она!
Мгновение Мэдди смотрела на пастора, в ее глазах танцевали огни. Нат едва не потерял сознание, но она прошла мимо без единого слова. Первым делом она бросилась к чужаку.
— С тобой все хорошо?
— Будет хорошо, — пообещал Один. — Но я остался без чар.
Затем Мэдди встала на колени перед раненой Охотницей и обнаружила, что та жива, но до сих пор без сознания.
— Она жива, — подтвердил Один, угадав ее мысли. — Я так и знал, что твои способности пригодятся.
Локи, который упал на землю в тот самый миг, когда мысль-стрела пролетела сквозь дверной проем, теперь с превосходной небрежностью отряхивался от пыли и криво усмехался Мэдди.
— Как раз вовремя, — заметил он. — А теперь избавимся от Ледяной королевы…
И он поднял руку, призывая Хагал, Разрушительницу.
— Не смей! — произнесли хором Мэдди и Один.
— Почему? — удивился Локи. — Едва она придет в себя, как бросится на нас.
— Только коснись ее, — предупредила Мэдди, призывая Тюр, — и я на тебя брошусь. Что же до вас, — обратилась она к Нату и двум другим, — здесь пролилось достаточно крови. С меня хватит.
Она посмотрела на Джеда Смита, который наблюдал за ней с ужасом во взгляде, и ее голос дрогнул, но всего раз.
— Прости, папа, — мягко сказала она. — Я очень многое не могу объяснить. Я… — Мэдди осеклась, поняв, как абсурдно пытаться говорить ему, что дочь, которую он знал четырнадцать лет, превратилась в совершенную незнакомку. — Береги себя, береги Мэй. У меня все будет хорошо. А вам, — переключилась она на Ната и Одуна Бриггса, — вам лучше уйти. Или вы хотите подождать, пока Скади проснется?
Трое мужчин не хотели. Они поспешно сбежали, и только Джед осмелился еще разочек бросить взгляд через плечо, прежде чем растворился в ночи.
Локи попытался последовать их примеру.
— Ладно, ребята, если это все…
— Нет, не все, — возразил Один.
— Вот как, — произнес Локи. — Слушай, старина, я, несомненно, ценю наше воссоединение. В смысле, столько времени прошло, и я чертовски рад, что ты выжил и вообще, но…
— Заткнись, — приказала Мэдди.
Локи заткнулся.
— А теперь слушайте меня.
И оба повиновались.
В тоннелях под холмом Красной Лошади Сахарок-и-кулёк тщетно пытался предотвратить мятеж. В отсутствие Капитана, при нарастающем кризисе в Оке Лошади, все начало разваливаться на части, и только убежденность Сахарка в том, что Капитан, во-первых, еще жив, а во-вторых, склонен обвинять его во всех неприятностях, удерживала его от того, чтобы вместе с остальным сбродом мародерствовать, крушить и беситься.
— Говорю тебе, — втолковывал он своему другу, Озорнику-рядом-с-ветром. — Когда он вернется и увидит этот бардак…
— Да как он вернется? — вмешался гоблин по имени Крепкий-и-смелый. — Око закрыто. Ворота перевернуты. Нам придется рыть, точно кролики, чтобы выбраться в Надземный мир, а когда мы окажемся наверху, там будут кишмя кишеть охранники, полицейские и прочая сволочь. Я вам вот что скажу: пакуйте вещички, берите с собой все, что есть ценного, и валим отсюда, пока не поздно.
— Но Капитан… — запротестовал Сахарок.
— К дьяволу его! — рявкнул Крепкий-и-смелый. — Всяко десять к одному, что он уже умер.
— Принято, — крикнул Озорник, почуяв пари.
Сахарок занервничал.
— Я правда не думаю… — начал он.
— Серьезно? — усмехнулся Крепкий. — Что ж, дам тебе фору, если примешь заклад. Ставлю бочку эля на то, что он мертв. Идет?
— Идет, — согласился Озорник и пожал ему руку.
— Идет, — сказал Сахарок, — но…
— Идет, — произнес из-за их спин приятный и чертовски знакомый голос.
— Ах! — воскликнул Сахарок, медленно оборачиваясь.
— Сахарок-и-конёк, если не ошибаюсь? — осведомился Локи.
Сахарок придушенно и невнятно запротестовал.
— Мы как раз говорили о вас, Капитан, поскольку знали, что вы вернетесь вовремя — кхе! — и хотели — кхе! — удостовериться, что все готово, и предвосхитить — кхе! — ваши нужды, которые — кхе!..
— Сахарок, ты не заболел? — заботливо спросил Локи.
— Нет, Капитан. Мы просто подумали… правда, ребята?..
Он обернулся к остальным за поддержкой и с изумлением обнаружил, что они давно исчезли.
Им пришлось соединить силы, чтобы перевернуть руны и взломать холм. Фактически взрывная волна разворотила Око Лошади, и теперь холм стоял постоянно открытым темным тоннелем, ведущим в Подземный мир.
Локи не хотел вести их туда. Но Мэдди убедила его в обратном. В любом случае Одноглазый так слаб, что не может менять обличье, а в одном соколином плаще на двоих далеко не улетишь.
— Нет-нет, — сказала она, — разумнее всего будет удерживать Подземный мир как можно дольше и исследовать возможности их нового партнерства.
— Партнерства?
Заметно было, что идея понравилась Локи не больше, чем Одноглазому. Но он был далеко не глупцом и, помня о Скади на тропе войны, быстро увидел преимущества того, чтобы держаться вместе.
Теперь они сидели в его личных комнатах за едой и вином (принесенными Сахарком) и говорили. Никто особо не ел, кроме изголодавшейся Мэдди. Один выпил немного вина, а Локи присел с краю с видом раздраженным и неловким.
— Нам надо держаться вместе, — заметила Мэдди. — Примирить наши различия и работать в команде.
— Тебе легко говорить, — возразил Локи. — Тебя не убили в Рагнарёк.
— Убили? — повторила Мэдди.
