— Держи его! — крикнул Фрей. — Это тупик…
— Осалил, — сказала Люси, снова перевоплотилась, на этот раз в птицу, и полетела прямо к потолку с гигантской люстрой посередине. Небольшое отверстие, проделанное Локи при падении, бледно зияло — близился рассвет.
Слишком поздно ваны поняли, что он задумал.
— За ним! — крикнул Фрей и обернулся в луневого ястреба, который был намного крупнее птичьего обличья Локи.
Ньёрд стал морским орлом с белыми крыльями и когтями-кинжалами, а Хеймдалль — желтоглазым соколом, быстрым как стрела. Все трое рванули прямо к Локи, в то время как Фрейя обстреливала дыру в своде. Браги достал из кармана флейту и сыграл на ней коротенькую сарабанду,
[7]
приправив воздух стремительными смертоносными нотами, которые подпалили Локи перышки и чуть не сбили его.
Локи закувыркался в воздухе, на мгновение потерял контроль, но потом пришел в себя и полетел к небу. Морской орел не упустил возможности и приблизился, но размах его крыльев был слишком велик для пещеры. Ньёрд уклонился от залпа дробных нот, развернулся и врезался в древнюю ледяную колонну, разбив ее стержень вдребезги, прежде чем окончательно потерять контроль над полетом и врезаться в гнездо сосулек — главную часть свода. Морозная люстра задрожала, покачнулась и начала разваливаться, осыпаясь осколками льда, который пятьсот лет нетронутым просуществовал в Зале Спящих.
На время воцарился хаос. Водопад мерзлых обломков, зачастую острых, как нож, или больших, как стог сена, рушился, сначала медленно, потом все быстрее, с блестящего свода. Одни разбились о полированный пол, взметнув ледяное крошево, смертельное и острое, как осколки шрапнели.
[8]
Другие разлетелись, еще не достигнув земли, и наполнили воздух колючим снегом.
Все случилось так внезапно, так катастрофично, что на несколько решающих секунд ваны потеряли интерес к крылатому беглецу и разбежались по дальним углам Зала Спящих, спасаясь от обвала.
Браги сыграл такую зажигательную джигу,
[9]
что лед растаял, не долетев, и пролился ласковым дождиком.
Фрейя бросила вверх Юр и создала мысль-щит золотистого цвета, от которой падающие осколки отскакивали, не причиняя вреда.
Идун просто загадочно улыбнулась, и кусочки льда превратились в яблоневый цвет и тихонько опустились на пол.
Хеймдалль, Ньёрд и Фрей били крыльями в яростном смятении, стараясь увернуться от падающего льда, в то время как их добыча, отделавшись парой подпаленных перьев, скрылась через скалящуюся дыру. Во время всего этого замешательства Мэдди просто вошла в зал, тихо забрала Шепчущего из его укромной берлоги под рыхлым снегом и спокойно вернулась — никем не замеченная, вне подозрений — в тоннели Подземного мира.
Локи летел, спасая свою шкуру. Конечно, он выиграл немного времени. Трое охотников задержались и потому, что обрушилась ледяная люстра, и просто потому, что были крупнее и им было труднее покинуть пещеру через небольшое отверстие в своде.
В результате Локи снова заметил преследователей только через четверть часа: сокол, морской орел и лунь кружились над долинами, рыскали, искали его в раннем утреннем свете.
Локи немедленно сбросил ястребиное обличье и опустился отдохнуть за небольшой рощицей возле Фоджес-Пост. Там стояла крошечная бревенчатая хижина, за ней трепыхалась веревка с бельем, на крылечке в кресле-качалке дремала старушка.
Это была не кто иная, как Полоумная Нэн Фей, бывшая няня Мэдди. Она приоткрыла один глаз, когда ястреб опустился на лужайку, и не без интереса смотрела, как он превращается в обнаженного юношу и бросается к бельевой веревке Нэн в поисках какой-нибудь одежды. Нэн подумала, не вмешаться ли, но потеря старого платья, фартука и шали казалась невысокой ценой за спектакль, и она решила, что не стоит.
Через две минуты вторая старушка, босая, с толстой шалью на голове, подозрительно быстро направилась к деревне Мэлбри. Более близкое наблюдение могло бы обнаружить, что ее левая рука странно скрючена, однако немногие узнали бы руну Юр.
Несколько птиц покружились над ее головой, но, насколько Нэн могла судить, так и не приземлились.
Мэдди и Локи договорились встретиться у большого старого бука в лесу Медвежат. Мэдди первой добралась туда, воспользовавшись тропой сквозь Подземный мир, и присела на траву подождать и раз и навсегда разобраться с Шепчущим. Разговор вышел не из приятных. Шепчущий обиделся, что его оставили в Зале Спящих «как какой-то булыжник», по его словам, а Мэдди злилась, что он скрыл от нее правду о ее происхождении.
— Можно подумать, это какая-нибудь ерунда, о которой забываешь упомянуть, — возмущалась она. — «Да, кстати, ты внучка Отца богов». Тебе не пришло в голову, что мне может быть до этого дело?
Свечение Шепчущего было явно скучающим.
— Да, и вот еще что, — добавила Мэдди. — Если я Моди, дочка Тора, и, согласно пророчеству, должна возродить Асгард, то, теоретически, на чьей стороне я окажусь в этой войне, та и победит. Верно?
Шепчущий широко зевнул.
И Мэдди выпалила вопрос, который вертелся у нее на языке с тех пор, как Один впервые сказал ей, кто она.
— Поэтому Одноглазый нашел меня? — спросила девочка. — Поэтому научил меня тому, чему научил? Он просто притворялся, что друг мне, чтобы использовать против врагов, когда время придет? И как он это сделает? Я не воин…
Перед ее глазами неожиданно ярко вспыхнул образ Локи в пещере, говорящий: «Есть не одна причина посадить дерево», и, хотя в лесу было тепло, Мэдди не смогла сдержать дрожь.
Шепчущий сухо хохотнул.
— Я тебя предупреждал, — ответил он. — Один всегда так делает. Он использует других. Использовал меня, когда это его устраивало, после чего предоставил моей собственной судьбе. С тобой будет то же самое, девочка, если позволишь. Для него ты всего лишь шаг по обратной дороге в Асгард. В конце концов он принесет тебя в жертву, совсем как принес меня, если не…
— Это очередное пророчество? — перебила Мэдди.
— Нет. Это предсказание, — возразил Шепчущий.
— В чем разница?
— Предсказания иногда ошибаются. Пророчества — никогда.
— То есть на самом деле ты тоже не знаешь, как все обернется? — поинтересовалась Мэдди.
