За паланкином Марико-сан тащились два монаха с опущенными на самые глаза капюшонами. Ал заметил, что у обоих иезуитов имеется по телохранителю. Рядом с толстым священником стоял молодой самурай двадцати – двадцати пяти лет, в коричневом кимоно и легкой бамбуковой броне. Рядом с высоким монахом – совсем мальчик в металлическом нагруднике и перчатках. Ал невольно залюбовался точеным загорелым личиком. Пацану было лет тринадцать, тем не менее Ал был уверен, что перед ним настоящий, побывавший в боях и походах воин. Глаза парня источали злобное пламя, казалось, что достаточно одного косо брошенного взгляда или ненароком оброненного слова, и полетят клочки по закоулочкам.
Возможно, это сын какого-нибудь самурая, принявшего христианскую религию, может быть, даже семинарист. По молодости лет он еще не выбривал себе лоб и не выстригал монашескую тонзуру, если она ему полагалась. Ал невольно залюбовался его черными, закрученными на макушке волосами, идеальной формой губ и ушей.
«Стоп. Что это я. Совсем сдурел на старости лет». Ал отвернулся от парня и сосредоточил внимание на очередной проверке.
В этот раз среди проверяющих документы стражников оказались и коричневые кимоно. Последнее обстоятельство удивило всех. Меж тем караульные вели себя и вовсе нагло, начальник стражи подошел к паланкину Кирибуцу и, бесцеремонно оттолкнув служанок, попробовал открыть дверь. Но те преградили ему дорогу, выхватив острые, длинные кинжалы. Начальник стражи и обступившие его самураи обнажили мечи, намереваясь отогнать женщин. Но на защиту паланкина встали самураи Токугавы, сопровождающие процессию.
Командир серых произнес отрывистый приказ, и коричневые с неохотой расступились, подошедшая к Алу Марико была напряжена, словно струна. Ал затаил дыхание, ожидая всего, что угодно.
Командир серых рывком открыл дверь паланкина и, схватив за руку неповоротливую Кирибуцу, выволок ее оттуда.
И тут произошло то, чего Ал никак не мог ожидать. Кирибуцу вдруг заорала зычным басом, отбрасывая шляпу с вуалью. Ал протер глаза, не веря в то, что он видит, в женской накидке и гриме, перед коричневыми и серыми самураями стоял сам Исидо!
– Пойман с поличным, трансвестит хренов! – прошептал по-русски Ал.
По толпе прокатилось имя коменданта, переплетенное со смешками.
Теперь все встало на свои места, Токугава решил опозорить недруга, выведя его таким образом из равновесия. Сообщив через двойного агента о том, что Кирибуцу должна будет встретиться с незнакомцем, который передаст ей важные сведения для Токугавы, великий стратег довел Исидо до того, что тот решился подменить Кири и получить все сведения сам. Это можно было сделать в то время, когда Садзуко упала в притворный обморок, а Кири скрылась в башне, якобы зовя Токугаву.
Там-то и сидели переодетый и загримированный под Кири Исидо и его человек, помогший коменданту замка нейтрализовать толстуху, в то время как господин Исидо без особых проблем занял ее место в паланкине.
Самураи склонились перед комендантом замка, и тот прошествовал мимо людей и паланкинов – нелепый в женской накидке и гриме.
«Полетят головы…» – подумал Ал.
Ребенок спокойно спал, и о нем можно было не беспокоиться, сам же Ал продолжал идти рядом со своим паланкином, наслаждаясь теплым воздухом и звездным небом. Вскоре он увидел, что не он один любит пешие прогулки, из другого паланкина вышла Марико и пошла рядом с сопровождающими теперь пустой паланкин девушками. Одна из них, в дорогом кимоно, что-то сказала Марико и, остановив на секунду паланкин, забралась туда, прихватив с собой служанку.
Ночь была теплой и приятной, дорога извивалась змеей, а где-то вдалеке поблескивала река.
Ал подошел к паланкину Блэкторна, рассчитывая, если тот пришел в сознание, потрепаться с ним, но внутри никого не было. Кормчий снова исчез, так что и следа не осталось. Ал невольно перекрестился, моля Бога о том, чтобы в порту проклятый кормчий вновь присоединился к процессии, для того чтобы занять свое место на юте галеры.
Глава 27
Выбирая, достигнуть ли цели или отдать жизнь за своего сюзерена, выбирай второе. О какой цели может идти речь, если ты не выполнил своего долга?!
Из собрания мудрых мыслей самурая Усаги Тахикиро. Рекомендовано для обучения отпрысков самурайских родов
Марико шла рядом с Алом – не в шаге за ним, как это было принято у японок, а рядом. Такое привилегированное положение давал ей статус переводчицы.
– Девушку, занявшую ваш паланкин, зовут Фудзико? – спросил он, рассеянно оглядывая окрестности. По книге, на них вскорости должны были напасть, но пока все выглядело вполне мирно и спокойно.
– Да, это Фудзико, Усаги Фудзико, вы ее знаете? – удивилась Марико.
– Служанка называла, вот я и запомнил, – отмахнулся Ал, недовольный тем, что опять не может ничего толком объяснить своей красавице. Да и как тут объяснишь?! Фудзико должна была стать наложницей Блэкторна. По книге – некрасивая, но умная, образованная, а главное, незаменимая помощница во всех делах кормчего. Честно говоря, читая и перечитывая «Сегуна», он не мог понять, как влюбленный дурачок Блэкторн мог настолько прельститься Марико, что почти что не замечал Фудзико, без которой все его дела и благие начинания стоили не дороже ломаного гроша.
Это Фудзико покрывала его встречи с Марико, вела его дела, следила за тем, чтобы ее господин был всегда на высоте.
«Любопытно, кому же из нас двоих Токугава отдаст Фудзико»? – думал Ал, украдкой глядя на паланкин, в котором скрылась молодая женщина. «Нужно постараться быть очень внимательным и чутким к ней, – раздумывал про себя Ал. – Ведь Фудзико совсем недавно овдовела и еще не отошла от потрясения. Нужно быть терпимее и добрее или хотя бы постараться не раздражать ее лишний раз, как это ежеминутно делал Блэкторн».
Странное дело, до встречи с Фудзико Ал ни разу не думал ни об одной женщине с такой нежностью и теплотой. К слову, Фудзико вовсе не была безобразной, как считал ее, по книге, глупый кормчий. Не красавица, конечно, она проигрывала рядом с Марико. Но в этой девушке было столько простоты и мягкости, что Ал невольно растаял. Конечно, Фудзико не знала английского, а он недостаточно хорошо изъяснялся на японском, но все это казалось вполне поправимым.
Он еще выбирал какое-то время между Марико и Фудзико, а потом махнул рукой.
«Дурак, ты же в Японии, а это значит, что у тебя здесь может быть столько женщин, сколько ты сам себе пожелаешь. Какой смысл сосредоточивать внимание только на одной. Все, прошли те времена, когда нужно было врать и притворяться, придумывать оправдания и снова врать. Япония – это рай. Настоящий рай, во всяком случае, для мужчин».
Неожиданно за спиной Ала раздался крик, и в следующий момент один из самураев повалился навзничь со стрелой в груди. Ал схватил Марико и повалил ее на землю, прикрывая собой. Кругом слышались отрывистые команды, из паланкина Кирибуцу выскочили две девушки и тут же попадали на землю.
