Людвига неоднократно обвиняли в том, что он общается с придуманными гостями и картинами, устраивая для них пиры. Об этом было собрано, наверное, больше всего свидетельств. Однако и здесь снова возникали «но». Говоря о том, что Людвиг общался с призраками, доносчики не забывали указывать на то, что и они сами нет–нет да видели или слышали этих самых призраков. А значит, либо король общался с чем–то пока неизвестным науке, либо гости его были вполне реальные люди, приезд которых в замках не могли зафиксировать, так как прибывшие пользовались подземными ходами.
О том, что в замках были и есть подземные ходы, никто не сомневался.
Последняя капля
Не имея возможности, открыто объявить Людвига сумасшедшим, его решили добить по–другому. Было общеизвестно, что король тратит деньги казны на постройку замков и дворцов, а также на театральные постановки, которые постоянно заказывает. Эти две статьи расходов были самыми большими в Баварии.
В одном только 1884 году Людвиг получил заем в размере полутора миллионов марок и через год пришел за аналогичной суммой. Казна действительно не справлялась с прихотями и аппетитами своего монарха, о чем ему и было доложено министром финансов.
Разгневанный Людвиг тут же, не откладывая, заперся со своим секретарем в кабинете, где они составили несколько писем с просьбами о займе под любые проценты. Письма были разосланы во все банки и торговые дома Баварии.
В ответ на это палата министров была вынуждена пойти на крайние меры: в прессе был опубликован финансовый отчет, содержащий среди прочего сенсационную информацию о том, что личный долг короля на 1885 год достиг четырнадцати миллионов марок.
После чего ни один банкир Баварии, даже из тех, кто был безоговорочно предан королю, не посмел выдать Людвигу требуемую сумму. Этим метким ударом монарх был лишен возможности получить деньги в собственной стране.
Король оказался загнанным в угол долговыми обязательствами, вестью о своем банкротстве и одновременно с тем необходимостью достать проклятые деньги на продолжение строительства.
В отчаянии он снарядил адъютантов с собственноручными письмами к шведскому, бельгийскому и бразильскому королям, а также к богатейшим людям Америки с просьбой о выдачи займа на сумму пятьдесят миллионов марок.
Ответ пришел только от Орлеанского герцога, который обещал Людвигу содействие в переговорах с бароном Ротшильдом, которому король должен был выслать вексель.
Именно эта бумажка и сыграла в дальнейшем роль последней капли в войне секты иллюминатов против короля Баварии.
Больше всего на свете Людвиг опасался, что означенный вексель может попасть к ненавистному камердинеру Майру, поэтому он попросил секретаря Хессельшверду, чтобы тот отвез конверт с векселем в Париж к Ротшильду. Для сопровождения секретаря был выделен отряд личной охраны Людвига. Но, едва только конверт оказался в руках Хессельшверда, как тот помчался к своему подлинному хозяину. Охрана ждала у ворот замка, так как Людвиг не мог предположить, что кто–то нападет на секретаря непосредственно в замке.
Нападение не потребовалось, и, выйдя от Людвига, Хессельшверд просто скользнул в соседнюю комнату. Там его уже ждал «друг» короля, бывший министр граф Макс фон Холштайн, который сломал королевскую печать и, прочтя вексель, тут же повелел секретарю скакать в Париж, дабы король считал, что его воля выполняется и не успел ничего заподозрить.
Сам же Холштайн дождался, когда экипаж с секретарем покинет замок, и, сев в свою личную коляску, прямехонько отправился в Мюнхен, где, не скрывая радости, вручил вексель совету министров.
Тут же было вынесено решение о необходимости устранения короля от государственных дел.
Буквально на следующий день были собраны врачебная комиссия, призванная заочно освидетельствовать Людвига и вынести ему диагноз, и семейный совет Виттельсбахов, на котором новым королем был провозглашен дядя Людвига принц Луитпольд. Людвиг же должен был отправиться в один из своих маленьких замков, под постоянный медицинский надзор, как это было проделано ранее с его младшим братом Оттоном Виттельсбахом.
Ночь на 10 июня 1886 года выдалась черной и беззвездной. Около часа ночи к замку Хохеншвангау прибыли несколько черных закрытых экипажей с маленькими фонариками, слабо освещавшими дорогу. В первом ехали доктор Гудден, его ассистент и бывший министр Холштайн. В остальных размещались шесть придворных и восемь санитаров.
Комиссия не взяла с собой дополнительной охраны, полагая, что король сдастся, не протестуя, достаточно ему будет увидеть фон Гуддена, долгие годы пользовавшего его родного брата, и главное Холштайна, к которому несмотря ни на что король питал добрые чувства и которому привык верить как самому себе.
Комиссия въехала в ворота замка, после чего фон Гудден и Холштайн отправились на поиски короля. Как и обычно, в это время здесь никто не спал, как не спали и в других замках Людвига. Когда не спит король, не спят и его подданные.
Фон Гудден ожидал, что ему удастся застать Людвига у себя, но его не оказалось в замке. В этот день король принимал своих призрачных гостей в Нойшванштайне и собирался вернуться в Хохеншвангау ближе к рассвету. По сигналу семафорной почты из Хохеншвангау к нему должны были выслать коляску.
Боясь, как бы хорошо знающий горные дороги кучер Стефан не опередил комиссию, граф Холштайн отправился на конюшню, где велел распрягать лошадей, так как за королем он поедет сам в другой коляске.
Тут же около запряженных и готовых к выезду лошадей был поставлен пост, дабы старый Стефан не смог выехать из Хохеншвангау. Никогда еще в замке, ну разве что с момента появления на свет маленького Людвига, когда его дед перевернул здесь все вверх дном, в считанные дни сменил прислугу в замке и посадил на окрестные земли преданных ордену Святого Георгия людей, не было такого самоуправства.
Почуявший недоброе старый кучер Стефан, а точнее рыцарь ордена Святого Георгия и особа, приближенная к королю–мессии, Стефан Дюран понял, что настал его час. То, чего он ждал долгие сорок два года, находясь рядом с королем. Рыцарь Стефан сделал вид, будто бы послушался бывшего министра, и, кланяясь, вышел из конюшни. Тут же он бросился на королевскую кухню и, кликнув там своих ребят, предупредил их о готовящемся покушении, сам же он выбрался через секретный лаз, что многие годы был спрятан в погребе, и бросился со всех ног в Нойшванштайн.
Слава Богу, он знал здесь все тропы, и ему не нужно было пользоваться основной дорогой, на которой, без сомнения, его сразу же поймали бы иллюминатские прихвостни.
Задыхаясь и с трудом справляясь с одышкой, Стефан Дюран из славного рода Дюранов, служивших некогда при дворе Раймона Шестого, прыгал с камня на камень, протискивался между здоровенных валунов, спускался в узкие расщелины и поднимался снова. Он прекрасно знал эту дорогу и благодарил бога за то, что не поленился каждый день или ночь совершать этот маршрут, так что мог пройти его теперь с закрытыми глазами.
