– Сокровище... – Раймон задумался. – Для этих нищих Плантагенетов любой камень с моей руки – уже сокровище. Тем не менее мне неприятно, что Ричард рыщет именно по моим землям.
– Если сокровище принадлежит Льву, может, и не мешать ему с поисками... – попытался я вставить словцо.
– Насколько я знаю Ричарда, он всегда тянул руки к тому, что плохо лежит. К тому же откуда у этого давно потерявшего трон королька могут взяться какие бы то ни было сокровища? – Раймон поморщился. – Сокровище, которое он ищет, не имеет к нему ни малейшего отношения, это факт. Просто оно настолько ценно, или настолько ценно для Ричарда, что тот готов преследовать его хоть до края земли. В любом случае, следи за ним. Я не хочу, чтобы из-за английской жадности пострадали мои подданные, кем бы они ни оказались. Подкупи приближенных Ричарда, зашли к нему еще народа, попроси вмешаться Мишеля де Савера с его ребятками. Я должен все знать об этих поисках и об этой драгоценности, или что это на самом деле такое.
– Но, мессен, подобные поиски будут стоить кучу денег, в то время как мы знаем лишь то, что Ричард желает ограбить кого-то из ваших людей, но не знаем, ни о ком речь, ни что так приглянулось Плантагенету. Может, сокровище – это дочка какого-нибудь рыцаря, которую он возил с собой в крестовый поход и которая теперь вернулась в Тулузу, старинная книга, амулет, дающий силу и удачу, или сундук с монетами.
Говоря о дочери, я представлял себе Диламею, о которой не было никаких вестей.
– Если Лев охотится за прекрасной и благородной донной, дело чести защитить ее от преследований. Если это амулет, дающий бессмертие или обеспечивающий победы в войнах, тем более он не должен попасть в руки нашему, с позволения сказать, родственничку. Впрочем, что бы это ни было, мы должны попытаться защитить наших людей. Ты забыл, между графами Тулузы и их подданными заключено неписаное соглашение – не выдавать друг друга? И я не собираюсь нарушать его ни при каких обстоятельствах.
Следя за Ричардом, я подкупил служанку леди Жанны, но то, что передала она, внесло лишь еще большую неразбериху в этот вопрос.
Так, девушка утверждала, что сразу же после распятия Господа нашего Иисуса Христа и воскрешения его через три дня его возлюбленная Магдалина и сопровождающие ее апостолы были вынуждены нанять небольшое судно, чтобы бежать от преследовавших ее римских сановников.
Они плыли по воле волн, несколько раз сбиваясь с курса, пока, наконец, перед ними не развернулся прекрасный берег. Красивые горы и чистые реки, виноградники и фруктовые сады манили измученных людей. Ко всему прочему, Магдалина носила во чреве своем дитя, а в руках ее находилась шкатулка с драгоценным Граалем – камнем, сосредоточивающим в себе всю благость и чистоту горнего мира, который Иисус Христос завещал своим верным рыцарям.
Мария Магдалина ступила на благословенный берег Лангедока, и тут же в сердце несчастной дамы прозвучал голос ее любимого, который незримо присутствовал с ней во время всего путешествия.
– Останься здесь, душа моя. Воспитай в этих местах наше дитя и возглавь общину. Бог есть Любовь, счастье мое. Иди, неси этот свет людям. Создай на этой чудесной земле первую Церковь Любви и завещай ей камень Грааль.
Так появилась первая Церковь Любви, а позже и рыцари любви, с неба спустился золотой сокол, в лапах которого был зажат свиток с правилами Мене и уставом рыцарского ордена во имя любви.
Сейчас, как выяснила Жанна и повторила за ней служанка, хранительницей Святого Грааля является епископиня катар Эсклармонда де Фуа, которой помогает дева Репанс де Шой.
Сам камень хранится в крепости Монсегюр, в подземной церкви на алтаре, сделанном из растущего из земли сталактита.
Правда, остается загадкой: отчего же Ричарду понадобилось рыскать за священным камнем по всему белу свету, если четко и ясно известно место его нахождения?
На это служанка не знала ответа. По ее утверждению, хозяйка то говорила, что камень должен храниться в Монсегюре и только там, то вдруг сообщала, что хранители перепрятали сокровище.
То есть либо знавшие о поисках Ричарда катары постоянно перевозят камень из одного замка в другой, что вряд ли, учитывая тот факт, что Монсегюр во все времена была самой защищенной крепостью Лангедока, а значит, где прятать святыню, как не там? Либо охрану святыни поручили какому-нибудь сумасшедшему, который по собственному усмотрению таскал его с собой.
Я навел справки об Эсклармонде де Фуа и Репанс де Шой и выяснилось, что они преспокойно живут в Монсегюре, ведя полумонашескую, полусветскую жизнь. Вообще, идею о том, что прекрасная донна мотается по Лангедоку с сокровищем в руках, я отбросил сразу. Не могла женщина, тем более молодая женщина, бродить по дорогам, точно бродячий жонглер. Ее бы уже давно захватили в плен какие-нибудь разбойники, да и вообще – если бы кто-нибудь когда-нибудь узрел воочию странствующую даму, все говорили бы только об этом чуде, не заметив даже божественный свет Грааля. Поэтому я попытался сосредоточиться на образе рыцаря одной из этих дам, странствующем рыцаре, коих было много и среди которых можно было затеряться истинному хранителю.
Почему я выбрал рыцаря, а не катара-монаха – думаю, это очевидно. Катары не могли носить оружия, а значит, случись хранителю реликвии попасть в руки врагов, он не сумел бы отбиться от них и спасти Грааль.
Все эти предположения я передал Раймону, но дальше дело не сдвинулось, так как Раймон встретил Элеонору Арагонскую и не желал думать ни о ком другом, как только о новой даме своего сердца.
О том, как Раймон вновь спас Тулузу от посягательств Ричарда, и о том, как он снова был отлучен и проклят
В 1198 году на папский престол в Ватикане взошел Папа Иннокентий Третий. Мир еще не видел более деятельного и ревностного к истинной вере понтифика.
Не прошло и двух месяцев, как он начал рассылать письма прелатам, князьям, рыцарям и простым людям с повелением сжигать еретиков и забирать себе их имущество. Последнее предложение не могло не заинтересовать охочих до чужих земель и богатств нищих рыцарей. Но в Тулузском графстве подобные идеи не прижились. Граф проповедовал веротерпимость, и никто не желал ради нескольких монет или тюка с бельем соседа прослыть позорным Иудой.
Жанна Английская умерла в начале 1199 года от тяжелой простуды, что послужило началом новой серии сплетен про моего хозяина. Злые языки утверждали, в частности, что Раймон отравил сестру Ричарда, так как замыслил новый брак с дамой своего сердца Элеонорой из Арагона.
Не могу с этим согласиться, так как, во-первых, наличие жены для Раймона никогда не являлось препятствием для начала нового романа. Во-вторых, Жанна была больна уже много лет. И наконец, в-третьих, союз с Плантагенетом обеспечивал Тулузе мир с Англией. Сразу же после смерти сестры неугомонный король снова начал грозить войной, так что Раймону не осталось ничего иного, как спешно засылать сватов в Арагон, жениться на своей красавице, поставив, таким образом, силы Арагона как щит против алчной до чужих земель династии Плантагенетов.
