– Моя прекрасная госпожа Морей!
Женщина встала. Она была выше его сиятельства, длинная белая шея, светлые убранные в высокую прическу волосы, белоснежный воротник, только подчеркивающий красоту и свежесть. Князь, казалось, пожирал ее глазами.
– Я пришла сразу же после того, как получила ваше послание.
«Ваше» – князя давно уже занимало это вечное различие «твое», «ваше». На «ты» обычно в Элатасе обращались друг к другу друзья или люди равного положения. На «ты» князь, принц, король обращались к своему подданному, но также, по старинке, говорили «ты» и вассалы своему господину. «Я спрашиваю тебя, мой король». Никто точно не знал, когда и в каких случаях употреблять эти «ты» и «вы». Вот и сейчас он терялся в догадках об истинных чувствах госпожи Морей.
– Я хотел бы поговорить об исчезновении моего ближайшего друга – Морея.
– Вы что-нибудь знаете о нем? Он жив?
«В глазах женщины стоят слезы, но что на сердце?» Туим исчез вместе с несколькими верными ему воинами, и я даже не знаю, в каком направлении вести поиски. Быть может, если мы объединим усилия, прекрасная Мариэтта, нам удастся нащупать какой-нибудь след. Речь идет о деле пятилетней давности, – оба сели. Туверт безошибочно угадал подлинный интерес, словно сочившийся сквозь с виду непроницаемой маски благородной дамы. И неторопливо начал.
– Много лет я искал черного колдуна. Богом прошу остановить меня, если вспомните что-нибудь похожее, о чем говорил вам муж. Так вот, когда нам удалось его поймать, мы заключили этого страшного преступника в городской тюрьме, ожидая волеизъявления государя.
– Я слышала об этом от Туима, но давно, еще перед нашей свадьбой.
– Да, именно тогда. – Князь оживился. – Мы знали и о его дочери, тоже известной ведьме, нам удалось остановить бесовку.
– Простите, зачем, если колдун был уже в ваших руках?
– А если бы он запирался? Впрочем, я всего лишь хотел доставить ее в замок, как вдруг (может, вы помните, пять лет назад вместе с вашим мужем служил некий Карл Трорнт).
Ничего в лице гостьи не изменилось, не дрогнул ни один мускул, но именно это подтвердило догадки князя.
«Трорнт не забыт. Более того, она смертельно ненавидит все, что связано с этим человеком».
– Я помню этого рыцаря. – Ровный, спокойный тон восхитил Туверта.
«Так и должна вести себя супруга будущего князя».
– Он встретился с ведьмой и, как сказал, по случайности выпустил ее. Тогда я поверил, памятуя о прежней преданности Трорнта…
– Нет! Она наверняка соблазнила его! Потому-то он и отпустил ее! – Мариэтта вскочила, маска спокойствия разлетелась, раздираемая дикой ненавистью. Об этом хитрый князь не смел даже помышлять.
– Возможно, – как бы обдумывая услышанное, произнес он. – Возможно, ибо после Карл прорвался в тюрьму, где, перебив практически всю охрану, освободил ее отца.
– Все верно. Она красива?
– Не берусь судить. Но говорят…
– У нее длинные бронзовые волосы? Сейчас ей лет двадцать?! – Последняя реплика была произнесена с негодованием. – Муж искал ее все пять лет. Он обвинял себя во всех постигших Восточное княжество неудачах.
– Да, Морей всегда был верен присяге. Я позабочусь о вас, дитя мое.
– Нет. Сначала я должна разобраться с его убийцами?
– С кем? – Туверт не верил своим ушам. Он-то приготовил длинную речь…
– Яснее ясного, ваше сиятельство, Туим винил себя в бегстве колдуна, хотел поймать Джулию! Так, что ли, ее зовут?!
Князь кивнул.
– Ну вот, Трорнт влюбился в девчонку при первой же встрече, затем спас ее отца. Ясно, не для того, чтобы тут же расстаться. Муж последнее время изучал карту Западного княжества. Они там, ваше сиятельство. Шлите гасителей! Но сначала я поеду сама, никто не заподозрит даму в компании слуг и камеристок.
– Но зачем? Зачем же так рисковать?
– А затем, что я должна отомстить за моего бедного супруга! Я не стану отнимать хлеб у ваших людей. Я просто посею семена недоверия, пройдя меж ними черной кошкой, я заставлю их корчиться ночью в кошмарах и, вскакивая, хвататься за меч. Позвольте мне это сделать, ваше сиятельство. Я ненавижу. – Она приблизила свои губы к губам старого князя. – Как я ненавижу… Карла Трорнта! О, разрешите! Не препятствуйте мне! Я уничтожу их души, выпью глаза, я надругаюсь над ними. Я, вырвав сердца из их грудей, брошу их собакам…
– Как вы прекрасны!..
– О, я сделаю это! Сделаю! Клянусь бездной! – Она упала в объятия князя, прическа растрепалась, ее волосы, казалось, шевелились, как золотые змеи. – Я клянусь! Отомстить или погибнуть! Отомстить! Отомстить! Отомстить!
13. Распутье
Анна очнулась оттого, что кто-то настойчиво звонил и даже стучал у калитки.
Голова болела, перед глазами пульсировал серый туман. Она сделала над собой усилие и встала, держась за стену.
– Что со мной? – с трудом сдержала позыв к рвоте. Комната качалась и изменяла очертания. Женщина посмотрела на себя в зеркало. И только тут все вспомнила. Прошлую ночь и похищение Герки. Первым порывом было броситься в стеклянный ад, на поиски сына. Стук и звонки внизу прекратились, но теперь затрещал телефон. Автоматически Анна подняла трубку. Тонкий девичий голосок попросил позвать Карлеса.
– Его нет. – Она отерла пот.
– Простите – В голосе чувствовалась интонация лжи. – А он когда будет?
– Через неделю. Он в экспедиции с краеведческим кружком.
– А он точно там? Я имею в виду, он давно звонил домой?
Женщина вновь почувствовала подступившую ко рту тошноту.
«Что-то произошло, и эта хитрая мерзавка знает, но не говорит прямо, а лишь выведывает, выпытывает, шпионит!..»
– Что случилось?! – выдохнула Анна.
В трубке забулькало, и раздались короткие гудки.
– Сволочь! – Она постояла пару минут, успокаивая дыхание, приводя в порядок мысли. Карлес пропал – это факт. Иначе звонившая девушка не стала бы выведывать, где он и есть ли от него вести. Она ждала бы приезда или поехала туда сама. Все летит в бездну, в равнодушную бездну! Женщина прошлась по комнате, заламывая руки. Потом ей показалось, что она слышит детские голоса, где-то в доме совсем рядом. Она выскочила из комнаты сына и побежала по пустому дому, распахивая поочередно все двери. – Герман! Карлес! Герман! – Добежав до кухни, она выдохлась, упав на табурет, и заплакала. – Одна, теперь уже одна! Навеки, навсегда, одна! – Слезы, не удерживаемые ничем, лились по щекам, повисли на длинных светлых волосах, разрисовывая мир неясными белыми линиями света. – Куда теперь деваться, если я одновременно нужна двоим своим сыновьям? К кому бежать? Кого предпочесть? – Было так больно, что Анне показалась, что сердце вот-вот разорвется на две части. – И главное, что никого нельзя позвать на помощь, никому нельзя рассказать о случившемся. Аскольд в Элатасе, десять лет, и никаких вестей. Джулия…
