— Очень гуманный поступок! Ха-ха! А мы с вами будем сидеть и ждать, пока эти вампирюги будут разгуливать по Софьянграду и Иленкару! Да они за ночь все население перегрызут, мы даже ойкнуть не успеем! Эльфы и орки будут держать нейтралитет. Поэтому, если выступим сейчас, их поддержат только гномы и тролли, в горах мы их быстро задавим! Настаиваю на объявлении войны! — Снова эта каркающая дама.
— Милая наша Оливия! Мы все прекрасно понимаем вашу ненависть к вампирам и отлично помним историю о вашем романе с одним из них. Только вы нынче, извините, состарились, несмотря на все чародейские ухищрения, остались брошенной, а он как и был — молодой и красивый. Будьте благоразумны! Нельзя втравливать в войну все человечество из-за собственной старой обиды, — тот же мягкий баритон сказал это с явным удовольствием. Жаль, что я могла сейчас только подслушивать и не видела лицо этой самой Оливии.
— Итак, теперь все в курсе последних событий. Прошу голосо..
Чем закончилось собрание, я так и не узнала. Сильный удар по затылку тяжелым тупым предметом оторвал меня от подслушивания и погрузил в забытье.
Очнулась я привязанной к одной из колонн, около которой так беспечно подслушивала собрание Совета. Руки были вывернуты назад, а ноги крепко связаны одна с другой. Это ж надо было быть такой дурой, чтобы не поставить самую элементарную защиту или хотя бы сигнальный маячок! Вот и получила за свою беспечность, неизвестно, чем еще все это закончится, хорошо, если только отлучением от монастыря.
Надо оценить шансы на успешное освобождение. Судя по тому, что руки и ноги затечь не успели, в таком положении я недавно. Я подняла голову и увидела перед собой ухмыляющегося во весь рот темноволосого мужика, из одежды на нем было лишь полотенце, обернутое вокруг бедер. Если учесть, что у меня не было и этого, то он был вполне прилично одет. Убивать меня он явно не собирается, да и настоятелю если бы хотел, то уже сдал бы. Лучший вид защиты — это, кажется, нападение, так?
— Что ухмыляешься? Голых баб не видел! А ну развяжи меня! Идиот!
Он чуть приподнял бровь, посмотрел на меня как на малое дитя и решил все-таки ответить:
— Во-первых, не надо меня обзывать, кто из нас умнее, а кто идиот — это еще вопрос. Во-вторых, голых баб я видел, ты до них еще не доросла. А в-третьих, мне с тобой разговаривать удобнее так, а то я тебя отвяжу, а ты неизвестно чего отчебучишь. Итак, начнем нашу дружескую беседу. Ты кто? Как и зачем сюда попала?
— Хельга я. Попала сюда вон через ту нишу в стене. А ты зачем меня по голове огрел и привязал? Мне больно и неудобно. Дружеские беседы так не ведут!
— Хм… Хельга. Ты с островов или из Шаурана?
— Да не знаю я! Меня, как и всех здесь, забрали еще в младенчестве у родителей, едва проявился магический дар. С тех пор живу в монастыре. Сейчас на девятом курсе, факультет Боевой магии. Ну, ты доволен? Развяжи меня, пожа-а-а-алуйста! А вдруг хозяин заявится, что мы ему скажем? Чем тут занимаемся?
— А я и есть хозяин, — снова хмыкнул мой пленитель. — Нерканном зовут, для друзей просто Нерк. Я построил этот зал и в строительстве башни тоже принимал участие.
А вот и настала моя очередь смеяться.
— Не считай меня за дурочку. У меня «отлично» по истории Софийской империи. Тебе на вид лет тридцать, не больше, а монастырь построили еще пятьсот лет назад, и строили его гномы из старого Карлага. Не ври, Нерканн, ты тогда еще не родился! — Я откровенно смеялась над его выдумкой. Ишь, хотел показать себя этаким крутым магом, спецом по строительству.
Смеялась я недолго. Посмотрела на него, и мне стало по-настоящему страшно! Нерканн стал выращивать клыки-иглы, кривя при этом рот в подобии улыбки. Теперь все стало понятно — вампир! Они живут тысячи лет, и парень вполне мог участвовать в постройке монастыря. Но ужаснее всего то, что теперь я поняла, зачем он меня привязал — не хотел, чтобы его ужин вдруг сбежал! Сейчас он начнет меня есть или сначала прирежет, а может, высосет кровь через вену на шее? Странно, я — будущий боевой маг, а до сих пор не знаю, как убивают и питаются вампиры. В зверинце монастыря есть множество различных тварей: василиски, мантикоры, волколаки, саблезубы, грифоны, сколопендры, гарпии, несколько высших и множество низших демонов всех мастей и разновидностей, да много еще всякой гадости. Нас учили их чувствовать, различать и, конечно, убивать. Вот упырей и вурдалаков не было. Руководство монастыря считало, что на их содержание нечего тратиться, этого «добра» и так было в избытке на Старых урочищах, куда нас и возили на практику ежегодно. И вампиров тоже не было ни в зверинце, ни на практике. Пока я размышляла, Нерканн уже вырастил иглы, которым позавидовал бы даже саблезуб, глаза его налились красным огнем, жаждущим крови! О боже! Я же без своих мечей толком ничего и не могу! Только бы не очень больно и не долго! В эту секунду вампир мгновенно приблизился ко мне (я даже не заметила его перемещения), нагнулся к самому уху — шею обдало теплым мятным дыханием. И прошелестел, словно шорох сухих падающих листьев:
— Ну, какие тебе еще нужны доказательства?
Доказательств мне больше не нужно было никаких, я дрожала, как листок на осеннем ветру. Уже попрощалась с друзьями и корила себя за несусветную глупость и любопытство. Приготовилась достойно встретить свою смерть и выкрикнула:
— Чего ждешь, давай начинай жрать!
Нерканн очень искренне удивился, отошел на пару шагов в сторону и уставился на меня немигающим взглядом, словно увидел привидение. Иглы сами собой втянулись обратно, глаза приобрели нормальный черный цвет.
— А кто тебе сказал, что я собираюсь тебя есть? — В его голосе уже появилась ирония. — Вас что, в школе не учили, что уже много тысяч лет вампиры не кушают людей? Кровушки я, конечно, попить могу, но только с настойчивого требования девицы, находящейся со мной в одной постели. Так сказать, для остроты ощущений. Коли вас так плохо учат, я обязан восполнить данный пробел в знаниях послушников: человечину мы не употребляем ни в сыром, ни в приготовленном виде. Ты, наверно, перепутала меня с упырем или волколаком. Будут еще вопросы — задавай, я с удовольствием отвечу. А для того чтобы ты не считала себя моей ночной трапезой, я тебя развяжу, но только если ты обещаешь вести себя хорошо, спокойно присесть и обсудить сложившуюся обстановку.
Я отчаянно закивала головой, не в состоянии произнести ни слова и не веря в такое легкое освобождение от вампира. Он не спеша развязал веревки. За время нашей беседы руки и ноги уже затекли, и некоторое время я стояла, разминая их и массируя запястья.
— Давай присядем, — предложил Нерканн, указывая рукой на пол из-за отсутствия чего-либо похожего на мебель.
— Давай, — спокойно согласилась я, присела на колени, нагнула пониже голову и начала ускоренную (намного более болезненную) трансформацию в птицу. Став снова большой белой совой, я два раза моргнула, привыкая к новому видению вещей, затем, недолго думая, вцепилась когтями в шею и лицо вампира и стала старательно долбить его клювом, пытаясь выклевать глаза. Сейчас я сильнее — любой зверь сильнее человека, еще чуть-чуть, и у меня получится. К моему сожалению, этого чуть-чуть вампир ждать не стал. Схватив за загривок, он рывком оторвал меня от своего лица, оставив в моих лапах куски плоти с капающей кровью и небольшой клок волос. Глаза его снова горели красным огнем, иглы были видны, но лишь наполовину. Ну вот, теперь точно оторвет мне голову и насладится потоком свежей горячей крови. Нерканн держал меня на расстоянии вытянутой руки от своего лица, и я отчетливо видела, как рваные моими когтями и колотые клювом раны постепенно затягивались, не оставив даже шрама на вампирьем лице, или, сказать точнее, — морде.
