— Ты вернешься сюда только тогда, когда примешь решение добровольно расстаться с полученной обманом силой! — вновь прогрохотал голос, и могущественного чародея выбросило на ступени полуразрушенного наружного храма, больно приложив о каменную скамью затылком. Хранительница так и не появилась.
* * *
Полетала я недолго. Отдохнув от потрясений и передав Шаире через Изима весточку об ее отце, я вернулась к дворцу Саабаха ибн Сулей Харута и примостилась на шпиле одной из башенок, увенчанной большими раскрытыми белыми крыльями. Я залюбовалась этим творением — совсем как у меня крылышки! Около часа назад ночь полностью накрыла Алхар, и южная земля смогла вздохнуть с облегчением после немилосердно обжигающего целый день жестокого солнца.
Из раскрытых настежь окон женской половины Дома доносилась восхитительная песня, исполняемая несколькими девичьими голосами под аккомпанемент какого-то местного музыкального духового инструмента. Девушки пели на всеобщем языке — наверное, недавно привезенные наложницы и рабыни, еще не успевшие выучить шауранский. По красоте восточное стихосложение можно сравнить лишь с эльфийской манерой сложения песен. Я невольно заслушалась.
Заходи в мой золотой шатер!
Здесь в избытке и вино, и влага,
Здесь в чести монеты и отвага,
Танец страсти в них различья стер.
В тень садов нефритовых кудрей
С твердой страстностью единорога
В рай оазиса открой дорогу,
Повелитель огненных степей!
Слушая песню, которой наложницы развлекали своих господ, я снова вспомнила Юстинну. Вот кто был настоящим ценителем поэзии. Могу поспорить (правда, не с кем!), если бы Юська сейчас была здесь, то она бы непременно спустилась к этим девушкам и записала в свою песенную книгу весь репертуар восточных красавиц.
Песня стихла, музыкант сыграл еще что-то из местного народного фольклора, но девушки больше не пели.
Башни дома Харутов уступали по высоте лишь башням дворца эмира, и мне было хорошо видно весь город. Освещенные улицы вокруг главной площади, светильники в окнах знати. Свечи и лучины в окошечках простолюдинов. Люди выходили на улицы, с удовольствием вдыхая долгожданную прохладу изнеженной южной ночи. Закрытые днем винные лавки только начинали свою работу. Мужчины не дрались на улицах и неторопливо прогуливались к торговцам вином и курильням, женщины располагались во внутренних двориках своих домов, даже ночью закрывая голову чарварами. Что за дикая страна?!
Мои немногочисленные вещи остались на террасе, и я, справедливо считая Саабаха мудрым человеком, предположила, что выбрасывать их он не станет, а терпеливо дождется владелицы. Каково же было мое удивление, когда, подлетев к раскидистой чинаре, скрывающей террасу, я увидела Саабаха рядом с этим мерзавцем Меликом! Они мирно сидели за столом, ведя неспешную беседу, и пили из больших расписных пиал ароматный чай, как старые друзья! От распространяющегося вокруг аромата изысканного чая защипало в носу, прикрыть крылом клюв я не успела и громко чихнула.
На мой чих мужчины прекратили разговор и задрали головы в поисках шпиона.
— Симург вернулась! — заметив белые перья на фоне темного неба, воскликнул Мелик.
— Я же говорил, она вернется! — напомнил Саабах. — Ни один воин не бросит свое оружие! А она — настоящий воин! — гордо закончил он.
Я сидела и с интересом слушала диалог этих высокопоставленных шауранцев. Вдруг Мелик вышел из-за стола, подошел ближе к перилам террасы и, пустившись на колени, почти пропел:
— Прошу простить меня, о великая птица Симург! Я был слеп, обнажая против тебя меч! Мне нет прощения! Можешь забрать мою жизнь в знак моего покаяния!
Мдаа, значит, сова у них называется Симург и почему-то считается священной. Очень хорошо! Надо пользоваться, пока есть возможность. Я слетела на террасу и трансформировалась обратно в человеческую ипостась. Мелик так и продолжал нести всякую чепуху.
— Встань, — попросила я коленопреклоненного мужчину. — Твоя жизнь и так была у меня в руках, и я ее тебе подарила, если не забыл.
— Слова настоящей Симург! — похвалил Саабах. Он ограничился легким поклоном, не поднимаясь со своих уютных подушек. — Благодарю, что почтила мой дом своим появлением! — горячо добавил он. — Почти двадцать лет мы ждали твоего благословенного появления.
«Так, — подумала я. — Значит, не все совы для них священные птицы. Что же все это означает?»
— А откуда вам, достопочтенные, известно, что я — Симург? Может, вы ошиблись? — скромно спросила я.
Оба сдержанно улыбнулись, не желая оскорбить меня обидным смехом. Саабах встал, вышел и через минуту вернулся с толстым томом в руках.
— Смотри. — Он раскрыл книгу.
На рисунке была изображена белая сова с девичьей темноволосой головой. На следующей странице вместо крыльев у птицы были изящные тонкие руки, а еще на следующей была изображена девушка целиком, только вместо пальцев у нее были когти и в одной руке она держала меч. «Все это очень похоже на частичную трансформацию, только в слегка извращенном виде», — подумала я. Каждый рисунок сопровождался замысловатыми письменами, которые в силу нехватки образования я прочитать не смогла.
— И что? — обращаясь к обоим, спросила я. — Почему вы решили, что это именно я?
— Тут написано, — принялся терпеливо объяснять Мелик, — что великая птица Симург, обитающая в горах Тысячи Сияющих Вершин, прилетит на нашу землю, чтобы благословить и избавить от великого зла.
— И вы в это верите? — скептически спросила я.
— Ты прилетала двадцать лет назад, сказала, что вернешься, когда будет нужна помощь. И вот ты вернулась! — подтвердил Саабах. — Почему мы должны сомневаться?
— Хотя бы потому, что я об этом ничего не знаю, мне всего шестнадцать лет от роду и живу я в чародейском монастыре. Точнее, жила, — помолчав, тихо добавила я.
— Наверное, при перерождении ты частично потеряла память! — блеснул догадкой Мелик. — И здесь речь идет не о временном пристанище, а о настоящей истинной обители. Память прошлого воплощения вернется, и ты обретешь свое гнездо на Сияющих Вершинах! — горячо заверил меня визирь тайной службы Шаурана.
— Уже обрела, — пробурчала я себе под нос, складывая головоломку своей прошедшей жизни в единую картину. — «Тысячи Сияющих Вершин» можно перевести с шауранского на всеобщий как «Алмазные Вершины»? — спросила я, уже зная ответ.
— Можно, но это будет не очень точно, — подтвердил догадку Мелик.
На душе стало грустно и муторно. Налив себе в кубок терпкого красного вина из хрустального кувшина, я выпила, ощущая, как приятное тепло растекается по желудку, отяжеляя ноги и то место, откуда они растут. Заботливые руки визиря казначейства подвинули поближе блюдо с фруктами, поставленное взамен разбитого, и вложили мне в ладонь спелый ароматный персик. Машинально поглощая сладкий фрукт, я размышляла над превратностями судьбы, пытаясь понять, все ли Симург были членами Братства, раз их главные цели полностью совпадают? Может, Симург — специально выведенные Братством оборотни для борьбы с демонами и прочим злом? Тогда как я оказалась в монастыре? Потеряли в детстве? Нет, это отпадает, из цитадели никто потеряться не может. Тогда как? И кто же я на самом деле: мифическая Симург, потерявшая память, или дочь горе-чародеев, волей рока ставшая оборотнем?
