А птицы были штандартом реки, взывающей о помощи. Молодым магичкам и в голову не пришло прочесть этот призыв. Вернись они или, еще лучше, устрой засаду на своем следе – скольких бед могли бы избежать. Но они спешили. Спешили за тем, что следовало за ними по пятам.
Хотя магический фон был спокоен, Хельга выставила несколько простеньких ловушек. На всякий случай. И хотя преследователь отмахивался от Хельгиных заклинаний, как от мошкары, он все равно терял драгоценные минуты.
Подруги вполне сносно заправились в придорожной харчевне и захватили припасы с собой, чтобы до минимума сократить время привалов. Лошади, обладающие недюжинной силой, словно осознавали важность этого похода. Еще не истекли пятые сутки, а девушки уже оказались у стен монастыря.
* * *
– Как мы попадем внутрь? – спросила Юстинна, когда они спешились.
– Нам не нужно внутрь, – ответила Хельга. – Он сам сюда выйдет. Где-то здесь, – она неопределенно показала на протяженность стены в несколько локтей, – должен быть потайной выход из подземелий под монастырем. И если настоятель причастен к смерти Расты, то обязательно скоро появится.
– Ты послала ему почтовую сову с требованием раскаяния? – хмыкнула Юстинна.
– Намного лучше. Ему отправил весточку местный леший. Сообщил, что сюда придет человек с посланием от твоего Сати.
– Совсем с ума сошла? – возмутилась Юстиниана.
– Почему? – не разделила недоумение подруги Хельга. – Если он ни при чем, то придет в сопровождении магистров с боевого факультета или совсем не придет. А если сотрудничает с демоном, который убил Расту, то придет, и обязательно один.
– И когда ты только успела все это придумать?
– Ходить дозором в одиночестве довольно скучно. Пока ты спала на прошлом привале, я пообщалась с лешим, мы с ним старые знакомые, он мне благодарен за один дельный совет, вот и решил подсобить.
– Так ты караулила мой сон? – притворно разгневалась Юстинна, как она часто делала раньше, в далеком детстве.
– Вокруг было тихо и спокойно, тебе ничто не угрожало. – Хельга виновато опустила глаза, в которых так же, как и в глазах ее зеленоглазой подруги, поблескивали веселые искорки.
– Ладно, а сколько будем ждать, если он не придет? – спросила Юстинна, переводя разговор на волнующую тему.
– До вечера, думаю, хватит.
– А если он все-таки появится, нам нужно договориться, как построить разговор.
– У нас к нему столько претензий, что только оправдываться будет успевать, когда вдвоем насядем.
Однако внезапно появившийся за их спинами настоятель все же успел перехватить инициативу:
– Как я вижу, почти вся семейка в сборе?
– Что ты этим хочешь сказать? – нахмурилась Хельга.
– Сестренки. По отцу конечно же, – с издевкой улыбнулся настоятель. – Но вам грех жаловаться, девочки, вы не можете попенять мне на то, что я не занимался вашим воспитанием.
Юстиниану его заявление ошеломило. Хельге показалось, что известие Юська приняла более близко к сердцу, чем она сама. Хотя издалека все уже видится иначе. В ушах прозвучал голос Расты: «Завтра это будут уже другие воспоминания».
Хельга швырнула цветок пиона отцу в лицо, розовые лепестки осыпались на холодные плиты неухоженной, почти заросшей дорожки:
– Раста мертва! И ты к этому причастен!
Настоятель не смутился:
– Не буду отрицать, я действительно имею представление о том, кто это сделал. И, пожалуй, причастен, но не больше, чем вы обе.
Хельга с Юстинианой недоуменно переглянулись.
А вновь обретенный отец тем временем продолжал:
– Допустим, я знаком с тем, кто непосредственно убил вашу приятельницу. Кстати, ему не нужна была ее смерть, более того, их союз мог стать продолжительным и плодотворным. Дурехе не надо было быть такой высокомерной и упрямой.
Желание Хельги перерезать горло этому мерзавцу, говорящему с ними надменным менторским тоном, было столь велико, что Юстиниана почти физически ощутила ее движения и удержала за руку. Пальцами она сжала ее запястье, словно убеждая: «Пусть говорит. Так мы узнаем больше...»
Хельга ответила ей коротким пожатием: «Поняла». Но ей пришлось приложить немало усилий, чтобы сдержать себя.
Все-таки Юська всегда была здравомыслящей и сдержанной. Хельга заскрипела зубами, но осталась неподвижной.
Настоятель, видимо соскучившись по аудитории, с которой мог быть хоть сколько-нибудь откровенным, продолжал:
– Много лет назад я оказался перед похожим выбором. Мое решение было верным, я получил деньги, власть, положение, жизнь, наконец! А плата весьма незначительна: мои научные теории проверяются на других мирах, а интересы нашего сообщества почти не страдают.
– Я – тоже плата? – не сдержалась Юстиниана.
– В некотором роде.
– Моя смерть… – начала Юська.
– Минуточку! А с кем я сейчас разговариваю? С покойницей, что ли? – Настоятель насмешливо скривил тонкие губы.
– Ты знаешь, что со мной случилось? – вздрагивающим от волнения голосом спросила Юстиниана.
– Скажем так, я выдал тебя замуж. Немного далеко от дома, что неудобно, не спорю, – продолжил, не меняя гримасы, новоявленный отец. – Супруг твой пользовался твоим телом, а разве другие поступают иначе? Однако ты ни в чем не нуждалась...
Такого удара от Юськи Хельга не ожидала! Движение было похоже на порыв ветра. Юська словно телепортировалась через завибрировавшее пространство и врезала настоятелю с такой силой, что Хельга могла гарантировать: отцу придется минимум четыре зуба наращивать у монастырских лекарей. Настоятель отер рукавом кровь и, сплюнув зубы, продолжил, не меняя наставительного тона. Правда, теперь речь его не была такой четкой:
– Я вижу, ты быстро восстанавливаешь силы, дочь!
– Четыре! – с торжеством выпалила Хельга.
Даже настоятеля она выбила из выбранной им колеи разговора:
– Что «четыре»?
– Четыре зуба, отец, – ухмыльнулась Хельга. – Такой удар стоит не меньше четырех зубов, и я не ошиблась.
Настоятель развел руками, как бы спрашивая несуществующих сторонних наблюдателей: «Ну и как с ними прикажете разговаривать?»
Хельга уже не питала иллюзий и обид. Обижаться можно на того, от кого ты чего-то ждешь, на чей счет еще питаешь иллюзорные надежды. Она от мужчины, по какому-то роковому стечению обстоятельств подарившего ей жизнь, не ждала ничего. «Никакой лирики», – ей опять припомнилась растерзанная Раста. Итак, к делу.
– Кто твой сообщник? И что он ищет?
– Вы действительно не поняли, что натворили? – удивленно посмотрел на них настоятель.
