- За жадность… - закончил за нее Шут, глаза его заблестели. - Второй зуб, серебро. Феи такие умные, жадность так опасна. - Шут захохотал, а затем резко зашипел: - Вы лгали мне, у вас осталась частичка жизни.
- Я была вынуждена. - Девочка сжала монетку. - Если бы у меня была возможность сказать, я бы сказала.
- Проверим? Сейчас я дам вам три возможности сказать, сколько у вас монет, - разъяренно сказал Шут, поднял цилиндр и достал оттуда телефон. Он брякнул его на пол и поднял трубку. – Три звонка, к вам в прошлое. Давайте же узнаем, врали вы мне или нет.
Аликс похолодела. Конечно, врала, не отвечала, и она это знала, ведь это уже было в ее прошлом. Она взглянула на потолок, тело трубочиста сжали спицы, ей стало плохо, она словно почувствовала его боль.
Шут прижал трубку к уху и закричал:
- Ты меня слышишь? Слышишь? – Он говорил нервно, затем закрыл трубку рукой и, хихикая, сказал всем: - Девочка говорит «да». – А затем вновь заговорил в трубку. - Сколько было монет? Шесть? Шесть монет? Почему ты мне врешь…
Аликс зажмурилась. Шут развел руками.
- Вы ничего не сказали. Бросили трубку. А я спрашивал. Продолжим?
Он набрал неизвестный номер. Но ответа не последовало.
- На второй вы даже не ответили, - злорадствовал Шут. - Ах, да, я помню его, в Театре. Вы испугались… Я торопил. Что ж, сделаем третий.
Он набрал номер, приложил трубку к уху и закричал:
- Вы врали мне! Вы лгунья. Я проучу тебя, я проучу тебя, как только узнаю. Сколько их было? Сколько было монет?
Шут ликующе откинул телефон.
- И вновь в ответ тишина. Вы лгунья. Думаю, вы услышали достаточно. И все, кто здесь собрался, тоже.
Девочка еще раз посмотрела на монетку, словно разгадка в ней, в последнем кусочке ее жизни…
- Аликс, знаете ли вы, что такое цена? Приобретая что-то, вы оцениваете это не деньгами, а тем, чем вы пожертвовали ради этого. Не понимаете? Ваша смерть сейчас оценивается яркой насыщенной жизнью, ведь именно от нее вы отказались. Вы могли чудесно жить в замке, полном загадочности, остаться там до конца, но вы тратили и тратили свою жизнь, обманываясь, что во благо.
- Еще… - Аликс смотрела на него и думала, ей казалось, сейчас она поймет. Вот именно сейчас.
- Я хочу осудить вас за ложь самой себе. Вы думали, что тратите монетки на нужные вещи, хотя на самом деле тратили их на пустое. Из-за вашего вранья вам пришлось покупать маскировку на частичку собственной жизни, из-за вашей неосведомленности вы купили за монету надежду для преступника, сожгли Театр, потратив кусочек жизни на злобу и обиду.
- Еще, говорите… - Аликс тянула время.
Она крутила в руках серебряную монету и вдруг только сейчас заметила, что на ее сторонах изображены маски. Одна веселая, а другая грустная, даже немного злая. Как же она раньше их не замечала?
- Все ваши монеты - это ваша жизнь, для ребенка их даже слишком много, вы успели немало. Путешествовали, надеялись, любили… как блестят, - Шут провел рукой по фраку. - Уважаемый суд, присяжные, вы выслушали все. А теперь ответьте… То, что девочка виновна во вранье, это очевидно. Но гораздо важнее понять, виновна ли она в пустой трате собственной жизни?
Присяжные-дети собрались в круг и перешептывались. Затем Джони кивнул и вышел вперед. Он поправил повязку и кофту, ему хотелось выглядеть важным, и тонким детским голоском заговорил:
- Мы внимательно слушали все, что говорила девочка, когда сидели в зрительском зале. Еще более внимательно мы слушали все, что говорил уважаемый Шут, сидя за столами присяжных…
- Продолжайте, - кивнул Шут.
- Мы очень любим сказки, они бывают грустные и честные, страшные и смешные, но все они… ненастоящие. Мы слепые, но видим слишком много лжи в этом мире. Нам хочется, чтобы восторжествовала справедливость. Девочка тратила свои монеты на то, что она считала важным, и есть среди ее приобретений путешествия, надежда, свобода, наряды, любовь. Но если вспомнить все, что тут говорилось, девочка сама крала эти монеты у себя, она сама вынуждала себя отдавать эти кусочки жизни. Так часто бывает…
- Приговор, - поторопил король.
- Мы признаем Салли Хилл обманщицей, транжирой собственной жизни и передаем свое решение в суд, - Джони вздохнул.
- Как приятно иметь чистых, невинных, слепых вершителей. Ведь тогда ни красивый наряд, ни блеск монет не подкупят их решение. Только поступки.
Аликс вновь не слушала, она взглянул на Шута, на то, как он указал на короля, и тот ударил о стол молотком.
- Виновна, - раздался голос. - Салли Хилл будет лишена жизни, как девочка, не ценившая ее достаточно.
Аликс продолжала разглядывать монету. Две стороны. Веселая и грустная. Две маски, как у Шута. Что же она должна понять?
Тут ее внимание привлекли коты. Сэр Удачливый в рыцарских доспехах и сэр Все-не-так делали ей какие-то знаки, как показалось Аликс, указывая на запертую дверь в конце зала. Девочка машинально юркнула руками в карманы, но ключа там не было.
- Вход в мир Салли Хилл будет запечатан навечно…
Шут помахал Аликс ладонью, и показал маленький ключик. Он сжал его в кулаке и превратил в ничто.
- Пострадавшее лицо, Шут, получит с девочки последнюю монету, чем и приведет приговор в исполнение.
- Угадайте его имя, - в такт громкому стуку пишущей машинки быстро шепнул сэр Балабол, но шепот его потонул в криках и улюлюканье толпы.
Король попытался призвать собравшихся к тишине, затем развел руками и, перекрикивая всех, закончил:
- Обжалованию и пересматриванию данный приговор не подлежит, по согласию двух сторон.
И в этот момент Аликс осенило.
Сторон!
Все те, кого она знала, изменились в ее глазах, но остались прежними, просто открылись с другой стороны. Шут пришел ярким, веселым помощником, он был настоящей удачей, тем, кого и не ждешь, но затем стал совсем другим. Аликс вдруг словно синюю птицу за хвост ухватила. Уже не слыша криков, хохота и свиста, она вдруг сделала шаг к Шуту.
- «Ф», первая буква… как у Факта. Конечно, он вас ненавидел, ведь совпадала не одна буква, скорее, одна лишь не совпадала, зато суть меняла кардинально. Вы удача, вы моя удача, мой фарт. Ваше имя Фарт! – и девочка почувствовала силу, невиданную, бесконечную, она ощутила власть над Шутом.
От ее голоса задрожали стекла, волна унесла шум, и все умолкли. В ушах зазвенело, Аликс округлила глаза и еще раз громко произнесла:
- Фарт.
С потолка посыпалась штукатурка. Шут согнулся, его передернуло, но он быстро собрался.
- Аликс, - погрозил он ей пальцем.
В тот же миг сила исчезла, девочка больше не ощущала ее, словно два имени давали им одинаковую власть друг над другом. Зато в зале поднялся настоящий гудёшь. Девочка разгадала имя Злого Гения!
