«Моя задача — защищать империю. Я должен...»
— Ты хочешь, чтобы мы оставили тебя в покое. Мы будем сдерживаться, если ты уйдешь. Но сделай это сейчас. Не медли!
Предложение было заманчивым. И, несмотря на это, Артакс преодолел последний лестничный пролет. Он так долго сопротивлялся Аарону, что не мог сдаться сейчас — и хорошо сознавал, что это не главная причина.
— Мысли дурака!
Артакс кивнул. Аарон был прав, но он, тем не менее, продолжал идти вперед. Шаг за шагом, шаг за шагом.
Наконец, оказавшись у входа в пещеру, Артакс почувствовал, как в лицо ему ударило ледяное дыхание. Он нервно потянулся к мечу. Затем вспомнил о воине у подножия лестницы и одумался. Нерешительно переступил порог. В пещере из стен тоже сочился темно-синий свет. Повсюду стояли деревянные леса. Некоторые проломились под грузом столетий. За деревянными мостками Артакс заметил незаконченные рельефы. На них изображалось то самое чудовище, сидевшее у входа в пещеру.
Интересно, почему работа осталась незаконченной? По полу были разбросаны инструменты. Головки каменных молотков, деревянные рычаги и кирки. Порванные пеньковые веревки.
Артакс изо всех сил старался не производить лишнего шума. Он шел медленно, то и дело останавливался и оглядывался по сторонам. Холод начал донимать его. Металл маски ледяным холодом обжигал лицо. Ноги онемели. Морозное дыхание этого места проникало глубоко в кости.
Зал в скале был почти такого же размера, как узкая долина. Когда он смотрел вверх, то не видел свода пещеры. Взгляд терялся в неясном темно-синем свете. Может быть, просто повернуть назад? Послание Темной долины было однозначным. Всяк приходящий сюда был обречен на смерть. Нужно приказать построить у входа в долину высокую стену, чтобы никто больше не мог забрести в это мрачное место. Здесь людям не найти ничего, кроме собственной гибели.
И именно в этот миг скалу снова пронзила дрожь, и Артакс обернулся. На пол пещеры со стуком падали небольшие камни. Деревянные леса стучали и стонали. Снова послышался тот пронзительный скрежещущий звук, пронзая его насквозь. Артакс с ужасом увидел, как у входа в пещеру стали опускаться массивные каменные ворота. Он бросился бежать, споткнулся об обломки лесов, лежавшие повсюду, ругаясь, снова поднялся на ноги. Скрежещущий звук терзал нервы, и щель, остававшаяся между каменной плитой и полом, достигала почти шага в ширину. Если он сделает перекат, то сумеет уйти. Он представил себе, как его раздавит, как он выплюнет свою жизнь вместе с потоком крови и внутренностей — и это мгновение сомнений стоило ему свободы. С глухим грохотом каменная громада опустилась.
Артакс задрожал всем телом. Его охватила паника. Он погребен заживо! Его магический доспех здесь ему ничем не поможет. Он самым жалким образом умрет от жажды. И вскоре превратится в один из бесчисленного множества скелетов в этой долине.
Порыв ледяного ветра коснулся его руки. Мужчина обернулся. Далеко, у дальней стены зала открылась вторая дверь, и оттуда полился неровный зеленый свет. Ловушка!
Зеленый свет
Источником этого света, должно быть, служит какое-то темное заклинание, подумал Артакс. А от заклинаний доспех его наверняка защитит. И он решительно пересек пещеру. Подумал о сотрясении, которое почувствовал еще в теснине. Может быть, каменная дверь ловушки все же откроется снова?
Теперь, по мере приближения, он уже мог разглядеть в другой пещере больших извивающихся червей из желто-зеленого света. Ему показалось, что они пляшут под неслышную для него мелодию. Они двигались вокруг чего-то, что он не мог как следует разглядеть. Кристалл? Большой кусок стекла, пронизанный серебряными прожилками?
Из хоровода вырвался один из светящихся червей. Его форма изменилась, более того, он стал растворяться до тех пор, пока от него не осталась только полоска света. Он пополз к нему по разрушенным лесам.
Артакс увидел, как на досках, которых касался туман, образовывалась изморозь. Еще ему показалось, что он слышит негромкое потрескивание. Каждая волосинка на его теле встала дыбом. Может быть, это один из Зеленых духов, сеющих такой ужас в Новом мире?
Червь изогнулся ему навстречу, окружил его. Артакс задержал дыхание. И тут появился приятный аромат, похожий на цветочный. При соприкосновении с металлом свет становился ярче. С туманом к нему пришел пронизывающий холод. Внезапно ему показалось, что все сжимается вокруг его головы. Несмотря на то что он носил шлем-маску, мужчину не покидало ощущение, что в лицо ему дует резкий, порывистый ветер. Внутри головы появилось давление, на глаза выступили слезы, он с трудом поборол тошноту. Цветочный аромат уступил место металлическому запаху. На языке появился горький привкус. Теперь все вокруг шлема потрескивало, и ему пришлось приложить всю свою силу воли, чтобы не снять его. Внезапно его левая рука легла на рукоять меча. Он обнажил его! Острие оружия медленно-медленно нацеливалось на его грудь. Потрясающе, подумал он, поскольку это был единственный клинок в округе, который был способен пробить пронизанный магией доспех. Защищайся же, проклятье, защищайся!
Лезвие разрезало проклеенные слои ткани. Он почувствовал ледяной поцелуй меча на обнаженной коже. Ледяная боль пронзила его, кровь стала сочиться на ткань доспеха. Нет, не может все закончиться вот так! Еще так много всего нужно сделать!
Альмитра, подумал он. Шайя! Он даже ни разу ее не поцеловал. Ни разу не убрал со лба прядь волос, делавшую ее настолько неповторимой. Никогда не рассказывал ей о своих мечтах, не делил с ней свою тоску. Нет, подумал он. Нет! Кем бы ты ни был, безногий выродок, ты меня не получишь! Левой рукой он обхватил свое правое запястье и отвел оружие. Стал бороться с чужой волей, которая гнала его на смерть.
Он одержим! Он уже не хозяин своих действий. Одержим... Бессмертный знал, что за прошедшие луны многие называли его так. Втайне, прикрыв рот ладошкой. Поскольку он реформировал королевство. Глубоко! Прежде ему довелось отведать хлеба бедности. Он хотел, чтобы простому люду жилось лучше. Артакс цеплялся за свои идеи. Не сможет ли он найти силу в собственной одержимости, которая поможет побороть чужую волю, которая хочет лишить его жизни? Ему вспомнились попрошайки, сдыхающие в уличных нечистотах. Дети, которых продают в рабство, поскольку родители не могут прокормить их. И Шайя, которая однажды станет править вместе с ним страной, в которой никто никогда не будет больше страдать от голода.
Клинок отодвинулся от его груди. Дюйм за дюймом он отодвигался прочь, пока сопротивление наконец не оказалось сломлено. Он закричал и пронзил мечом Зеленый туман. Зеленый дух замерцал, мерцание пронзило его, подобно сплетению тончайших молний. А затем исчез. Остался только странный запах, какой иногда бывает в воздухе после грозы. Клинок с причудливым серо-голубым узором изменился. В металл въелась разветвленная паутина зеленых прожилок, оружие окружало бледное сияние. Может быть, дух, желавший уничтожить его, теперь стал частью его меча?
— Необыкновенно!
