Еще звук! Издалека. Похожий на тот, который произнес ее похититель. Ее... ее звали!
Уверенным шагом ее похититель приблизился к витражу. Она хотела закричать, ударить его руками и ногами, вырваться на свободу. Тело девушки покрылось холодным потом. Каждая клеточка тела боролась с заклятием, которое делало ее беспомощной. Объектом, который можно просто унести с собой.
Ее похититель, не колеблясь, прошел сквозь вращающееся стекло. Бидайн хотела пригнуться, ожидая, что порежется об острые края стекла, но ни один волос не упал с ее головы. Перед глазами потемнело. Ее окружал звук, похожий на звуки бури, запутавшейся в скатах крыш. А потом все вдруг изменилось. Ветер утих. Ее окружила влажная жара. В стороны разбежались пригибающиеся фигуры, едва видимые краем глаза. Ее похититель шел по воде.
Ее положили на землю возле темной стены.
— Это та эльфийка, которую ты поручил мне привести. Мне она кажется очень пугливой. Пришлось успокоить ее, чтобы иметь возможность доставить сюда.
Негодяй, который похитил ее, ответа не получил. По крайней мере, она его не услышала. И что значит — пугливая! Хотела бы она посмотреть на него, если бы его разбудили среди ночи, закрыв рукой рот. Но, может быть, он всегда спит с кинжалом наготове. Даже в собственной постели. С ним просто не может случиться такого, чтобы его застали врасплох и похитили. Такое может произойти только с ней.
Бидайн услышала, как удалились в темноте его шаги. Она по-прежнему не могла пошевелиться. Она знала этот проклятый трюк. Вся сила его тела была переведена в магическую паутину. Но в этом не было ничего магического. Похититель просто надавил на точку у нее на шее — так сражаться совершенно нечестно! Но довольно действенно, как оказалось. Этому их должны учить в Белом чертоге. Так они могут вывести противника из битвы, не убивая его.
Бидайн представила себе, что с помощью такого трюка она сумела бы победить даже Гонвалона, когда на черной стене рядом с ней образовалась складка. Складка?
Она тщетно пыталась повернуть голову, чтобы лучше видеть. Краем глаза она смутно видела, что со стеной что-то не так. У нее была неравномерная поверхность, да и двигалась к тому же.
Что-то коснулось ее шеи. Что-то деревянное на ощупь. И, несмотря на это, прикосновение было дружеским.
— Не нужно бояться, дочь эльфийская, — в ее мыслях зазвучал теплый голос. И добился совершенно обратного эффекта. Бидайн испугалась! Сердце забилось быстрее. Ей стало казаться, что она чувствует, как оно при каждом ударе колотится о ребра. Во рту пересохло, горло сдавило. Куда же принес ее похититель?
Тепло прикосновения пронизало тело Бидайн. Ощущение было приятным. Похожим на то, когда выпьешь не слишком крепкого самогона и приятное тепло постепенно разливается по всему телу. Она почувствовала легкое головокружение. Страх отступил. Было просто невозможно одновременно испытывать приятные ощущения и бояться.
— Мне нужна ваша помощь, милая моя. Я слыхал, что вы одна из самых одаренных молодых чародеек. И, кроме того, вы пока еще не выбрали, какого цвета змею в будущем будет принадлежать ваше сердце. Я хочу попросить вас помочь своей подруге Нандалее.
Нандалее! Девушка подняла взгляд, пораженная тем, что снова может двигаться. И теперь она поняла, чем была черная стена со складками. Телом огромного дракона! Небесно-голубые глаза смотрели сверху вниз, а затем в ее голове снова раздался голос. От него все страхи рассеялись, девушка преисполнилась гордости.
— Я друг вам, госпожа Бидайн, и хочу быть вашим учителем. Это я научил плетению заклинаний Парящего наставника. Доверьтесь мне. Никогда прежде я не учил эльфийскую дочь. Платой за эту милость будут ваша верность и ваше молчание.
Она готова была для него на все. Она уже догадывалась, кто это — Дыхание Ночи, перворожденный! Древнейший из драконов. И он выбрал ее в свои ученицы. Бидайн была поражена. По щекам ее бежали слезы счастья.
— А Нандалее? — вдруг вырвалось у нее. — Она жива?
— Она жива и нуждается в вас, госпожа Бидайн. Вы должны сопровождать ее во время миссии, о которой никто не должен узнать — даже наставники Белого чертога. Вы подчиняетесь только моим приказам. И вы, моя эльфийская дочь, станете ключом к успеху.
Удержать счастье
Наконец-то они одни! Нандалее прижала Гонвалона к скале и осыпала его поцелуями. Они так много лун не виделись. А когда он нашел ее, то оказался отмеченным магической печатью. Она едва узнала его. Его нетвердый шаг разбил ей сердце.
Но теперь все было позади. Теперь ей хотелось проглотить его, стать с ним единым целым и никогда больше не отпускать. Прежде чем он ушел с Темным, у них почти не было времени. Но теперь они, наконец, могли побыть наедине. Наконец-то!
Он был сдержаннее ее. Наслаждался ею. Ее порывом. Его рука забралась ей под платье, тепло устроилась у нее на груди, у самого сердца. Она закусила губу и запрокинула голову назад. Какие у него чудесные глаза! Все то, что не сорвалось с его губ, можно было прочесть в них. Его тоску, его любовь — и его страх. Он не произнес ни слова об этом с тех пор, как пришел в сад Ядэ, однако эльфийка чувствовала, что он по-прежнему боится своего проклятия.
— Меня не так-то легко умертвить, — прошептала она. — Я не буду...
Он притянул ее к себе и поцеловал. Страстно. Она закрыла глаза. Стала наслаждаться его руками на своем теле. Он умел читать ее тело, как никто другой. Знал, когда и где прикоснуться. Ему удавалось разжечь в ней огонь, затем сдержать его, чтобы он запылал еще сильнее. Он наслаждался любовной игрой. Наслаждался тем, что знает ее, как никто другой. Позволял ей вести, при этом не сдаваясь полностью.
Но внезапно она остановилась и высвободилась из его объятий. Запыхавшаяся. Она переживала, что все может произойти слишком быстро. Она жаждала наслаждения — спустя столько лун — и чувствовала себя неуверенно. Может быть, в ней осталось что-то от тела карлика, что она до сих пор не заметила? Может быть, запах или несколько волосинок в незаметном месте? Может ли он прочесть в ней и то, что с ней произошло? Темный сказал, что она совершенно изменилась. Может быть, она потеряла что-то, что было дорого в ней Гонвалону?
Она отошла от эльфа на шаг и пристально посмотрела на него.
— Я сделал что-то не так? — Несмотря на то, что он задал вопрос, по тону его голоса было слышно, что в себе он не сомневается.
Нандалее покачала головой. От его одежды пахло дымом, лицо и руки покраснели. Он не захотел говорить ей, куда ходил с перворожденным, а времени поговорить она ему не оставила. По пути через сад, сюда, к скрытому среди скал бассейну, она рассказывала ему о произошедшем с ней за эти месяцы. Он оказался терпеливо улыбающимся слушателем. Это была внимательная улыбка, не отстраненная, которая так легко появляется на губах, когда мысленно уносишься куда-то далеко. Иногда он задавал короткие вопросы, участливо, но при этом без сочувствия. Ему удалось дать ей почувствовать гордость. Только одно тревожило ее. Она не боролась за него так, как он за нее. То, что он не захотел говорить о том, что с ними случилось, беспокоило еще сильнее. Должно быть, это было что-то ужасное.
