Я пробовал, пробовал и еще раз пробовал. И, наконец, я заглянул внутрь себя и на самом деле, как и обещал сержант, — ужаснулся тому, что увидел. Мои тело и дух были соединены между собой настолько тонкой и искромсанной оболочкой, что просто было непонятно, за счет чего они могут держаться друг за друга. Мне сразу же захотелось исправить, залечить, напитать оболочку силой: ведь в окружающем мире так много энергии, и у меня даже получилось кое-что, но… сержант оказался прав: ничто не дается просто так. Подключившись на мгновение к миру, я сделал сильнее и свой дух, и свое тело, но к тому, чтобы стать еще сильнее, они еще не были готовы. Сначала должно стать в полной мере моим то, что я уже получил. Действительно путь на долгие годы.
После этого случая сержант стал проводить подобные занятия раз в несколько дней, но на моих товарищей по десятку, то есть тройке, они особого впечатления не производили. Из-за постоянной усталости мы с ними общались не слишком активно, хотя отношения сложились у нас неплохие.
— Нет, Глиман, вот ты мне скажи, ну чего он хочет от нас добиться? — говорил Мик. — «Представьте комнату, загляните в себя…». Не знаю, как вы, а я после «разминки» под руководством Клема ничего, кроме кровати, представить себе не могу. Когда он нас в первый раз попросил глаза закрыть, я вообще чуть не отрубился.
— Если честно, — отвечал густым басом Глиман, — у меня от этих опытов схожие ощущения. Я даже не знаю, как начать.
— Зато у Кая наверняка все получилось, как всегда. Ведь так, Кай?
— Ну-у, может, самую малость…
— Что?!
— Ты хочешь сказать, что… э-э… стал комнатой, соединил дух с телом и… что там еще сержант говорил? — вид у Мика был очень озадаченный.
— Я не говорю, что у меня получилось все это. Но кое-что…
— Что именно?
Да, кажется, от Мика так просто не отвязаться. Я перевел взгляд на Глимана — тот тоже слушал внимательно.
— Это сложно объяснить просто на словах… Ладно, например, я умею выкидывать из головы все лишние мысли, меня еще дядя научил. Это было просто упражнение для улучшения памяти.
— И как же его делать?
— На самом деле именно так, как и сказал сержант. Просто расслабиться и выкинуть из головы все, кроме себя самого. Точнее объяснить невозможно. У меня, когда мне первый раз объясняли, тоже долго не получалось, но никакого особого пути я не знаю.
— Другими словами, сколько ни старайтесь — ни хрена у вас не получится, — подвел итог Мик.
— Я этого не говорил.
— Но подразумевал. Можешь даже не спорить, по твоей довольной роже и так все видно.
Вот так прошел мой первый месяц в Алемане. В день этого своеобразного юбилея новобранцы получили свои первые жалование и выходной. Точнее, их получили только три человека из всего взвода, то есть первый десяток в составе Глимана, Мика и меня. Второй десяток получил жалование и несколько часов лишнего свободного времени. Третий десяток получил двойную порцию тренировок.
В этот день мы проспали до одиннадцати — счастье, которого мне не хватало особенно.
— Ну что, отличники боевой подготовки, кто со мной сегодня по бабам? — Мик, как обычно, быстрее всех пробуждался к жизни.
— По бабам? — усмехнулся Глиман. — У тебя молоко на губах не обсохло…
— Да шел бы ты куда, старый хрыч. Сам-то, небось, не выйдешь из ближайшего трактира, пока все пиво не выжрешь.
— А хоть бы и так, — совсем не обиделся Глиман, — я же целый месяц ни капли в рот не брал. Нет, сегодня я должен и за прошлый месяц свою норму выбрать, и хотя бы на полмесяца вперед запастись, а то на следующей пробежке Клем насмерть меня загонит.
— Все с тобой ясно. Только не забудь, что у нас с утра тренировка. Если мы с Каем у Клема вдвоем останемся, то, боюсь, нас надолго не хватит.
— Ну, а ты, Кай, что, тоже по бабам? — Глиман с усмешкой посмотрел на Мика.
— Я обещал тете, что навещу ее. Она в городе работает, поваром в гостинице. Вы тоже могли бы со мной пойти.
— Нет-нет, я — в кабак, дорога каждая минута, — он тут же отправился за дверь.
— Ну, а ты?
— Ладно, только потом по бабам ты пойдешь вместе со мной.
— Хорошо-хорошо, но поторопись, герой-любовник, а то всех баб разберут.
— Это я в пять секунд, это я быстренько, — он вдруг замолчал. — Э-э… Кай, ты случайно мой ботинок не видел?
— Я тебя лучше на улице подожду, — зная Мика, я подозревал, что поиски ботинка могут затянуться надолго.
На улицу он вышел только минут через пять, вид у него был довольно растрепанный.
— Нет, вот объясни мне, как мой ботинок мог оказаться у Глимана под кроватью?
— Просто он опять храпел полночи, и ты опять кидался в него ботинками. Как всегда, промазал.
— Ну, в окно я на этот раз не попал…
— Только потому, что Глиман сегодня спал у стенки. И вообще Лед с ними, с твоими ботинками!
Спустя четверть часа мы были у городских ворот. Заплатив пошлину — при этом у Мика был очень оскорбленный вид, — мы зашагали по центральной улице. Мик всю дорогу ворчал из-за непланового расставания с тремя медяками. Раньше я за ним такой экономности не замечал.
— Да угомонись ты, — наконец не выдержал я, — если повезет, может, пообедаем бесплатно. И не тем, что ты обычно готовишь, а чем-нибудь съедобным.
— И долго ты будешь мне про тот случай напоминать? — он посмотрел на меня серьезным недовольным взглядом. — Подумаешь, ошибся человек, с кем не бывает? Зато вкусно было…
— Вкусно? Ничего себе! После того супчика я три дня ничего есть не мог. А как Клем-то радовался, что сможет проверить нашу выносливость в условиях недостатка провианта. Может, это все же он тебя подговорил ту травку добавить?
— Да если б я знал, что меня от этого супа в пять узлов скрутит, — я бы на него даже смотреть не стал!
— Только из-за того, что ты тоже мучался, мы тебя с Глиманом тогда и не придушили, хотя соблазн был… Кстати, вот она, гостиница.
Мы зашли. Народу было довольно много. Ни Аленты, ни Иветты видно не было.
— Пойдем к стойке, — сказал я. Когда мы подошли, я обратился к бармену: — Извините, а вы не могли бы сказать, как мне найти Аленту?
— Управляющую? — переспросил он. — Зачем тебе?
— Э-э…
— Кай! — кто-то схватил меня сзади.
— Привет, Алента, — поздоровался я, когда наконец высвободился из ее объятий.
Честно говоря, я был немало смущен. С одной стороны, мы с нею были совершенно чужие люди, но с другой — жизнь сблизила.
— Когда ты успела стать управляющей?
— Нет, — она строго посмотрела на меня. Что-то подобное я помнил во взгляде Ирвина, — сначала ты представишь мне своего друга, потом я вас покормлю. Только после этого будем обмениваться новостями.
