Я быстро разорвал снятый с трупа плащ и начал перевязывать лейтенанта: удалось разглядеть знаки различия. Мик в это время обшаривал неподвижные тела… Мародер. Он ведь не видел раньше трупов. Для меня это был уже не первый раз, а держался я с трудом.
Лейтенант молчал, разглядывая нас. Наверное, был удивлен нашим невеликим возрастом, или просто радовался, что остался жив. Ему еще и повезло: из трех ран серьезной оказалась только одна — вторая, в руку.
Пока я заканчивал перевязку, Мик успел набрать целый мешок. Значит, его от рвоты избавляла жажда наживы.
— Целая куча железа — и ни одной монетки, — пожаловался парень.
— Скупердяй, — обозвал я его. — Как вы себя чувствуете, лейтенант? — я повернулся к спасенному.
— Хуже, чем хотелось бы, — ответил он, поморщившись. — Кажется, я должен поблагодарить вас, молодые люди, если бы не вы, то… В общем, этот день мог бы стать одним из самых неудачных в моей жизни.
— У всех бывают неудачные дни, — сказал я.
— Точно, — согласился он, — кстати, меня зовут лейтенант Леринг.
— Рад познакомиться с вами, лейтенант, даже несмотря на не слишком располагающую обстановку. Я — Кай, а это — Мик. Второй учебный полк, взвод сержанта Киото.
— Зверя?
— Зря вы так. Сержант Киото очень душевный человек.
— А я и не сомневался, — лейтенант через боль улыбнулся, — а десяток у вас какой?
— Первый.
— Правда? Ну, тогда все понятно.
— Наверное, вам нужно в госпиталь, — вернул я его к действительности.
— Нет, лучше просто доведите меня до моей роты.
— Какая у вас?
— Первая, второго пехотного полка, Седьмой Легион.
Надо же, как повернулось, подумал я про себя, а вслух сказал:
— Наверное, но сейчас нам лучше спешить, а то эти, — я махнул рукой в сторону трупов, — могут оказаться не единственными. Кем бы они ни были…
— Ты прав, — согласился лейтенант.
Прав я был или нет, а по пути в лагерь на нас так никто и не напал. Леринга мы довели до дверей барака первого взвода и, не став дожидаться появления кого-либо, поспешили удалиться. Перед самым уходом лейтенант обратился к нам:
— Ребята, сегодня вы спасли мне жизнь, и я этого никогда не забуду. Если вам когда-нибудь будет нужна помощь, то я сделаю для вас все, что смогу.
— Да ладно вам, лейтенант, мы ведь это от чистого сердца и возвышенных побуждений, мы и не думали ни о какой выгоде, — говоря эти слова, Мик очень ласково обнимал мешок с украденным оружием.
— Да я так и думал, — не смутился лейтенант, — но, тем не менее, мои слова остаются в силе.
Когда мы уже были недалеко от расположения нашей роты, я вдруг вспомнил, что Мик несет с собой кучу оружия, которое не прошедшим обучения солдатам иметь было запрещено.
— И куда ты это все тащишь?
— А что, ты предлагаешь выбросить? Ты видел клинки? А арбалет? Да это все кучу денег стоит!
Я вытащил из его сумки один из мечей, он и во время боя показался мне очень неплохим оружием, — сейчас я только утвердился во мнении.
— Знаешь, — задумчиво проговорил я, — а ведь нам сегодня очень повезло. Эти четверо явно не ожидали нападения. Если они так разбираются в оружии, то в другой ситуации им бы не составило труда справиться с парой недоученных солдат.
— Ты это серьезно? — Мик смотрел на меня с подозрением, как будто думал, что я над ним издеваюсь. — Я имею в виду про «повезло».
— Ну да.
— Одно из двух. Либо ты просто дурак, либо скромный до такой степени, что все равно дурак. Тебя ведь даже не задело ни разу, а этот Леринг чудом на тот свет не отправился.
— Я и говорю — повезло.
— Ага, а тот бандюган сам по себе взорвался?
— Взорвался?
— Ну, я, конечно, точно не знаю, что ты там с ним сделал. Но мне это показалось именно так. Вот ты крадешься к нему, крадешься, а потом ты ему ка-а-а-к… Самое обидное, что я даже не заметил как. Он взорвался — прямо посредине туловища. Я специально его потом рассмотрел повнимательнее. Сначала-то мне показалось, что ты хоть и каким-то невероятно быстрым движением, но просто ему живот вспорол. Но когда ближе подошел… оказалось, что лезвие прошло не через живот, а через тазовую кость, и даже эту самую кость не заметило. Ровненький такой срез получился, я аж залюбовался.
— Залюбовался? — к горлу подкатила тошнота. А я-то, дурак, почти уверился, что на этот раз обойдется без нее… — Ты что, ненормальный — на трупы любуешься?
— А что такого? У меня отец мясником работает. Мне и самому приходилось скотину закалывать.
— Ну, ты сравнил — то скотина, а то человек.
— Не вижу особой разницы между скотиной и тем, кто хочет выпустить тебе кишки.
— Ладно, хватит о кишках, — я поморщился. — Скажи лучше, куда ты собрался мешок прятать?
— Да прямо в нашу комнату в казарме. Там в углу доска от пола отстает, места хватит…
Он уже подсчитывал в уме прибыль.
Глава 7
1114 г. Термилион. Алеман.
15 день 6-го месяца.
Келото
На следующее утро сразу после «разминки» с Клемом к нам подошел сержант Киото.
— Капрал, я вас сегодня немного разгружу, — он повернулся ко мне, — Кай, за мной.
Глиман с Миком проводили меня сочувственными взглядами. Сержант остановился, когда мы дошли до другого конца плаца, где была скамейка, стоя рядом с которой, он порою наблюдал за тренировками.
Я был удивлен не меньше. И чего он от меня захотел?
— Капрал Клем — хороший солдат, — произнес сержант, — но этого недостаточно… Поэтому время от времени я буду самостоятельно контролировать уровень подготовки.
Он бросил на меня короткий взгляд, как будто проверяя что-то, а после ровно заговорил. Эх, был бы у него голос хотя бы капельку не такой монотонный…
— Келото, как стиль владения оружием, известен вот уже почти три тысячи лет. Сначала это была просто небольшая школа единоборств в одном из южных ханств, на месте современной Кимской империи. И ничем особенным эта школа не выделялась. Не выделялась до тех пор, пока ее не возглавил мастер Оттори Бей Зин. Никакой достоверной информации об этом человеке до нашего времени не дошло. Никогда не подвергались сомнению лишь два факта. Известно то, что он действительно существовал и в течение почти пятидесяти лет был главой той самой школы, а также известно, как называл он свое искусство: келото. Никаких свидетельств о том, чем было то, самое первое, келото, история не сохранила.
Киото сделал короткую паузу, видимо, давая мне время проникнуться, но этого, в общем-то, и не требовалось. В отличие от Мика, к таким полезным, и особенно таким древним, вещам я проявлял бы интерес, даже если бы их рассказывало ведро битого стекла. Даже если бы голос был соответствующий.
