– Корабль.
– В Туалоне? Невозможно. Карсуэ поставил порт под особый контроль. В любом другом городе ниже по течению…
– Нет, только в Туалоне. Выходить из города на своих двоих еще сложнее.
– Конечно. Твой друг очень заметен, – сказал Лето.
– Ты тоже, – не остался в долгу Вад. – Твоя рука – такая же примета. Может быть, раньше на это закрывали глаза, но в «отстойнике» ее наверняка запомнили.
– У меня нет корабля.
– Я уверен – ты сможешь указать на человека.
Лето чуть склонил голову. Коснулся пальцами колечка на черной ладони, чуть повернул его.
– Допустим… я знаю кое-кого. Куда мы отправимся?
– Вниз по Оломе. Точнее скажу, когда будем на корабле.
Вад ожидал, что Лето станет спорить, но неожиданно тот согласился сразу:
– Хорошо.
– И когда?..
– Через два часа. Лучше переждать пока. Сейчас нас еще очень активно ищут – слишком большой шанс нарваться. Подождем. Если повезет, они успеют расширить зону поиска, и станет посвободнее.
Натан с Нарло вернулись спустя минут десять. Лето тут же подозвал здоровяка к себе и стал что-то негромко ему объяснять. Воспользовавшись случаем, Вад отвел Натана в соседнюю комнату. Им тоже было что обсудить.
– Лето сказал, что поможет с кораблем.
– Поможет? Просто так?
– Нет. Я обещал ему место, где Карсуэ его не достанет.
Натан глянул на него удивленно:
– Ты рассказал про Аан?
– Нет. Хотя… я не думаю, что ему будет сложно догадаться.
– Когда идем?
– Через пару часов.
– Значит, все нормально?
– Вроде бы да… только… – Вад на секунду замешкался: как лучше выразить сомнения? – Один момент меня беспокоит. Как тебе Лето показался?
Натан ответил не раздумывая:
– Спокойный. Как будто бы совсем без эмоций.
– У меня то же мнение.
– И что: это странно?
– Нет. Для руководителя это только в плюс. Просто… какой-то он не такой. Я встречал раньше пару боссов – не похож он на них. Не производит впечатления силы. Ужаса не внушает.
– Ну… Иногда достоинства лучше скрывать.
– Только не в преступном мире. Здесь стоит только показаться недостаточно жестким, – твой же помощник тебя к Создателю отправит. А Лето даже не старается агрессивным выглядеть, соглашается на все легко. Из «отстойника» вместе бежать, убежищем поделиться, корабль найти.
– Когда мы к нему подошли, он очень быстро своим громилам приказ отдал, – заметил Натан.
– Все равно. – Тут Натан, конечно, прав, но одного случая не достаточно.
– Может быть, мы предлагаем то, что ему выгодно. Вот он и не дергается до времени.
– Именно, – кивнул Вад, – до времени. Кто знает, что у него в голове?
– Он нам нужен больше, чем мы ему, – напомнил Натан.
– Верно. Потому пока мы просто не будем подставлять спину.
Ну, а в Аане, если они благополучно до него доберутся, Лето возьмут на контроль в Слухе. О нем там, конечно, и так знали, но если уж он окажется на внутренней территории, его быстро направят в нужное русло.
– Ладно. Пока есть время, нужно отдохнуть, – сказал аанец. – Ложись спи сейчас, потом я.
Натан кивнул и сел в кресло. Что ж, пожалуй, Вад бы тоже выбрал его. Кровать была заляпана кровью.
– Я тебя еще кое о чем хотел спросить, – произнес Натан, уже закрыв глаза. – Точнее, кое о ком. Об Аленте. Ты думал о том, что с ней будет?
– Думал, – ответил Вад.
– И что?
– Скорей всего, ее уже схватили. Мы ничем не можем ей помочь.
– Я знаю, – сказал Натан, – и понимаю.
Вад подумал – понимает ли он сам, – и тут же ощутил висящую перед собой огромную неподъемную глыбу обстоятельств. А сразу за нею – ведущий к победе проход, что было бы справедливо. А просто стена – тупик. Шагнешь не в ту сторону – и будешь раздавлен, и смысла в этом не окажется совсем.
Наверное, нечего здесь было понимать.
Главный «отстойник» западной части Туалона.
Все еще утро
Кай
– Извините… я прошу прощенья, что к вам обращаюсь… понимаю, что это может быть не оценено вами… не идеализируя человеческие страх и безволие… а главное – слепоту по отношению к стоящему рядом, но смотрящему не в ту сторону… полагаясь на понимание… и, безусловно, прогрессивную точку соприкосновения с внешним миром вашего внутреннего самосознания… не ощущая благостности, но все же смиренно надеясь на нее… моля о малом, но безгранично важном в некончающемся путешествии… рассчитывая на доблесть и бессмертную силу духа… и лучшие чувства, подаренные нам вышними силами… вложенное в нас человеколюбие и знание безвозмездного долга пред ближним… а также частичку общего с миром и богом в сердце каждого… трепеща и теряя силы в тягостном ожидании… прошу…
Гм… вообще-то на меня и так смотрели с испугом, а тут еще «особо опасен… психические отклонения…» – но ведь дело не в праздном, а в самом что ни на есть первостепенном.
– …У вас пожрать ничего нет? – Я постарался располагающе улыбнуться.
Народ отчего-то попятился. Ну вот… Так тоже не получилось, – а еще говорят, что вежливость лучше грубости. Ничего подобного. Сначала я ведь попробовал добиться от них еды угрозами и криком – не получилось, теперь и добродушие оказалось бессильно. Что ж делать? Неужели не питаться?
– Ладно… – протянул я грустно, – говорите, где Вад с Натаном, – и я пойду.
– Кто?..
– Вад с Натаном.
– Я не понимаю…
Нет, ну что с такого возьмешь? А еще инар…
– Что ж вы бестолковые все такие?
С момента, как я покинул главное отделение стражи Нижнего города, прошло около часа. За это время я сумел оторваться от преследования – гвардеец не обманул: здание успели окружить легионеры, – отобрать одежду у очередного пойманного сержанта, ибо моя была вся в крови, отыскать по описанию Дамина требуемый «отстойник» и проникнуть внутрь его. Последнее, кстати, оказалось до смешного просто.
Перед тем как прорываться за охранение, я решил немного поиздеваться над заправлявшим там лейтенантом. Вообще когда нападают на тебя – это раздражает жутко: хочется, чтобы просто предупредили: «Ща тебе нос откушу!» – а потом сразу мочилово. Но вот когда ты сам шутишь – смешно или нет, это вопрос второй, – зная, что тебе за это ничего не будет, – наслаждение непередаваемое.
Кроме того, ирония, как и самоирония, это ведь первый и лучший инструмент, позволяющий не превратиться в неуравновешенного идиота, – а при нервном образе жизни и вовсе основа сохранения рассудка. Хотя мне, понятно, нравится думать, что я просто вредный… то есть оригинальный.
