Внизу побежала дорожка с переводом, беглая, словно бы снисходящая до тех, кто до сих пор не знает английского. И плевать, что в России. Язык Штатов и ЕС давно стал мировым. Кто не согласен, в сторону.
На экране снова возникла личико ведущей:
— Евросоюз поддержал решение Пентагона и настаивает на введении войск НАТО в Россию в том случае, если Российская сторона не решит проблему в течение сорока восьми часов.
Старуха щелкнула пультом. Экран погас.
— Шакалы, — буркнула себе под нос. — Стервятники, не видать вам ни Руси, ни России, ни русского сырья. Войска они введут. Держи карман шире.
Она встала и пошкандыбала в соседнюю комнату. Через двое суток все будет кончено и не будет никакой аномалии. Власти своими силами построят новый мост, или восстановят старый, а вся эта западная шваль останется ни с чем. Если только…
Яга вошла в комнату, прошла мимо макета и села в кресло. Если только у них все получится. А если оборону не удержат, то Штаты и ЕС могут вводить сюда какие угодно войска. Хотя лучше бы им в таком случае не сюда соваться, а отсюда бежать куда подальше и прятаться. Откинув мысли она воззрилась на макет.
Возле моста собирались огромные толпы. Если поначалу здесь толпились лишь зеваки и журналисты, то теперь тут чуть ли не митинги устраивали. Кто-то горланил о конце света. Правильно, куда ж без этого. Кто-то давал интервью, пользуясь случаем передавая привет всем родственникам от родного отца и до обезьянок в лесах Южно-Африканской Республики.
В стороне какие-то смешные ряженные устроили странное подобие обряда, обращались к Велесу. Старуха из любопытства уцепила контакт, ловя слова. Не смотря на то, что смешного было мало, ухмыльнулась. Клоуны в славянских рубахах просили Велеса помочь залатать дыру в пространственно-временном континууме. Если б даже бог их и услышал, что вряд ли, «пространственно-временной континуум» он не понял бы не в жизнь. А обращаться с просьбой, уложенной в слова, которых бог не сможет понять не просто глупо, а до смешного глупо.
Перед оцеплением снова и снова появлялись туристы и местные идиоты с фотоаппаратами, торопились сфотографироваться с аномалией. И чем больше возникало рядом идиотов и ублюдков, тем шире расходился внутренний барьер, отступая перед напором тьмы и норовя рухнуть.
Выходит, что миры связаны еще плотнее, чем она думала. И тьма приумножает и черпает силы не только из мира мертвых, но и из мира живых. А может, из последнего и больше.
Яга отстранилась и откинулась на спинку кресла. То, что только что осознала ей крайне не понравилось.
Кот рубился яростно. Игорь, время от времени ловя его взглядом, искренне любовался техникой боя. Впрочем, другие защитники моста ему не уступали, так что бородатый чувствовал себя зеленым пацаном, который из учебки вдруг попал на поле боя и оказался среди мощных дядек-профессионалов.
Комплексовать по этому поводу не было ни времени, ни сил, ни желания. В конечном итоге каждый выкладывается как может. А у тридцатипятилетнего опыта в любом случае поменьше будет, чем у того, кто жил века. И потом Игорь пока держался, может не так красиво, как тот же оборотень, но когда вопрос касается жизни и смерти тут уже не до красивостей.
Откуда взялись силы понять бородатый не мог. Каждый раз, когда заканчивалась драка с одним противником, казалось, что все — это последний, на большее сил нет. Но на место поверженного вставал новый, и он снова бился, уходя от ударов.
Боль в раненом боку не донимала, она как-то растеклась по всему телу и словно бы подуспокоилась, как затаившийся хищник. В какой-то момент Игорь вдруг понял, что наступление захлебнулось. Что против него никто не стоит. Он повертел головой. Черных балахонов больше не было. На мосту остались только мужики в славянских рубахах, да Кот в камуфляже, да Милонег с долговязым парнем явно из живого мира.
— Отступили? — тяжело дыша, не веря своим глазам спросил Игорь.
Он ни к кому не обращался, но ответил огромный детина с черной бородищей и кистенем, что словно детская игрушка болтался на темляке на запястье.
— Это не надолго. Сейчас перестроятся и снова попрут.
Он молча ткнул в нескольких человек толстым, как сарделька пальцем:
— Вы здесь, остальные за мной.
Сказано было так, что никто бы не посмел ослушаться. Игорь понял, кто на этой заставе за старшего. Мужики побрели с моста прочь. Рядом снова оказался Кот, подошел Милонег с долговязым пареньком. Оборотень покосился на новичка с сомнением:
— Это кто? Что-то рожа знакомая.
— Меня Степой зовут, — отозвался тот. — Можно Зюзей.
— Ты еще и Зюзя теперь, — хмыкнул Милонег.
— Ну ты тоже теперь не только Олег, насколько я понял, — парировал Степа.
Кот покачал головой.
— Он не теперь, он всегда Милонегом был. А тебя я вспомнил. Три года назад ты ему девчонку отбивать помогал, а потом отбиваться. Дерешься хреново.
— Чем богаты, тем и рады, — уязвленно отозвался Степа.
За разговором Игорь не заметил, как спустились с горбыля моста и как оказались в центре внимания. Со всех сторон их теперь окружали защитники, против Кота стоял тот огромный чернобородый воин с кистенем. Смотрел он хмуро.
— Вы зачем здесь? — спросил недружелюбно.
— Подмогнуть пришли, Илья, — миролюбиво отозвался оборотень. — Думали, вы тут без нас не справитесь.
Илья насупился пуще прежнего, став похожим на огромного невыспавшегося медведя. Запыхтел, словно бы стараясь унять подступившие чувства и не наорать.
— Много приходили за последние два дня, — выдавил он наконец. — И все почти на ту сторону. Та сторона от вас питается, силы копит. Понимаешь? А вы вместо того, что бы там, тут.
Фраза прозвучала коряво, но оборотень понял.
— Если та сторона от живого мира питается, то и эту сторону оттуда подпитывать надо. Там барьер стоит, Илья. Ведьма одна постаралась. Коли сдюжим и три дня мост продержим, то победили.
— Вот и держите, — отрубил Илья.
— Как держать, когда врага нет, когда он к тебе в мысли лезет и с пути сбивает? Здесь проще, Илья. Никто не прячется, все по честному. Ты бы сам не смог по-другому.
Тот задумался, огладил ладонью усы. На оборотня смотрел с целым букетом чувств. Потом глянул на Милонега, скосился на Игоря со Степой.
— Ну, допустим, вы с побратимом здесь. Это понятно, — произнес наконец. — А эти что же? Они не отсюда и не оттуда. Они из новых.
— Они с нами, брат, — покачал головой Милонег.
Кот легко тронул за плечо, заставляя умолкнуть, повернулся к Илье.
— Они из новых, ты прав, — попытался объяснить то, что сам наверное еще до конца не понял. — Но если новые будут только подкреплять темную сторону, если сами не станут бороться, то за что и для кого боремся мы? Если в мире останутся только те, кто питает тьму и те, кто равнодушен, не победит ли тьма? Они такие же как и мы, Илья. Пусть другие, пусть живут не по покону, но они тоже люди. И свет в них тоже есть. Нельзя мешать им, нельзя отказывать в свете. Даже благими намерениями. Откажем — проиграем.
