На юркого степняка бросаются с ревом. Алтын взлетает в седло: наконечник копья с куском древка падает наземь, а конская грудь опрокидывает нескольких воинов. Навстречу безжалостно бьют копья с зазубренными остриями. Конская грудь с хрустом разрывается, обезумевшее от боли животное растаптывает трех воинов и тяжко заваливается набок.
Повелитель, оттолкнувшись от седла, пластается в воздухе. Защитник тычет копьем в синее небо, словно хочет острогой проткнуть рыбу. Степняк небрежно отмахивается мечом и приземляется в гуще воинов, под его коленями противно хрустит грудь словенина. Алтын снова рычит, и мечи в его руках превращаются в размазанные полосы.
Сзади опасливо кричат, ржут кони, яростно бранятся, звенит железо: на помощь Повелителю скачут два десятка степняков. Закипает сеча. Поливая каждый шаг кровью, захватчики медленно продвигаются.
Сомчей выполняет обходной маневр: лицо хмурое, по щекам катятся слезы – он потерял больше половины воинов. Выходка Повелителя не остается без его внимания. Сомчей, вскинув руку, призывает уцелевших следовать за ним и натягивает поводья.
– Нет, Сомчей, – раздается в голове повелительный голос. – Скачи ко рву, вырывай проклятые колья и вгрызайся в войско!
Полководец крутит головой и мнет висок. Голос Повелителя звучит так ясно, будто он находится в шаге.
Тело переполняет ярая сила, кровь, пенясь, струится по жилам раскаленным металлом. Оглядывается: у воинов глаза горят неистово, бесстрашно.
– Вперед!
Отряд грохочет по окровавленному полю. Над головами свистит железноклювая стая, кто-то, вскрикнув, растягивается на земле.
Арканы заполняют воздух густой сетью. Колья выворачивает из земли, в деревянном оскале зияет широкая щербина. В отместку бьют сулицы – разъяренные упорством степняков, защитники швыряют их сильно и точно.
Кочевники кричат в голос. Земля вздрагивает от тяжких ударов и быстро разбухает от крови. Конь Сомчея, визжа, заваливается набок: широкий наконечник срубил ему ногу в суставе.
Полководец ловко спрыгивает и чавкает сапогами по вязкой жиже. Тут же хватает повод лошади и взлетает в пустое седло.
– Вперед! – рявкает он уцелевшим.
На последнем издыхании кочевники припускают по дну рва: в этом месте, менее глубоком, с пологим обрывом, защитники проглядели недочет, да и трудно это заметить, разве что с воздуха.
Конная лава налетает на защитников. Выставленные в спешке копья отбрасывает в сторону. Скрежет ударов сливается с предсмертными криками.
На стенах ахают. Яромир мигом оценивает опасность и ругается. Стрый грохочет напряженным басом:
– Изволишь идти на подмогу, князь?
Яромира колют пристальные взгляды князей, и он дергает плечом:
– Рано. Сейчас увязнут, перебьем. А тех помощничков, что уже скачут, забросать стрелами!
На поле вбегает резерв степняков, равный по количеству войску, ринувшемуся в атаку первым. Как по команде они устремляются к бреши, пробитой Сомчеем.
Вид павших соратников ярит до крайности, воздух стонет от воинственных кличей, темнеет от ненависти к презренным трусам, огородившимся зубастым рвом.
Али-Шер скачет вдоль укреплений, прижимаясь к краю рва, чтобы не достал залп стрелков. Отряд медленно, но неумолимо прореживают сулицы. Замысел Повелителя понятен: героической вылазкой отвлечь внимание на себя, а Сомчея пустить в уязвимое место укрепления – пробить брешь, куда устремится резерв. Обидно, что на долю Али-Шера остается роль приманки: ловить вражьи дроты, держать в напряжении.
А он справился бы не хуже Сомчея, которому давно пора на покой – освободить дорогу молодым и ярым!
– Прикрой резерв стрелами, Али-Шер, – раздается в голове могучий голос.
Полководец едва не падает с седла. Мимо свистит сулица. Степняк, спохватившись, отдает команду. Скрипят короткие луки кочевников, головки стрел упираются в небо.
До того конники выцеливали жертву в рядах мечников и пускали скупые стрелы, радуясь удачному попаданию, но чаще деревянные цветки распускались в подставленных щитах.
Рой стрел перелетает пеших воинов и падает на вражьих стрелков.
Защитники вскрикивают, сыплется брань. Погибшие валятся под ноги соратникам. Впервые стрелкам нанесен урон. Мощный залп, готовый смести степняцкий резерв, задерживается.
Десятники обрушиваются на стрелковые ряды с криками. Тетивы скрипят, спешно уходя за ухо. Правщик залпа, обслюнявив палец, орет:
– Бей на три пальца левее!
Над стрелками мелькает крылатая тень и хищно клекочет. С безоблачного неба падает темный валун. Камень обрушивается на стрелков, вбивает несчастного в землю. Коротко полыхает, страшно свистит. Острые осколки валуна кромсают бронированную плоть, словно куски теста. Остальные стрелки вздрагивают, пуская стрелы в никуда.
Степняцкий резерв вламывается в брешь, стаптывая передние ряды и тесня защитников к стенам.
Яромир смотрит на Вольгу с бешенством, но волхву не до того: лицо страшно напряжено, на лбу и висках вздуты жилы, пахнет опасной чародейной мощью. Глаза кудесника закрыты, сам кудесник полностью сосредоточен: скажешь чего-то – и неизвестно, что случится.
Ратьгой, досадливо крякнув, топорщит пальцами бороду и гневно сверкает глазами. Стрый, поймав взгляд князя, молча поворачивается и топает сапожищами по ступеням.
Ратьгой кидается следом, но князь его удерживает, спокойно встретив гневный взор, и качает головой как маленькому. Воевода сникает.
– На диво сильны, – заключает князь Годун. – Яромир, неужто не устоим?
На страхополоха фыркают, шикают. Князь Силослав, могучий, статный муж, бурчит брезгливо:
– Ну, если в войске хоть с десяток таких трусов – нет.
Годун багровеет:
– Я не…
– И мы тоже, – спешно вмешивается Яромир. – Спокойно, разве не продумали такой случай? Да, случилось раньше, чем думали, но ведь война.
Князья кивают, на сечу они смотрят с пасмурными лицами, их глаза горят гневом.
Стрый спускается со стены. Гором нетерпеливо ржет, под копытом хрустит лага мостовой. Воевода с высоты седла оглядывает конный отряд, запрудивший улицу перед воротами. Из ножен с хищным шипением вылезает железное стропило.
– Наш черед, – гремит могучан мужественным голосом. Конники с восторгом смотрят на несокрушимого воеводу, в предчувствии битвы кровь кипит. – Пойдем, вразумим неразумных!
Смех великана заглушает скрип открываемых ворот. Конное войско, небольшое, в сотню воинов, неспешно выезжает за стену. Шагом минуют защитный ров по узкому деревянному мосту. Галопом мчатся сквозь яблоневый сад, с холма скатываются блестящей рекой. Теснимые защитники, радостно крича, поджимают, отбрасывая степняков.
