Курт врал вдохновенно, долго и взахлеб. Он использовал все, чему научился, пытаясь сделаться бардом. Только бы не убили… только бы к тому, второму магу… к тому, которому, он живьем нужен… только бы… а уж тогда…
— Ну ладно. Ты меня убедил, — сказал атаман разбойников, выслушав почти часовую речь Курта, выполненную в духе вдохновенной импровизации с легкой примесью безудержного вранья.
— Ну ладно, ты меня убедил… — пропел атаман себе под нос, но улыбка его Курту сильно не понравилась.
— Пора спать! — бросил атаман своим людям и, обернувшись к Курту, добавил. — Спи до утра, парень. Твое счастье что мы — добрые ребята и не слишком обожаем за просто так глотки резать. Пусть потом эти маги промеж себя сами разбираются, а для тебя какой-никакой, а все же шанс выжить.
Идея Курта столкнуть магов лбами, кажется, возымела успех… вот бы еще стереть эту подленькую улыбочку с губ атамана — и мироздание можно бы считать условно совершенным. Но улыбочка была, и Курт терялся в догадках, что она ему готовит — если готовит, конечно.
— Только ты, того… не вздумай бежать! — продолжил атаман. — Часовые у меня — ребята справные. Храпят так, что аж лес дрожит. А только ноги отрежут, не просыпаясь. Или уши. Или еще что-нибудь, гораздо более огорчительное, чем даже ноги. Намек понял?
— Намек понял, — отозвался Курт. — Дайте еще вина.
— Да ты спиваешься, парень! — воскликнул атаман разбойников.
— Ага. Со страшной скоростью! — в тон ему ответил Курт.
— Ладно. Дайте ему немного, — обернулся атаман к своим людям. — У него завтра трудный день. Только смотрите, завтра он нам нужен трезвый. А то… черти его знают, этого мага, заплатит нам за пьяницу только половину цены, и что тогда делать? Скажет, вы и не работали вовсе, нашли его где-нибудь под кустом — за что вам платить? Знаю я этих магов.
Разбойники принялись устраиваться на ночлег. Курт смотрел на них медленно, сквозь зубы цедя кисловатое вино, и ему казалось, что весь мир вокруг него исполняет какой-то странный замысловатый танец. Дерганый и плавный одновременно.
— Хватит с тебя! — загорелая ручища вырвала у него флягу. Вино плеснулось в лицо, потекло по подбородку. Разбойник завинтил флягу, отвесил Курту ленивого пинка и ухмыльнувшись добавил: «Смотри у меня! Я первый дежурю!»
Курт узрел у своего лица нож, заточенный до тошноты.
— Руки давай! — скомандовал разбойник.
— Что? — ошарашено вопросил Курт.
— Руки давай, дубина! Связывать тебя буду! — весело фыркнул разбойник. — Ты что, решил, что я тебя несвязанного оставлю? Обойдешься! Свяжу, как миленького, и ручки, и ножки, так что не ерепенься, а просто протяни их сюда. Да не так, а вот так! И не бойся, никто твой посох не тронет. На этот счет тоже инструкция есть, не дергайся. «Удаление клиента от посоха, равно как и посоха от клиента, либо повреждение означенного посоха может привести к спонтанному проявлению магических способностей указанного клиента!» — кривляясь, процитировал разбойник. — Это нам первый маг выдал. Второй попроще объяснялся, но посоха трогать также не велел.
Курт подвигал связанными конечностями. Это оказалось вполне возможно.
— Вот видишь, — довольно сказал разбойник. — Ручки-ножки не затекут, они даже двигаются, а сбежать и не пробуй, все равно не выйдет, понял?
— Понял, — сказал Курт.
— Понял он, видите ли, — проворчал разбойник. — Ты б лучше спасибо мне сказал! Другие знаешь, как затянули бы! А почему? А потому, что не все так, как я, умеют. Кроме меня, только еще двое могут, да сам атаман, а больше никто. Так что радуйся, что тебе так повезло. Кто знает, как все завтра обернется, может, когда мы свалим, тебе твои руки-ноги еще понадобятся?
— Спасибо, — сказал Курт.
— Так-то лучше, — усмехнулся разбойник. — Ты лучше поспи пока, крепкий сон, говорят, залог несокрушимого здоровья.
При этом он опять помахал своим устрашающим лезвием у Курта перед носом, как бы напоминая, что добрые слова добрыми словами, но если Курту вздумается что-нибудь утворить…
— Спасибо на добром слове, — ответил Курт и закрыл глаза. Смотреть на лезвие было неприятно.
…Что-то основательно ударило его по лбу и он, привскочив, открыл глаза.
— Молчи, — прошелестел голос над ним, и в глаза ему заглянула ночь.
Сглотнув готовое вырваться восклицание, Курт уставился в звезды над своей головой. Спросонья он не слишком хорошо соображал, а посему его интересовала в основном одна вещь. Ну ладно, допустим, звезды могут разговаривать, мало ли что случается под этим дурацким небом — но вот как они умудрились треснуть его по лбу, да еще и пребольно?
— Молчи. Слушай, — прошептала ночь голосом Мура.
— Мур, ты что? — прошептал Курт. — Что случилось?!!
— У меня две новости, Курт, — сообщил посох. — Одна хорошая. Другая плохая.
— Что ты хочешь сказать?
— Я скажу хорошую, но после, — пообещал посох. — Плохую тебе и без меня сообщат.
— Сообщат? Но кто?!
— Молчи. Слушай, — повторил посох.
У костра негромко переговаривались несколько разбойников. Выразительный голос атамана Курт узнал сразу.
— Так что раненько утречком вручаем голову тому, первому магу, а потом, от греха, делаем ноги, — вполголоса говорил атаман. — Голову режем с утра пораньше. Я распоряжусь. А второму то есть магу оставляем вежливое послание — с извиненьицем, так сказать, со всем уважением, что называется, но увы, нету у нас вашего обожаемого пленничка, очень хотели удружить, чуть кишки не порвали, но тут, вдруг объявился ваш уважаемый коллега, и повелел нам с треском открутить сему человечку голову. Что же простой-то разбойничек супротив мага сможет? Пришлось послушаться. Так что если есть у вас, господин уважаемый, какие претензии, или там возражения, так вы уж на нас не серчайте, а обратите их на сторону своего сотоварища. Так-то вот.
— Здорово! — одобрительно крякнул кто-то из разбойников. — Умеешь ты, атаман, словцо завернуть.
— Правильно, — поддакнул кто-то другой. — Так и надо.
— А почему бы нам прямо сейчас голову не отрезать? — спросил третий разбойник. — Он спит. Сопротивляться не будет. Поручите мне, атаман! Клянусь, что отрежу ему голову так, что он даже и не почувствует!
— Себе голову отрежь, — проворчал атаман. — Тебе она все равно без надобности. А если второй маг раньше первого до нас доберется? Что тогда делать станем? Учись думать, дубина! Нет уж. Голову резать по моему приказу! Не раньше.
— Вот оно как, — растеряно пробормотал разбойник.
— Учись думать, — повторил атаман. — Разбойнику голова побольше прочих людей нужна. Это маг какой или там король без башки прожить может. У одного сила такая, что он полмира может одной левой. У другого слуги всякие, армия там… А у нашего брата руки, ноги да голова. А без хорошей головы руки с ногами долго не живут. Разбойник, не способный думать — мертвый разбойник. Понял меня, остолоп?
