Роади, наконец, очнулся от своих летаргических раздумий. Речь шла о вещах практических, в которых он соображал куда как неплохо. Эруэлл от души порадовался, когда будущий король перестал тупо кивать в ответ на каждое его слово и, открыв рот, выдал несколько дельных предложений.
Что касается короля Найрита… с этим было просто. Он убедился, а убедившись — согласился. А согласившись, тут же предложил четкий план ведения партизанских боев на территории его королевства. А еще обещал прислать подмогу. Другие, впрочем, тоже обещали — но только Найрит назвал конкретный срок и конкретное количество воинов, потому что возрождающемуся Оннеру прежде всего требовались воины. Хоть немного, хоть чуть-чуть, для начала. Немного заемной силы и немного удачи, а потом уж люди сами придут. Главное — это начало.
А еще рядом с Эруэллом была Шенген. Она как обняла его, так и ходила, тесно прижавшись к его боку. Разговор с ней Эруэлл оставил напоследок. Ведь так и поступали мудрые люди — если, конечно, верить всем этим древним преданиям: сначала первое, потом второе, потом сладкое, а потом уже самое приятное. И только так! Следуйте рецепту, господа! Будете долго жить!
Близился рассвет, и короли вместе с сопровождающими их разведчиками торопливо разбредались по порталам. Не дай Боги опоздать! Королевство без короля — паника! Никому такое не нужно.
И лишь тогда…
Шенген…
— Командир? — намекающим тоном поинтересовался Винк Соленые Пятки, глядя на обнявшуюся парочку.
Ну да, все правильно, королеве тоже пора в свой Анмелен. А то ведь хватятся… анмелеры — народ серьезный…
Но…
— Два наряда вне очереди за попытку увести у меня невесту! — рявкнул Эруэлл и, помолчав, добавил. — Сам доставлю.
— Есть два наряда! — расплываясь в улыбке, отрапортовал Винк Соленые Пятки.
— Два наряда вне очереди по сбору цветов для предсвадебных торжеств, — добавил Линард.
Эруэлл покрепче прижал к себе свою королеву и коснулся точно такого же, как у остальных, узора на теле. Магический портал засиял вокруг них. Одной красивой татуированной завитушкой на груди командира разведчиков стало меньше.
Линард недовольно поморщился, но ничего не сказал. Его бы воля, нипочем не отпустил бы Эруэлла в этакую даль… но его воля имела свои границы, и он знал это.
Когда король Эруэлл и королева Шенген исчезли, в кабинете остался только он, да еще Винк Соленые Пятки.
— Да уж, — сказал Винк. — А что дальше?
— Дальше? — вздохнул Линард. — Дальше ты идешь отрабатывать наряд, а я — мыть полы в этом достославном заведении, раз уж я числюсь здесь уборщиком. Великие дела должны перемежаться с незначительными. В этом есть свое достоинство и красота.
— Пошли, — проговорил Винк Соленые Пятки. — Займемся незначительными.
Дверь кабинета захлопнулась. Теперь в нем совсем уже никого не было. В замке мягко повернулся ключ — и заглянувший в окошко рассвет не заметил ничего необычного. Все было так, как и должно было быть в образцовом кабинете Господина Военного Коменданта. Все — кроме самого коменданта. Впрочем, он ведь тоже человек, ему отдохнуть иногда надо или нет? Может же он хотя бы утро провести с понравившейся ему женщиной, если он всю ночь был занят делами городского управления и безопасности? Может. Определенно может. Другие и не такое вытворяют. Неужто ему разок нельзя? Тем более, что его неусыпными стараниями в городе давно наведен железный порядок, который добросовестно поддерживается доблестным комендантским взводом.
Впрочем, никакие проверяющие до Денгера так и не добрались. Да и кому он нужен? Захолустный тыловой городок. Большой, торговый… был. Война все вымела. Ронские армии с торжествующим топотом катились дальше, и даже их великие маги не подозревали, какой страшный нарыв зреет у них в тылу, на захваченных землях. Зреет, грозя все разнести вдребезги.
Разглядев, кто именно тащит Архимагу его долгожданную добычу, Зикер ехидно сощурился. Ну да! Конечно… этого стоило ожидать.
Полная безопасность от магического вмешательства!
Пожиратель Магии. Великий и Ужасный Пожиратель собственной персоной. Единственный и неповторимый тупица на весь Орден. Потомственный маг в десятом поколении. Оба родителя — Великие Магистры. Сынок — балбес и лентяй, каких тьма не встречала. Только он — единственный! — согласился превратить себя в живое оружие. Потому что для этого ничего не нужно делать. И потом ничего не нужно. Никогда не нужно. Для обретения и развития своего таланта нужно работать. И еще как работать, черт подери! Тот, кто рассчитывает стать черным магом, просто выпуская кишки девственницам, здорово ошибается. Магия — тяжкий труд. Любая магия. Так не проще ли превратиться в разрушителя чужих дарований? Ведь работать для этого не требуется. Другой маг, в данном случае сам господин Архимаг, накладывает на тебя это чудовищное всеразрушающее заклятие, а ты просто сидишь и ждешь, когда оно подействует. А потом носишь его на себе, как нарост. Всю оставшуюся жизнь носишь. Долгую, черт бы тебя побрал, жизнь. Тебе не нужно ничего делать. Ты просто существуешь. Одним своим существованием губя чужие таланты, подавляя, разрушая… ты просто мразь.
Архимаг послал его… послал — значит, полагал, что… Полагал, что кто-то попытается перехватить его посланца? Уж не ловушка ли это? Не нарочно ли он упомянул в том последнем разговоре о Курте? Ловушка? Архимаг не доверяет? Подозревает — но в чем? Что-то пронюхал о Тенгере? Ловушка… что ж. Пусть так. Все равно пути назад нет. Вперед!
Пожиратель Магии — идеальный вариант, если нужно сражаться с магом. Да. Но он, Зикер, кое-что и без магии еще может. Да такое, что этому щенку и не снилось! Потомственные Маги, они и есть потомственные маги… а Зикер родился на границе — и метать нож научился раньше, чем бегать. Чуть позже он научился говорить и произнес первое свое заклинание, после которого все собаки в селении две недели летали по воздуху. То-то смеху было!
Улыбнувшись неожиданным воспоминаниям, Зикер шагнул вперед преграждая дорогу Пожирателю Магии. Тот остановился, стряхнул с плеч Курта.
— Чего тебе, старик? — недружелюбно поинтересовался он. — Я спешу. Их Милость, Господин Архимаг, приказали…
— Я отменяю его приказ… — нехорошо улыбнулся Зикер, и в его руке появился нож.
Тенгере сидел на полу, тупо уставясь в стену. Ему надоело думать предписанные мысли, до чертиков надоело. Думай их, думай… толку-то! Он ненавидел все — и это была такая ненависть, что ему даже стало скучно. Все рухнуло. Все. Ничего не осталось. Учитель шлялся неведомо где… да и какой он ему учитель? Такой же обманщик, как и остальные! Демоны всячески пытались подольститься, а потом куда-то запропали — небось, опять надираются каким-нибудь омерзительным пойлом, только на это их и хватает, обормоты несчастные, из-за них все… Крокодил, и тот куда-то делся. Зато многоуважаемый господин Архимаг весь день пытался протиснуться в голову, сволочь такая: что да как, да как ты себя чувствуешь… что — никак не чувствуешь? А как ты это ощущаешь? А как тебе удается достигать подобного состояния? А что ты для этого делаешь? А зачем ты это делаешь? И вообще — не грусти, малыш! Не о чем печалиться, надежда ордена! Мерзость. Все — мерзость. Вот все-все, что есть вокруг — мерзость. И раз ты сидишь среди этой мерзости — значит, ты сам такая же мерзость.
