— Как это — какая? — картинно удивился Мур. — Ты ж такую прорву народу спас. Вот погоди — они как оклемаются, да ка-а-ак все повылезут, да как все бросятся тебя обнима-а-ать… я уж не говорю, сколько там будет всяких прекрасных девиц, жаждущих расцеловать великого героя — и не только расцеловать, разумеется. В качестве Бога ты и не такое мог выдержать, а в качестве всего лишь великого мага тебе столько искренней благодарности живым не перенести.
— Бежим! — ужаснулся Курт. — Скорее!!!
Сказано — сделано.
Когда бывшие несчастные узники злобного чародея, наконец, осознали, что их внезапное исцеление, равно как и разрушение всяческих запоров, клеток, темниц и казематов, не связано с очередными проделками их теперь уже бывшего хозяина — что его и вовсе, как говорится, дух простыл! — они осторожно вылезли наружу. Каково же было их удивление, когда они не застали там даже следов не только колдуна, чего многие втайне опасались, но и того великого героя, который организовал, тщательно спланировал и осуществил все те грандиозные разрушения, каковые их окружали. Единственное, что они нашли — невероятной красоты розовый куст. Однако при ближайшем рассмотрении было выяснено, что он никак не может претендовать на роль героя. Впрочем, куст и не пытался.
В поисках героя бывшие узники набрели на некоего полусумасшедшего прорицателя. Прорицатель долго смотрел в магический кристалл, с умным видом жевал кофейную гущу и, зажмурившись, глотал кактусы. А когда ему это надоело, посоветовал спасенным заниматься любовью а не войной, а героя не искать, потому как если он сам не отыскался, значит, был с элементом неизвлекаемости.
— Нет, а бороды-то! Бороды! — восклицал Курт, быстро шагая, куда глаза глядят.
— Да! Кто бы мог подумать… — вторил ему Мур. — То есть я-то, наверное, мог… но не подумал. Почему-то. Безобразие. Не то старею, не то за компанию с тобой в детство впадаю. Впрочем, это совместимо.
— Как думаешь, эльфы знали? — спросил Курт.
— О чем? — усмехнулся посох.
— Ну, о том… о том, как все выйдет! — выпалил Курт.
— Думаю, знали, — усмехнулся Мур. — Эльфы, они такие. Суровый народ. Они знают или все, или ничего. А по-другому им скучно.
— А как вышло, что вы меня не предупредили? — спросил Курт.
— Это ты о чем? — посерьезнел Мур.
— Когда колдун соврал, что пленников отпускает, — напомнил Курт. — Это ведь была иллюзия, так? И та девушка… девушка-капкан… ее ведь не было… на самом деле?
— Это… это была невероятная иллюзия, — ответил Мур. — Я был обманут так же, как и ты, Курт. Я тоже видел узников… и девушку.
— И я, — вставил меч.
— Колдун превзошел себя! Да что там — себя… я о таком и вообще не слышал, — смущенно признался Мур. — Речь шла о его жизни. Он старался. Наверное, как никогда, старался. И он был талантлив. Это невероятно. Я ведь тоже ее хотел, эту красавицу. Непонятно, как, непонятно, чем, непонятно, зачем — но ведь хотел! У меня чуть набалдашник не треснул от желания. Никогда не сталкивался с такой сокрушительной иллюзией.
— Хорошо, что все закончилось так, как закончилось, — вздохнул Курт.
— Это ты себя так утешаешь или ты и в самом деле на это надеешься? — ехидно поинтересовался Мур.
Курт порылся у себя в мозгах в поисках достойного ответа — но там не было не только ответа, а и вообще ничего, Курт даже испугался царившей там безраздельной пустоты и поскорей выбрался наружу: не заблудиться бы!
— Нашел куда лазить, идиот, — пробурчал Мур.
Меч молчал: покуда Курт занимался самопогружением, он вновь исчез.
— Закончилась, — объявил Эруэлл. — Битва закончилась. Победа.
Высоко в небе послышалось ясное пение рога и топот копыт.
— Смотрите! — воскликнул Герцог Седой. — Смотрите!
Там, в небесах, на облаке, стоял сияющий конь, и всадник восседавший на нем, трубил в рог, а его облачные одежды развевались, как знамя.
Вся армия Верховного Короля, словно зачарованная, уставилась в небо, неотрывно глядя на это чудо.
Неведомо откуда налетел черный тяжелый вихрь. Он бросился на всадника, силясь смести его. Но всадник привстал в стременах и затрубил — яростно и неистово. И звук его рога, словно удар меча, рассек вихрь на части. Кружась неподъемными лентами, они скользнули куда-то за холмы и упали так, что земля дрогнула. А всадник затрубил вновь. Пронзительно и радостно.
— Оннер! — возгласил Линард подымая меч в салюте.
— Оннер и Аргелл! — подхватил Герцог Седой, и его меч взметнулся рядом.
— Оннер и Рионн! — откликнулся Фанджур Байет, выхватывая меч.
— А так же Анмелен, Джанхар, Балурса и Лангиари! — добавил за всех отсутствующих Верховный Король, обнажая свой меч и салютуя Облачному Всаднику.
Вслед за Верховным Королем вся армия взметнула мечи в едином салюте.
— Мы должны идти, — сказал Линард. — Лучшего предзнаменования просто быть не может!
— Веди, — промолвил Эруэлл, а всадник в небесах протрубил еще раз и поднял руку в ответном салюте.
— Идем! — воскликнул Герцог Седой. На лице его застыла счастливая, совершенно мальчишеская улыбка, так не вяжущаяся с его суровым обликом воина. Он неотрывно смотрел на всадника. — Пока он здесь, — тихо сказал герцог, — Мне кажется, что мои женщины и мои дети живы. Мне кажется, что я успел прискакать с далекой границы… и что не смерть, а мой меч оборвал жизнь этого короной вдаренного засранца. Пока он здесь… — Герцог Седой замолк мечтательно глядя в небо.
— Он всегда с нами, если мы с ним, — мягко промолвил Линард.
Армия короля Эруэлла тронулась в путь. Тропинка, петлявшая меж холмов, превратилась в широкую тропу, а сами холмы…
— Это город, — взволнованно сказал Эруэлл. — Здесь, под холмами — город!
Линард улыбнулся и кивнул.
— Верховный Король не мог не почуять, — тепло улыбаясь, заметил он. — Здесь твоя столица, государь. Канхагет. Сердце Оннера.
— От него мало что осталось, — печально заметил Фанджур Байет.
— От него остался он, — возразил Линард. — А еще — мы. Этого должно хватить, чтоб узреть блеск его славы и величия.
Облачный Всадник вновь протрубил высоко над их головами. Тропа все расширялась, холмы росли — и наконец отступили в стороны, пространство распахнулось, открывая взорам вновь прибывших холм превыше прочих, почти гору.
— Пришли, — сказал Линард, доставая из заплечного мешка нечто, тщательно упакованное в запасной дорожный плащ.
— Ваш скипетр, Ваше Величество, — обратился он к Эруэллу, разворачивая плащ и доставая древний символ верховной власти Оннера. — Пришло время. — добавил Линард, преклоняя колено и протягивая Эруэллу скипетр.
