С другой стороны, заполучив Силу Чаши Тьмы, все эти дела можно потом в единый миг поправить. Беглых – вернуть, Кладовые – наполнить, врагов – уничтожить, верных – наградить по заслугам. Вот и решай, Архимаг. Вот и думай. Архимаг думал долго. Все-таки Орден значил для него невероятно много. Собственно, Орден – это все, что у него было. Исчезни Орден – и что останется? Даже имени у него не будет. Откуда? Он ведь и возник как Его Милость господин Архимаг. Никто никогда не звал его иначе. Нет у него другого имени. Нет и никогда не было. Ныне уже никто не дерзает называть его именем того, предыдущего Архимага, что навек сгинул в глубинах его тела. Только Его Милость. Только господин Архимаг. Только Повелитель. Владыка. Исчезни Орден – и повелителем чего он будет? Кто назовет его Владыкой? Чем ему владеть?
Он – Архимаг. Архимаг Ордена Черных Башен, – и это все, что у него есть. Не так много, как кажется некоторым, – но и не так мало, чтоб безоглядно отринуть все это. Архимаг думал долго.
– А зачем тебе имя? – лениво поинтересовалась Чаша Тьмы.
– Как это – зачем? – растерялся Архимаг.
– А вот так, – усмехнулась Чаша. – Зачем?
– Но… имя у всех есть, – смущенно пробормотал Архимаг.
Он как-то не задумывался над этим вопросом.
– Это не аргумент, – презрительно фыркнула Чаша.
– Не аргумент? – удивился Архимаг.
– Не аргумент, – подтвердила Чаша. – Я предлагаю тебе невероятную Силу. Невиданную. Тому, у кого такая Сила, совершенно не обязательно иметь какое-то имя. Ему даже существовать не обязательно. Впрочем, это сложно для твоего понимания, уж извини. Пока – сложно. Поговорим об этом потом, когда получишь меня.
Чаша была до того близко… так рядом… соблазнительная… ослепительная… манящая…
Архимаг оглянулся на Орден, волшебным зрением проницая стены своей Башни, стены других Башен, посмотрел…
То, что он увидел, заставило его брезгливо поморщиться. Вот свиньи! Змей с драконами не жрут. Девственниц на алтарях не закалывают. Ужасающих заклятий не составляют. Тьме не поклоняются. Вместо этого тихонько пьют, режутся в картишки, шепотом травят анекдоты про Его Милость господина Архимага и меланхолично пощипывают своих гурий и фей за голые сиськи.
Свинарник! Кабак! Бордель! Орден?!!
Скажете тоже!
В придачу ко всему во дворе кто-то истошно завопил, требуя, чтоб его немедленно проводили к господину Архимагу. У него-де свежие вести с фронтов. Архимаг решительно встал и, протянув руку, взял из воздуха древний ларец, в котором с незапамятных времен хранились Ключи от Кладовых Силы.
– Я иду! – сказал Архимаг Чаше Тьмы.
– Я жду тебя! – откликнулась она.
Соблазнительная… ослепительная… манящая…
– Я иду! – повторил Архимаг, сотворяя портал.
Кладовые Силы были огромным древним артефактом, но Орден Черных Башен не создавал их. Когда-то, в древние и почти уже незапамятные времена – без пары бутылок топталовки нипочем не вспомнишь! – их нашел великий маг Зикер Барла Толлен, бывший тогда в самом расцвете своей Силы. Огромные подземные пещеры были до половины наполнены мрачным могуществом. Именно вокруг них и был впоследствии построен Орден Черных Башен. И немало могущества, накопленного его магами, влилось под гулкие своды потаенных пещер. Собирая Силу, где только можно, маги вливали ее в этот древний артефакт, увеличивая тем самым могущество Ордена. Кладовые Силы были древним, могучим и страшным местом. Даже Архимагу было не так-то легко подступиться к ним, но его вела Чаша. Чаша Тьмы.
А жажда Силы не дала ему задуматься и устрашиться.
Быть может, поэтому и не возник в голове Архи-,мага тот единственно правильный вопрос, который ему следовало задать себе самому: откуда Чаше так хорошо известно, что такое Кладовые Силы и как ими пользоваться?
Этот вопрос мог стать часовым на границе между разумом и безумием, но Архимаг не догадался кликнуть часового. Все его существо истошно стремилось к могуществу – и не оказалось никого, кто бы прикрыл ему спину.
Что ж – тот, кто возвеличивает рабов и уничтожает союзников, заслуживает подобной участи.
Архимаг достиг Кладовых – и могущество темной волной наполнило его тело. Он словно бы превратился в гигантскую губку, впитывающую окружающий мрак. Без остатка. Насухо.
Несуществующие пророчества иногда могущественнее настоящих. Чем меньше вероятность их бытия, тем несомненнее и безжалостнее они исполняются.
Архимаг верил в графоманские откровения Йоштре, верил, сражался с ними, тем самым наполняя их своей Силой. А пустота, наполненная Силой, – это уже не совсем пустота. И ни один маг не рискнет шутить такими вещами. Конечно, если он в своем уме… а вменяемых магов не так много. Поверив в идиотское пророчество, Архимаг обрушил первый камень той незримой лавины событий, что могла поглотить и его самого. За первым камнем последовали другие. Теперь же эта лавина проснулась, с грохотом поводя плечами. Любой вменяемый маг услышал бы этот грохот – но вменяемых архимагов не бывает. А на плечах этой незримой, но жуткой лавины сидела Судьба, безжалостно глядя на Архимага прекрасными глазами доброй феи. Впрочем, осушивший Кладовые Архимаг мог, наверное, поспорить с Судьбой. Кто знает, быть может, его могущества хватит, чтобы остановить лавину и посмеяться над доброй феей? Вот только ему не до этого. Он спешит дальше. Зов Чаши манит его за собой. Голос Чаши нашептывает ему в уши. Призрак Чаши стоит перед его внутренним взором, как самое сладостное видение. Тропа Чаши ложится под его ноги, наконец-то покорная, отдавшаяся своему господину. Сладостное золото власти манит неодолимо. Архимаг спешит туда, где мерцает сияющий Мрак, где стоит, венчая собой мироздание, вожделенная Чаша Тьмы.
Весь этот странный день Тенгере грызла беспричинная тревога. Он почему-то все время думал об Архимаге. О том, как тот хотел поглотить его, и о том, какие у него страшные глаза. Все это давно осталось в прошлом. Архимагу теперь до него не дотянуться. Архимаг там, в Ордене – а он здесь, в Джанхаре, и у него много друзей, готовых, если понадобится, встать с ним плечом к плечу в битве против Архимага. А еще у него есть любимая Богиня, а это далеко не с каждым человеком или даже магом случается. Даже Богу, и то не каждому так везет. Поэтому ему вовсе незачем бояться какого-то там Архимага, который теперь далеко-далеко и так давно, что уж и помниться бы не должен. Он остался в прошлом. В прошлом, которое никогда не вернется. Никогда.
И все же Тенгере продолжал думать об Архимаге. Не хотел, а думалось. Помимо воли, помимо желания. Он изо всех сил старался отвлечься от этого, но о чем бы он ни пытался подумать, его мысли упорно возвращались к Архимагу.
Он не мог сосредоточиться даже на уроке у Йоштре. Получив формальное позволение от Зикера, тот учил Тенгере и Богиню джанхарской белой магии. Обычно Тенгере все эти тонкости и премудрости давались куда легче, чем его жене, – Боги и вообще с трудом обучаются человеческой магии – но сегодня Тенгере словно бы подменили, заклятия буквально падали у него из рук. Йоштре, конечно, успевал их подхватывать, но косился на Тенгере все с большим удивлением. А Тенгере ничего не мог с собой поделать. Он думал об Архимаге, и душу его грызла тревога. Наконец он не выдержал.
