– Ее невозможно искупить, – мрачно откликнулся Шедд Тайронн.
– Это кто так решил? – ехидно поинтересовался Зикер. – Ты, что ли? Ты у нас большой специалист в вопросах искупления, да?
– Но… а как же… – растерянно протянул Шедд Тайронн.
– За каждую чужую смерть – умрешь сам, – ответил Зикер. – За каждую мучительную – умрешь мучительно.
– Мучительно? – проговорил Шедд Тайронн так, будто впервые услышал это слово и теперь пробовал его на вкус, словно незнакомую еду.
– Мучительно, – кивнул Зикер.
– А… насколько… мучительно? – с трудом выговорил Шедд Тайронн.
– А вот насколько сам причинил, настолько и огребешь, – посулил Зикер.
– Думаешь… я всех вспомню? – запинаясь, промолвил Шедд Тайронн.
– У меня вспомнишь, – от ухмылки на лице Зикера мороз по коже драл. – У меня все вспоминают.
– Боже, Зикер… ты собираешься пытать этого несчастного?! – ошеломленно прошептала королева Шенген.
– А всяким коронованным дилетантам пора оставить это помещение, дабы не мешать профессионалу отрабатывать свою черствую черную корочку… – произнес Зикер, выпроваживая Эруэлла с Шенген. – Ничего, не смущайтесь, трудно умирать только первую тысячу раз, потом полегче становится. Да вы сами подумайте, если бы все те девственницы, которых черные маги так обожают закалывать на черных алтарях и в самом деле помирали, то ведь этих самых девственниц просто не напастись бы было. А почкованием они не размножаются, проверено.
Дверь в Башню Зикера захлопнулась.
– Кошмар, – сказала Шенген. – Эруэлл, ты уверен, что я не должна сходить за своим топором и…
– И этот несчастный опять пойдет вешаться, – вздохнул Эруэлл. – Знаешь, как это ни ужасно, но Зикер, пожалуй, прав. Так что пойдем отсюда. Пусть делает, что умеет. А не выйдет… что ж, пусть тогда и в самом деле бутерброд из этого бедолаги соорудит. Хоть какая польза.
* * *
В Башне Зикер была теперь комната, куда не смел заходить никто, кроме него самого. Даже Тенгере с Богиней, даже Фарин с Арилоем, даже Даграмант. Последний попробовал было оскалить зубы на эдакую несправедливость, но Зикер заметил, что так можно и без оных остаться, после чего захлопнул дверь прямо перед крокодильим носом.
А ведь любому известно, если Зикер захлопнул какую-нибудь дверь… ее разве что Йоштре открыть сможет. Даграмант не решился просить об этой маленькой услуге Главного Мага Джанхара. У него были опасения, что тот его не так поймет.
В этой запретной комнате, прикованный к стене колдовскими цепями, висел Шедд Тайронн.
– Ну? Вспомнил? – спросил его вошедший Зикер.
«Если бы ты знал, парень, какой ты молодец…»
– Вспомнил, – ответил тот.
«Какое счастье, что есть на белом свете человек, который может помочь мне, если не искупить свою вину, так хоть расплатиться за нее. Заплатить по всем счетам и умереть…»
Зикер хлопнул в ладоши и в мрачном очаге вспыхнуло багровое пламя.
– Своей рукой убивал или приказал кому? – спросил Зикер.
– Своей, – выдохнул Шедд Тайронн. – Сам.
– Сам! – фыркнул Зикер. – Сам ты и курицы не зарезал, разве что муху когда задавил… или комара пришиб… Пытки были?
– Были, – ответил бывший ронский король.
Равнодушно так ответил. Словно это не ему сейчас претерпевать те же самые пытки. Словно это не ему сейчас умирать. Прав был Зикер – трудно умирать лишь первую тысячу раз. Потом привыкаешь. И смерть становится твоей жизнью. Твоим домом. Потому что так правильно, ты знаешь это. Потому что за все нужно платить. Даже если нет твоей вины. Даже если ты и вовсе ни при чем.
Впрочем, в самом ли деле ее нет? Так ли уж ты ни при чем?
Только бездумному баловню судьбы могли подсунуть такую вот Джели… Только безвольный, слабохарактерный человек мог совсем не замечать, что вокруг него творится. Только того, кому на все на свете плевать, можно сломать с такой ошеломительной легкостью. Сломать, подчинить, приспособить под то, что требовалось… Вот и доплевался, принц Шедд Тайронн. Сам не заметил, как с тобой случилось то, что случилось. Даже простолюдин не смеет быть до такой степени равнодушен ко всему, кроме собственной персоны, а уж принц… Вот и умирай теперь, раз жить поленился.
– Пытки, значит, были… – раздумчиво протянул Зикер. – Как обычно, да?
– Да… – ответил Шедд Тайронн. – И еще пальцы… на ногах…
– На ногах, – медленно кивнул Зикер. – Клещи, иглы, раскаленное железо?
– Железо, – ответил Шедд Тайронн. – Скажи, Зикер, а почему когда ты возвращаешь меня туда, превращая меня в мою жертву, почему на месте себя, на месте палача, я все чаще вижу ее, Джели?
– А ты и правда ее видишь? – улыбнулся Зикер. – Это хорошо.
Но не стал объяснять почему. Просто не стал – и все. Шедд Тайронн не стал спрашивать дважды. У него и на первый-то раз никаких прав не было.
– Имя убиенного и время, когда все произошло, – потребовал Зикер.
Шедд Тайронн ответил и Зикер бросил в пламя щепоть бесцветного порошка. Огонь дрогнул, затрепетал и выплюнул наружу клубы горького тяжелого дыма.
Шедд Тайронн вдохнул дым и начал падать. Падать… падать… падать… все глубже и глубже внутрь себя самого… в даль… в прошлое… Начиналась очередная смерть.
* * *
– Ну, и как он там? – спросил как-то Эруэлл у вышедшего прогуляться Зикера.
– Обыкновенно, – пожал плечами тот. – Умирает потихоньку.
– Умирает? – переспросил Эруэлл.
– Ну да, – кивнул Зикер. – Он молодец. Третью тысячу с ним закончили…
– Третью тысячу чего? – спросил Верховный Король.
– Третью тысячу смертей, – ответил Зикер. – Всего ничего осталось.
– А… что с ним будет потом? – осторожно спросил Эруэлл. – Он умрет насовсем? Или… или выживет, но…
– Хочешь спросить, не свихнется ли он? – усмехнулся Зикер. – Не свихнется. Я ж не деревенский колдун какой, чтоб у меня пациенты с ума сходили. А вот что с ним будет… об этом говорить рано. Скажу лишь, что Судьба дважды такие подарки не делает. И раз он больше ни себе, ни людям не нужен, я решил повернуть его судьбу по-своему. Так, как я вижу.
– И что ты хочешь из него сделать? – спросил Эруэлл.
– Не что, а кого, – сурово поправил его Зикер.
– Из него постоянно что-нибудь делали, – вздохнул Эруэлл. – Все кому не лень.
– Не делали, а просто крутили как куклу, переодевая то в одно, то в другое платье, – возразил Зикер. – Сам, между прочим, этим занимался, твое величество, когда войска ронские с его помощью к ногтю брал. А я с ним и вовсе ничего не делаю, я просто веду его из боли в боль, из смерти в смерть… они выжигают в нем все дурное, наносное… а то, что остается… впрочем, об этом говорить рано. Одно лишь скажу – великий мастер будет.
