«Что-то Зикера давно не слыхать! – подумалось ему. – Хоть похвалил бы, что ли…»
«И не услышишь… – вдруг раздался в голове странно мерцающий голос. – Слишком он разговорчивый, этот твой Зикер».
Курт замер.
«Боишься? – прошелестел голос в голове. – Бесплотного голоса – боишься? Эх ты, великий герой…»
– А что ты сделал… с Зикером? – вслух спросил Курт.
«На хлеб намазал и съел, – отозвался голос. – И с тобой то же будет!»
– Ну, это мы еще посмотрим! – выдохнул Курт.
Сила переполняла его. Он не собирался бояться.
«Обязательно посмотрим… – прошелестел голос. – Скоро…»
– Сейчас, – возразил Курт, ухватывая бесплотное нечто, витающее вокруг его мыслей, служащее тропинкой голосу.
Ухватывая, сжимая, наматывая на руку… он резко рванул на себя эту почти бесплотную субстанцию, почувствовал короткий, испуганный возглас, после чего то, за что он ухватился, ловко выдернули у него из рук, и всякое присутствие посторонней силы исчезло.
«Ты еще пожалеешь об этом», – с угрозой выплеснулось искаженное расстоянием эхо.
– Посмотрим, кто пожалеет, – откликнулся Курт.
Из пустоты соткалась стена. Соткалась и преградила дорогу. Курт пнул ее ногой, и стена рухнула. Перелезать завал Курту не хотелось. Усилием воли он заставил обломки стены исчезнуть.
«Почему я вообще тащусь вдоль по этому унылому безобразию?» – вдруг пришла мысль.
Курт толкнулся плечом и проломился в соседний тоннель. Несколько сотен скелетов бросились на него со всех сторон. Взревев от испуга и ярости, Курт несколько раз перевернул тоннель вверх тормашками, сам оставаясь при этом неподвижным. Его тело как бы висело в пустоте, а все вокруг него переворачивалось плясало и рушилось. Скелеты падали и разбивались вдребезги. Вскоре вокруг не осталось ничего, кроме крошева костей.
Курт проломился в следующий тоннель, несколько раз, не глядя, его перевернул и ринулся в следующий. Еще… еще… Вскоре ему стало казаться, что от него кто-то убегает. Убегает, творя за своей спиной новые залы, ходы и переходы. Ходы получались все более однообразными, а монстры все более неубедительными. Наконец Курт просто прошел через очередную толпу скелетов. Они оказались бесплотными.
– Сейчас я до тебя доберусь! – прошептал Курт и шагнул вперед.
Курт шагнул вперед, и огромная фигура, имеющая лишь отдаленное сходство с человеческой, огромная и нелепая фигура, сотканная из черного хрипящего пламени, навалилась на него и он закричал. Закричал и стал падать. Падать в никуда. В руке сам собой соткался волшебный меч, и Курт раз за разом рассекал этим мечом окружающее его отсутствие, а все его тело горело, горело, охваченное колдовским черным пламенем.
Горело… горело… горело…
Каким-то чудом он был все еще жив. Он падал, а дна все не было.
Все ниже… ниже… ниже…
Мимо него мелькали серебристо-серые и золотисто-коричневые круги, вспыхивали корявые подобия надписей, торчали причудливые деревья без листьев, мгновения абсолютной тьмы сменялись яркими вспышками света.
«Озеро Силы! – вспомнил Курт. – Моей Силы!»
Последняя вспышка тьмы плавно раздалась в стороны, угасла, и Курт увидел свое озеро. Оно дохнуло на него таким покоем, что черное пламя, пожирающее Курта, неуверенно заколебалось… а потом оно и вовсе сгинуло, потому что Курт бросился в светящуюся колдовскую воду.
Озеро! Озеро! Озеро!
Он нырнул в него, не раздумывая. Мгновенный всепожирающий лед почти убил его сознание, а потом ему внезапно стало тепло и хорошо. Так тепло и хорошо, как никогда в жизни.
– Вроде как живой, – пробормотал Курт, нисколько не удивляясь, что он говорит под водой, и слова не выходят изо рта пузырями воздуха.
Мало того, он и дышать под водой может!
– Не превратился ли я, сам того не заметив, в какую-нибудь жабу или лягушку? – сам у себя спросил он. – Да нет, руки вроде бы нормальные… человеческие. И нога тоже. Хотя они же в башмаках, кто знает, вдруг там уже ласты вместо ног? Ничего, главное, чтоб не склеились. И вообще, Аглария утверждала, что любит экзотику…
Курт выбрался из воды. Присел на берегу. Ощупал себя.
– Как ни странно – цел, – резюмировал он. – И жабры с ластами не выросли.
Темные, чуть колышущиеся лохмотья мрака уютно покачивались над его головой.
– Хвала всем Богам, ты все-таки выбрался!
Курт сперва даже не понял, что именно произошло и откуда исходит голос, а когда понял – несколько ошалел: прямо у него на носу открылся крошечный портал и из портала выбрался крошечный Зикер.
– Зикер… что с тобой? – испуганно спросил Курт.
– Думаешь, так легко пробраться в чужое место силы? – откликнулся Зикер.
– А… почему ты у меня на носу? – продолжил Курт.
– А тебе было бы смешнее, если б я открыл портал у тебя в штанах? – огрызнулся Зикер. – Мне нужен контакт с твоей кожей, иначе это место убьет меня. А тебе…
– Зикер, я… – испуганно прервал его Курт.
– Молчи и слушай! – в свою очередь сурово оборвал его Зикер. – Ты здесь всего лишь второй раз, сколько я помню из твоих рассказов. В первый – у тебя был ход наверх, а сейчас – нет. Архимагистр успел уничтожить ту реальность, где вы с ним сражались, так что я – твой единственный шанс вернуться обратно в мир. Самостоятельно находить дорогу отсюда ты научишься еще не скоро.
– Понял, – кивнул Курт.
– Очень хорошо, – кивнул Зикер. – Тогда слушай… сейчас ты закроешь глаза и увидишь тропинку. Закрывай.
– Закрыл, – послушно кивнул Курт, закрывая глаза.
– Видь, – распорядился Зикер.
– Вижу, – кивнул Курт.
Такую тропинку и в самом деле несложно было увидеть.
Она как бы сама собой возникла перед внутренним взором. И вся состояла из чьих-то носов.
– Вот и иди по ней, – распорядился Зикер.
– А куда я приду? – со страхом спросил Курт, наступая на первый нос.
– Куда надо, туда и придешь, – отозвался Зикер, и Курт почувствовал, что его собственный нос опустел.
Курт вздохнул и шагнул на тропинку. А что ему еще оставалось? Носы смешно попискивали, когда он наступал на них. Идти было как-то неловко и странно. В голове смутно шевелилась какая-то стихотворная чушь из прошлого. Не то обрывки старинных баллад, не то жалкие попытки самостоятельно сочинить что-то в этом роде. Тропинка петляла во мраке и тумане, внезапные участки света выглядели скорей как твердые тела, чем как отверстия, ведущие куда-то. Впрочем, Курт и вообще не мог сказать, есть ли вокруг хоть что-то, кроме странной тропинки из чьих-то носов, по которой он уходил от места своей Силы невесть куда.
