Еще трое бросаются следом, один ловкий засранец успевает ухватить тебя за плащ. Ты выскакиваешь, ощущая рывок, слыша треск рвущегося плаща, подавись, зараза, этим капюшоном!
Нырок, перекат, прыжок в сторону… два меча сталкиваются над твоей головой, ты ныряешь под них, проходишь, как король сквозь победную арку, и в то место, где ты только что стоял, врубается тяжелый топор.
Дальше… дальше…
Успеваешь зажечь еще один костер, уклониться от удара чудовищно огромного меча, швырнуть факелом в чью-то яростно ревущую физиономию и вновь коснуться татуировки.
Успел! В портал ты запрыгиваешь прямо из смрадных объятий смерти. В последний, можно сказать, миг.
– Отлично, – говорит командир, и в его голосе ты слышишь легкую зависть. Он и сам бы хотел быть там, с вами. Как когда-то раньше…
Уже потом, припоминая подробности, ты и сам поймешь, что все было вот именно отлично, а теперь тебе не хочется что-то там понимать, ты лежишь и дышишь, всем своим существом понимая, что бесконечно, немыслимо счастлив. Что твоя жизнь просто не может быть более полной, чем сейчас. Что если и называть что-то горделивым словом «жизнь», то именно такие вот мгновения. А все остальное – лишь тренировка перед ними. И сейчас тебе плевать на вернувшуюся хромоту и участившиеся головные боли – безжалостные свидетельства приближающейся старости и, как следствие, непригодности к подобного рода подвигам. Наплевать, потому что в те короткие мгновения, когда ты живешь – у тебя совсем ничего не болит. Никогда. И ты полностью счастлив. А все остальное? Ну, так ведь это же не жизнь, а тренировка На тренировке всегда что-нибудь болит. Так уж положено, чтоб болело. Тренировка затем и придумана, чтоб жизнь медом не казалась, это любому воину ведомо.
Впрочем, ничего еще не кончено. Битва продолжается. Продолжается жизнь. А жизнь – она такая, от нее и умереть можно, если не остеречься.
– Это называется «огненный танец», – промолвил Линард. – На самом деле у них всего два выхода в такой ситуации: решительно наступать, невзирая на пламя и стрелков, или столь же решительно отступать, опять же невзирая ни на что и не теряя строя. А лучшее, что они могли бы сделать – дождаться дня, – добавил он.
– А они продолжают метаться, пытаясь гасить огонь, – проговорил Керано. – Вот дураки!
– Тому, кто привык пользоваться каким-либо преимуществом, трудно от него отказываться, – заметил Линард. – Они привыкли сражаться ночью, когда большинство прочих воинов мало на что способны. У них нет навыка защиты от плотной прицельной стрельбы из луков, ведь мало кто из лучников способен стрелять в темноте. Разве что отдельные уникальные личности, вроде меня.
* * *
– Отходят, – промолвил Герцог Седой.
– Им надо прийти в себя, – сказал Линард. – А наша задача – не дать им этого сделать.
– Так я начинаю? – спросил Йолн Холнамуртен, маг из племени гномов.
– Подожди, дай им последние костры землей забросать, – отозвался Линард. – Пусть убедятся, что вокруг привычная темнота, порадуются этому, перестроятся… а, вот они уж и справились.
Вдали погас последний из разожженных разведчиками костров.
Тьма. Тьма. Даже звезд не видно. Небо закрыто низкими тяжелыми облаками. Быть дождю, но это не сейчас, это завтра, а пока… быть битве. Ночной, страшной, в которой не понять где свои, где чужие. В которой так легко убить друга и подставить спину врагу.
– Давай, Йолн! – скомандовал Линард. И невидимый в темноте гном встряхнул кистями рук, высвобождая заранее заготовленное заклятие.
И посреди перестроившейся, чтобы снова броситься в бой, вражеской армии вновь вспыхнули костры!
Их было много. Они были везде. Они опять все кругом освещали!
Костры. Костры. Костры.
Не было от них спасения. Привычная бойня, вожделенная резня в темноте все откладывалась и откладывалась. И что же? Вот так вот запросто лезть под аргельские стрелы? Рубиться с рионнской гвардией? Сунуться под топоры и мечи анмелеров? Вот еще!
Гневный рев, полный ярости и досады, долетел до армии Верховного Короля.
Аргельские стрелки вновь взялись за луки.
– Смотри, – говорил Керано своей подруге Флейте. – Смотри, что сейчас будет.
А посмотреть и в самом деле было на что.
Вот здоровенный, ревущий от ярости великан могучим пинком разметывает жарко пылающий костер. Вот он стоит и в недоумении смотрит, как пылающие поленья катятся обратно, складываются в прежний костер и продолжают гореть как ни в чем ни бывало. Вот другой подбегает и выплескивает на костер здоровенную бадью с водой, а залитый водой огонь продолжает гореть. Вот третий засыпает огонь землей, но тот чудесным образом выбирается наверх, и аргельская стрела поражает гиганта с очередной лопатой земли в руках.
– Это все колдовской огонь, – говорит Керано. – Гном, он, знаешь, какой мастер? Самого Эстена Джальна провел. Тот сидел у нарисованного огня и руки грел, словно у настоящего, я сам видел.
– Эруэлл, брысь на свой холм, – начинает командовать Линард.
И Верховный Король беспрекословно выполняет распоряжение, скрываясь во мраке.
– Йолн, твои нападают справа, – продолжает Линард.
И гном рисует атакующую правый фланг пехоту.
Слышится ошеломленный рев. Вражеская армия перестраивается. Могучие горные тролли надвигаются на нее. Это ничего, что нарисованные. Земля дрожит под их поступью так, будто они настоящие. Ближе… ближе… еще ближе…
– Смотри, смотри! – шепчет Керано своей девушке. – Смотри, что сейчас будет!
– Шенген, фланговый удар слева! – продолжает Линард.
И королева вскакивает в седло. Едва ее конь добирается до подножия холма, Шенген отдает распоряжения, и вот уже конный отряд анмелеров, личная дружина королевы Шенген, несется, сминая тьму. И древние руны на колдовском топоре королевы горят мрачным багровым огнем.
– Рионн! Аргелл! За мной! – восклицает Линард, выхватывая меч.
– Идем! – выдыхает Керано своей девушке. – Держись чуть позади меня!
Отчаявшиеся погасить колдовские огни растерявшиеся великаны грудью встречают колдовские мороки Йолна – и упускают момент, когда еще можно развернуться, чтобы отразить атакующих анмелеров. Стремительный удар отчаянно храброй дружины буквально рвет вражескую армию на части.
Спустившиеся с холма аргельские стрелки и рионнские гвардейцы под водительством Линарда и Герцога Седого наносят еще один удар.
– Осторожно, Флейта! – выкрикивает Керано, переставая быть человеком, превращаясь в чудовищный вихрь смерти. Лесная ведьма идет следом за ним, на губах ее спокойная отрешенная улыбка, меч светится зеленоватым светом. Убивать она умеет не хуже, чем любить. Научилась. На войне всему быстро учатся. Если выживают, конечно.
