И конечно, он не мог дожидаться ночи в квартире Паскалин!
— Мне пора, — сказал он.
Жаклин молча наблюдала, как Скай приторачивает к рюкзаку спальный мешок.
— Возможно, ты улучишь как-нибудь время и расскажешь мне все? — нарушила она наконец тишину. — Ты ведь вернешься в Сартен?
— Я буду приходить по крайней мере раз в месяц. Купить еды, принять душ. — Он принюхался и ухмыльнулся. — Не знаю, насколько меня хватит нырять в эти ледяные ручьи.
«Болван!» — обругал себя Скай.
Вот он стоит перед Жаклин — весь из себя таинственный, полный загадочных сил, собирается жить в горах отшельником, — и о чем он с ней говорит? О немытом теле! Нет, ему действительно пора в горы!
Девушка, казалось, не обратила на это особого внимания.
— Что, если я приду навестить тебя?
Скай посмотрел на нее.
— Буду рад.
— Хорошо.
Она поднялась, поцеловала юношу в обе щеки и пошла к выходу, но у двери остановилась.
— Bon chance,
[34]
— сказала Жаклин.
— И тебе, — ответил Скай и добавил: — Да, Жаклин, если соберешься ко мне…
— Что?
— Убедись, что не близится полнолуние.
Он высадился из автобуса в полдень, но до пещеры добрался, когда стрелки часов уже приближались к трем: в этот раз у него была более тяжелая поклажа, а на ногах — ботинки, и он не мог передвигаться с быстротой и легкостью Тиццаны. Всю дорогу в лицо неизменно дул ледяной ветер с северо-востока — грекаль, так она его называла.
Жилище оказалось холоднющим, словно камень, из которого было сложено. Точно морозильная камера в холодильнике. Но, как заметил Скай, за время, прошедшее с его поспешного бегства, в пещере никто не побывал — заготовленные им дрова лежали на прежнем месте, и вскоре в очаге запылал огонь.
Некоторое время он просто сидел, положив подбородок на колени. Он наблюдал за игрой пламени, представляя, что Жаклин сидит в каком-нибудь кафе Сартена рядом с ним.
— КЧВМЗ? — громко вопросил Скай.
Нет, не так. На этот раз он знал, куда, черт возьми, его занесло, но вот зачем, черт возьми, его сюда занесло?
В волнении он открыл боковой карман рюкзака и, достав резец из белого кварца, поднес орудие к свету. Впервые сжав его в руке, Скай сразу ощутил и увидел клубящуюся внутри тьму. Позднее он узнал, что она означает: убийство Эмилио Фарсезе. Но быть может, его собственные последующие действия немного ослабили исходящие от инструмента темные эманации?
Возле очага лежали нетронутыми девятнадцать камней. Из кармана Скай вытащил те пять, что захватил с собой в ту ночь, когда чуть не лишился руки, и положил на земляной пол рядом с необработанными. Собрать полный алфавит — такова была одна из задач на ближайшее время. И Скай не будет торопиться. Он может себе позволить хоть целую неделю размышлять над каждой руной перед тем, как воплотить ее в камне. Каждая руна должна принадлежать ему, и только ему, должна отражать его индивидуальность. Эти камни послужат инструментом в достижении поставленных целей.
Скай окинул взглядом пять кругляшков из своего расклада. Он поработал уже со всеми, кроме одного.
— Наутиз, — произнес он и протянул руку.
Крепко зажав руну в кулаке, Скай понял, что именно потому его, черт возьми, сюда и занесло. Руна силы, руна свершившегося предназначения. А путь к нему — как только он разберется здесь со всеми вопросами — лежит назад в Англию.
Где томится в неволе душа его кузины.
Оглядевшись по сторонам, Скай осознал и другие причины.
— Очевидно, все так или иначе связано с камнями, — прошептал он, и в этот самый миг его осенило.
Ответы всегда заключены в камне. Камень. Его собственный рунный расклад и инструмент, которым Скай вырезал символы; орудие, некогда принесшее и смерть, и жизнь. Им создавали замечательные рисунки на стенах пещеры. И в их авторе уживались убийца и художник. В предке Ская.
Он встал. Отблески пламени мелькали на стенах пещеры и будто заставляли изображение двигаться. Теперь Скай знал кое-что о Тиццане и мог прочитать ее истории, вырезанные в граните. Сейчас он, углубляясь в ее память, понимал, какие картинки были здесь во время его последнего «путешествия», а какие появились позже. Вот пастуший посох как будто вырастает из ветви каштана. Вот колыбелька, значение которой Скай теперь хорошо понимал. И кроме того…
Наклонившись ближе, он заметил кое-что новенькое. Точно! Здесь поработал другой художник — линии, им вырезанные, не были столь уверенными, как у пастушки. Они походили на детский рисунок.
Скай провел указательным пальцем вдоль контура загнутого кабаньего клыка и ощутил, всего лишь на короткий миг, пульс другого своего предка.
— Кто ты? — прошептал юноша.
Тут же ощущение исчезло, и Скай сел на пол, уставившись на изображение и качая головой.
С собой он принес щетки и тряпки, запланировав провести в пещере уборку, вымести прочь вековую пыль, как из семейного склепа Маркагги. Восстановить рисунки пастушки на стенах представлялось непростой задачей, но Скаю некуда было торопиться. В конце концов, до следующего Jour des Morts еще целый год.
Юноша посмотрел на отверстие дымохода в крыше и вспомнил, как Тца по цвету неба определяла время. Солнце почти село за горизонт. Вот-вот на небе взойдет полная луна.
— У-у-у!
Он испустил протяжный вой, испуганный и в то же время исполненный страстного желания.
— Значит, вот как, — громко сказал Скай и сделал глубокий вдох.
ГЛАВА 22
ВЫСШЕЕ ОБРАЗОВАНИЕ
Просто невероятно, какое наслаждение испытывал Скай от чтения английской газеты! Не какой-нибудь общенациональной или местной, а раздаваемой бесплатно «Юниверсити таймс». В ней печатались материалы о жизни различных колледжей Кембриджа, заметки о вечеринках и театральных постановках, о спортивных и клубных событиях. Тонны новостей, в основном носящих характер сенсаций, перемежались слухами, которые в полной мере мог оценить только наш брат-студент.
Полагают, что человек, бегавший нагишом субботней ночью по Маркет-плейс, не кто иной, как сын епископа и слушатель богословского факультета Королевского колледжа. Неизвестное существо, получившее прозвище Зверь из Бэкса,
[35]
три ночи подряд оставляло на берегах реки Кэм растерзанных лебедей. Полиция подозревает, что это дело рук студентов, в то время как последние винят в убийствах ягуара или другого крупного хищника, сбежавшего из частного зоосада. А тем временем игроки регбийной команды Тринити-Холла выстригли и покрасили волосы на голове в виде кусков пиццы, отметив таким образом заключение спонсорского контракта с местным итальянским рестораном.
