Дагон снова вознамерился уйти, но Хэниш удержал его.
— Погодите, — сказал он, смирив гордость. — Я… благодарю, что вы рассказали мне о Луане. Я понимаю, что в эти тяжелые времена Лига вынуждена действовать решительно, и не виню вас. Однако будет лучше, если вы останетесь и просветите меня. Я многого не знаю, а меж тем некоторые проблемы проще решать сообща. Не находите?
Сэр Дагон подумал немного. Он ничего не сказал, опустился обратно на стул и снова вытащил трубку.
Глава 52
Море у южного побережья Талая было черным и злым. Ни один пират с Внешних островов никогда еще не видел ничего подобного. Течения, огибающие континент с двух сторон, неслись навстречу друг другу и встречались в этих водах — холодных из-за вечного пребывания в тени изгиба материка. Пять дней огромные как горы волны подкидывали «Баллан» к небесам и швыряли его вниз. Корабль кренился при каждом подъеме, словно взлетающая птица, а потом падал на воду с огромной высоты. Пираты, до сих пор не ведавшие, что такое морская болезнь, ходили на ватных ногах, с пожелтевшими лицами, растеряв всю удаль и задор. Все, что они съедали, немедленно отправлялось в море, и даже когда желудок был пуст, их тошнило желчью и слизью, выворачивало наизнанку, словно они пытались выблевать собственные внутренности.
От самого побережья вглубь талайских земель простиралась бесцветная пустошь, отмеченная тут и там невысокими песчаными дюнами. Ничего более не было в поле зрения — никаких гор, ни клочка растительности, ни человеческого жилья, чтобы хоть немного нарушить монотонность пейзажа. Шпрот чувствовал себя несчастным. Ему хотелось хоть ненадолго вылезти на берег, посидеть на твердой земле, поплакать втихаря и помахать «Баллану» рукой. Если не было иных дел, такие фантазии помогали ему скрасить долгие пустые часы.
Пираты наблюдали разные странности, о которых раньше слыхали только в сказках. Они видели разноцветные огни на небе — мерцающее сияние, похожее на длинную пеструю ленту. Шпрот вслушивался, стараясь уловить звук: ему казалось, что такие невероятные искажения цвета должны разорвать воздух раскатами грома. Тишина вызывала странное ощущение неестественности происходящего. В ней было что-то неправильное.
Однажды за правым бортом показалось семейство китов. Они устроили настоящий балет, один за другим выпрыгивая из воды, клонясь набок и с шумом падая в пенистые брызги. В другой раз «Баллан» проплыл мимо огромной глыбы дрейфующего льда. Мальчишка-впередсмотрящий, заметивший его, понял тревогу. Позже он признался, что испугался до смерти, решив, будто «Баллан» заплыл во владения призраков. По поверью люди Изученного Мира не должны видеть духов; того, кто посмотрит на призрака, ждет суровая кара. Шпрот оттаскал мальчишку за волосы, однако и у него по спине прошел холодок — юношу преследовали похожие мысли. Ну и путешествие они совершали! Шпрот едва мог поверить, что все происходит на самом деле. Молодой капитан до сих пор удивлялся, вспоминая, с какой легкостью команда согласилась на его безумное предложение.
Все произошло несколько дней спустя после нападения на платформы. На закате, когда команда собралась на палубе «Баллана», Шпрот сказал:
— Я должен вам кое-что сообщить. Возможно, вы решите, что я рехнулся, но это не меняет дела.
Он начал издалека. Шпрот сказал, как он любит свою команду и радуется каждой минуте, проведенной в их обществе. Вместе они вели чудесную и опасную жизнь, полную азарта и риска. Ему нравилась эта пиратская вольница, где не было иных законов, кроме тех, неписаных, что они устанавливали сами. Каждый член команды был для него как брат — или сестра. Шпрот называл всех по именам, вспоминал их былые приключения. Пираты давно уже стали словно бы отдельным народом, разве не так? У них был настоящий враг в лице Лиги Корабельщиков, и пираты нанесли этому врагу сокрушительный удар. Капитан гордился своей командой и их многочисленными подвигами.
Беда в том, сказал Шпрот, что так не может продолжаться вечно. Он родился в регионе Внутреннего Моря, в самом сердце обитаемых земель, но сбежал оттуда, когда стало горячо. Шпрот старался забыть свою прежнюю жизнь, оставить ее за спиной и прикинуться, что не имеет ко всему этому отношения. Он почти преуспел, однако не до конца. На самом деле Шпрот ничего не забывал и более не мог притворяться, будто не имеет обязательств перед своей родиной и своей семьей. Пришло время исполнить предназначение и принять судьбу, которую он отверг много лет назад. Именно это Шпрот и собирается сделать.
Немного сконфуженно, словно извиняясь, юноша сообщил, что после смерти Довиана «Баллан» перешел в его собственность. Он не собирается никого принуждать насильно, и если пираты не желают присоединиться к нему, они вольны в выборе. Однако корабль Шпрот заберет и отправится к побережью Талая, а оттуда — во Внутреннее Море. Если Лика Алайн прав, война уже разгорается. Шпрот имел веские причины ненавидеть Хэниша Мейна и собирался сделать все, что в его силах, дабы избавить мир от власти северян. Юный капитан надеялся, что хотя бы несколько человек из тех, кто слушает его сейчас, последуют за ним. Впрочем, каждый может решать по своему разумению. Дело их ждет опасное, а шансы на победу непонятны, и награда не обещана…
— Ну, в общем, вот и все, что я хотел сказать.
Несколько секунд все сидели в тишине. На самом деле Шпрот хотел сказать кое-что еще. Пока он открыл только половину правды, но вторая ее часть была много сложнее первой. Во всяком случае, Шпрот чувствовал, что ему трудно открыть ее товарищам. Перед уходом Довиан заставил его пообещать, что он это сделает, так что юноша вынужден был сказать. Вынужден был растолковать пиратам, кто он таков на самом деле.
— Хотя нет, не все. Прежде чем вы примете решение, я должен еще кое-что объяснить…
Шпрот опять умолк. Мужчина не может снова стать мальчишкой, и все же он чувствовал себя так, словно отступал назад, к временам своего детства, к ребенку, верящему в мир, который не заслужил доверия. Если он заговорит, то снова станет одиноким, заплаканным малышом, оставленным в полуразвалившейся хибарке в горах. Беспомощным, всеми позабытым мальчишкой, глядевшим сквозь проломы в стенах на огромный мир, которому было на него наплевать. И кто спасет его на этот раз?..
— Эй, Шпрот, мы не можем залезть тебе в голову, парень, — сказал Нинеас с обычной беспардонностью. — Что ты там думаешь — выдай наружу, тогда мы услышим.
— Для начала я хочу попросить вас больше не называть меня Шпротом. — На лицах пиратов он не заметил ни удивления, ни осуждения. Глаза были серьезными, без тени презрения или насмешки. — Я долго прятался за это прозвище. Оно славно послужило мне, по теперь все будет иначе, потому что я больше не намерен скрываться. Зовите меня Дариэл. Дариэл Акаран. Таково мое настоящее имя.
Вслед за этим наступила глубокая омерзительная тишина. Молодой капитан содрогнулся. Куда подевалась его уверенность? В бою, перед лицом опасности он чувствовал себя как рыба в воде, но когда понадобилось сделать простую вещь — назвать собственное имя, — Дариэл так растерялся, что ему хотелось затолкать слова обратно в глотку. Впрочем, дело было сделано, и он вскоре перестал сожалеть. Его главенство над этими людьми не значит ничего, если они не примут его настоящего. Такого, каков он есть. Сражение с Хэнишем Мейном не будет их войной, если они не захотят этого сами. А он должен быть честен с теми, кого поведет в бой. Один из пиратов сказал:
