Однажды утром Коринн поздно поднялась с постели. На рассвете Хэниш придвинулся к ней, шепча на ухо ласковые глупости, сдул волосы с ее лица и провел пальцами по щеке. Ему не составило труда убедить Коринн заняться любовью, хотя она опасалась, что ее дыхание будет не таким свежим, как хотелось бы. Хэниш, впрочем, ничего не заметил — или ему было все равно.
Потом Коринн задремала в его объятиях, а когда снова проснулась, Хэниша уже не было. Солнечные лучи били в окна, чертя на полу геометрические узоры. Коринн не любила подниматься поздно. Ей не нравилась мысль, что слуги могут счесть ее ленивой бездельницей. Коринн резковато поговорила со служанками, словно это они были повинны в том, что она проспала так долго. Несправедливо, возможно, но Коринн ничего не могла с собою поделать. Она чувствовала себя неуютно и неуверенно, была выбита из равновесия и ощущала легкую тошноту будто плыла по неспокойному морю в маленькой лодке.
Коринн встала и оделась. Однако когда утренний туалет был закончен, она не знала, что делать дальше. Коринн ничего не планировала на этот день. Впервые за долгое время она бесцельно бродила по дворцу. Вокруг было тихо, коридоры пусты, во дворе ни души. Жилые комнаты заперты, а пустые внушали ей уныние. Коринн ощутила легкую нервозность. Во-первых, такая тишина казалась необычной, а во-вторых, Коринн подозревала, что где-то кипит жизнь, но это «где-то» находится за пределами ее досягаемости. Определенно что-то происходило, но для принцессы там не было места.
Коринн не могла сказать наверняка, сознательно она отправилась к залу совета, или ноги сами принести ее туда. Так или иначе, она вдруг обнаружила себя прямо перед дверью. За секунду до этого в зал вошел слуга, держа в руках поднос с графинами лимонной воды. Он не закрыл за собой дверь, и Коринн видела, как слуга обходит стол, расставляя стаканы. Она медленно двинулась вперед, не сводя глаз с Хэниша. Он что-то говорил людям, сидевшим вокруг массивного стола. Со своей позиции Коринн не могла охватить взглядом все помещение, но узнала по затылкам и профилям нескольких представителей высшего командования. Очевидно, в зале происходило большое военное совещание.
Возле двери дежурил стражник — крепкий мейнец в кожаном доспехе, вооруженный боевым топором. Он стоял, уперев древко в пол и положив руки на изгиб между двумя лезвиями. Стражник смотрел прямо перед собой, однако на несколько мгновений взгляд его остановился на Коринн. Он был полон презрения. «Тебе здесь не место», — словно бы говорил стражник, не имея власти выразить это словами. Коринн проигнорировала его.
Она не вошла в зал, а остановилась в дверях — там, откуда могла видеть Хэниша. Коринн сама не знала, что делает тут, но если бы Хэниш перехватил ее взгляд, она бы пошла к нему, надеясь, что он улыбнется или покраснеет, или отведет глаза, пряча воспоминания о недавней страсти — неуместные в этом зале, заполненном офицерами. Стоя на пороге, Коринн мало-помалу начала разбирать слова.
— …он не должен пройти за этот рубеж. Если нам предстоит сражение, то оно должно произойти как можно дальше отсюда. — Хэниш наклонился над разложенной на столе картой и ткнул в нее пальцем. — Вот тут. Ни в коем случае нельзя выпускать его за пределы Талая. Пусть ваши генералы проведут перегруппировку войск. Это необходимо сделать до возвращения Маэндера. Когда он приедет, я… — Хэниш неожиданно замолчал. Он поднял голову и встретился взглядом с Коринн. Помедлив несколько секунд, Хэниш обогнул стол и двинулся к двери, на ходу продолжая говорить: — Маэндер возьмет на себя командование операцией. Вы будете докладывать ему напрямую.
— А вы присоединитесь к нам? — спросил один из офицеров.
Хэниш тем временем пересек залу. Несколько генералов повернулись, провожая вождя взглядами.
— Не думаю, — откликнулся Хэниш. — Маэндер отлично управится сам. А мне нужно позаботиться о Тунишневр.
Он дошел до выхода и положил руку на дверную ручку. Коринн отступила в коридор, улыбнулась, чуть склонив голову набок, и одарила Хэниша кокетливым взглядом, игриво прося прощения за то, что потревожила его. Он холодно посмотрел на принцессу и, не говоря ни слова, захлопнул дверь перед ее носом.
Ошарашенная Коринн осталась в коридоре. Из залы по-прежнему долетали голоса, но она больше не могла разобрать слов. Ей стоило немалых усилий сохранить хорошую мину. Принцесса неторопливо повернулась к стражнику спиной и с достоинством удалилась.
Часом позже Коринн перехватила Ренну в одном из дворов верхнего яруса. Мейнка шла навстречу принцессе, не видя ее, ибо широкий край шляпы, предназначенной для защиты от солнца, загораживал девушке обзор. Ренна делала все возможное, чтобы сохранить свою снежную бледность. Ее далеко не идеальное личико, обрамленное тонкими белыми волосами, стало бы более привлекательным, если б кожа имела хоть какой-то цвет, по Ренна придерживалась мейнского идеала красоты. Коринн давно подозревала, что мало кто из мейнских мужчин предпочитал этот «идеал» другим расам. Впрочем, она, разумеется, не собиралась обсуждать такие темы с Ренной. Коринн искала ее совсем по другому поводу.
Мейнка попыталась пройти мимо, явно не желая общаться с принцессой, но Коринн остановила ее и убедила присесть на ближайшую скамейку. Они находились посреди открытого пространства, на всеобщем обозрении, но вместе с тем за пределами слышимости. Скамья стояла неподалеку от каменной балюстрады, нависавшей над обрывом высотой в сотню футов, под которым начинался следующий ярус. Ренна села спиной к нему, игнорируя красивый вид. Она предпочитала оглядывать двор, очевидно, обеспокоенная тем, что ее видят в компании принцессы.
Коринн же, недолго думая, перешла прямо к делу.
— Что тут творится? — спросила она. — Что-то витает в воздухе. Какое-то странное напряжение. Ты знаешь, что это такое?
Голубые глаза Ренны глядели куда угодно, только не на Коринн.
— А ты не знаешь?
— Нет.
— Хэниш не сказал тебе?
— Нет.
Несколько секунд Ренна обдумывала ее слова. Голос мейнки чуть потеплел:
— Тогда почему я должна объяснять?
— Потому что я тебя попросила. — Ренна молчала, и Коринн поняла, что лучше бы ей сменить тон. — Хэниш рассказывает далеко не все. Он многое от меня скрывает…
Коринн не хотелось так говорить. Она даже не знала наверняка, правда ли это, но решила, что подобное признание может смягчить сердце Ренны. Все мейнцы только о том и мечтали, не так ли? Им претила мысль, что Коринн и впрямь завоевала полное и безраздельное доверие их драгоценного вождя. Мейнцам было бы гораздо приятнее сознавать, что акацийская принцесса для него не более чем игрушка. Коринн хотелось влепить Ренне пощечину, плюнуть ей в лицо и заорать во всю силу легких, что Хэниш любит ее. Любит больше всех на свете. Ее! Только ее, а не ту бледную мейнскую девку с лицом козы. Однако Коринн понимала, это не приведет ни к чему хорошему.
— Я знаю, как ко мне относятся при дворе, — сказала она; ее голос дрогнул, словно от обиды. — Я знаю, что вы все ненавидите меня, поскольку считаете, будто я — фаворитка Хэниша. Вам невдомек, что происходит между нами на самом деле. Это совсем не то, что выдумаете. Пожалуйста, Ренна, расскажи мне! Мы ведь были подругами когда-то, разве нет?
