Как-то вечером Таддеус задержался у шатра Аливера. Ему хотелось узнать, о чем говорят между собою принцы. Сперва он вовсе не собирался подслушивать и, уж конечно, не имел дурных намерений, но когда до него донесся тихий голос Аливера, канцлер замер у входа. Таддеус с изумлением отметил, что интонации принца весьма отличались от обычных. В его голосе были искренность, откровенность, открытость. Человек разговаривал со своим братом — одним из немногих людей в этом мире, от которого не нужно скрывать ничего.
Аливер рассказывал, как трудно ему было понять талайскую культуру. Как нелегко пришлось поначалу в этой стране. Сперва он стыдился своей бледной кожи, прямых волос и тонких губ. Он побрил голову, старался как можно чаще находиться на солнце, даже надувал губы, чтобы они казались полнее — особенно когда разговаривал с молодыми женщинами. К счастью, все это давно прошло. В последние годы его уже не беспокоил цвет кожи. Аливер знал, кто он таков, знал, что должен делать. И наконец, Аливеру выпал шанс посмотреть на Дариэла. У него снова была семья. Такой чудесный подарок сделали ему канцлер и генерал Алайн.
— В общем, спасибо тебе, что выжил, — сказал он, смеясь. — Будь добр, продолжай в том же духе.
Дариэл не остался в долгу. Он, ничего не утаивая, поведал брату о своей жизни среди пиратов. Признался, что порой одиночество и страх не давали ему покоя. Вокруг всегда были люди, товарищи, приключения, и все же принц чувствовал, что он один. Дариэл любил всех своих друзей, особенно Валя. Гигант заменил ему потерянного отца, насколько это вообще было возможно. Он воспитал Дариэла, сделал его таким, каков он есть сейчас. Валь очень многое дал приемному сыну. Возможно, больше, чем Дариэл мог вернуть…
— Не знаю, — сказал он, — чем я заслужил такой подарок судьбы. Просто не представляю.
— Валь тоже выбирал для себя, как и любой из нас, верно? — спросил Аливер. — Может быть, так он нашел свой путь, нашел смысл в жизни. Мне кажется, очень многие люди больше всего боятся… ну… оказаться недостойными доверия тех, кто их любит. Конечно, от этого наша жизнь становится сложнее. Ты и я — мы должны стать лучше, чем могли бы быть, тогда и мир вокруг нас станет лучше. Все мы звенья цепи, правда?
Слушая это, Таддеус понял, что принц в какой-то мере говорит и о нем — и несколько смутился. Вдобавок канцлер знал, что независимо от того, сколько он сделал для своих подопечных, ему никогда не удастся в полной мере завоевать доверие принцев Акаран, такое, какое они испытывали друг к другу. Казалось, он унаследовал чувство Леодана к этим детям, добавил его к своему собственному и заполнил этой смесью пустоту, оставленную смертью жены и сына. Он был отцом и дядей, плакальщиком и кающимся грешником — все разом. Слишком сложная комбинация для одного человека.
Что ж, подумал Таддеус, подходящее наказание за преступления…
Младшему Акарану еще только предстояло войти в курс дела и узнать все обстоятельства, чтобы с полной отдачей включиться в процесс подготовки. Таддеус стал преемником Лики Алайна и взялся просвещать юношу. Однажды вечером, когда войско встало лагерем в сотне миль от Бокума и побережья Талая, канцлер сидел в шатре вместе с Дариэлом, Аливером и Келисом, который в последнее время все чаще казался канцлеру третьим братом. Дариэл интересовался нюмреками. Он был наслышан об этих созданиях, но никогда не видел их. Принц спросил, правда ли то, что о них говорят.
— Смотря по тому, что тебе рассказывали, — отозвался Таддеус. — Кое-что наверняка правда. Кое-что — наверняка нет.
— Ну, например: их действительно изгнали из родных земель? — спросил Дариэл. — Мне говорили, будто именно поэтому нюмреки прошли через Ледовые Поля и примкнули к Хэнишу.
Таддеус кивнул.
— Те, кого акацийцы так никогда и не сумели одолеть на поле боя, пришли в наши края как побежденный народ. Они убегали от кого-то или чего-то, внушавшего им такой страх, что нюмреки предпочли ринуться в неизвестность. — Канцлер помолчал, позволяя слушателям осознать сказанное. — Мы знаем о собственном мире далеко не все. В нем больше ужасов, чем кажется на первый взгляд. Однако ж пусть эти мысли не отвлекают вас от основной задачи. В данный момент наш враг — Хэниш Мейн. Если мы не сумеем победить его, то уже не придется волноваться о том, что готовит нам будущее.
— И все-таки, — сказал Дариэл, — если нюмреков не смогли одолеть в первую войну, как мы собираемся управиться с ними сейчас?
Дариэл задал вопрос Таддеусу, но канцлер переадресовал его Аливеру. Старший принц сидел на трехногом табурете, наклонившись вперед и расставив ноги; он упер локти в колени и массировал лоб кончиками пальцев. Аливер чуть заметно кивнул, показывая, что услышал вопрос, и подпер голову кулаком. Таддеус с беспокойством посмотрел на него; сегодня что-то угнетало принца более, чем обычно.
— Я не уверен, — наконец сказал Аливер. — Мне не нравится такой ответ, но это правда. Я хотел бы иметь перед глазами полную картину, прежде чем посылать людей на смерть. Собрать все кусочки мозаики…
— Ты не можешь, — откликнулся Келис. Из уважения к собеседникам он говорил по-акацийски. — Если ждать, пока все расставится по местам, пройдет вечность. Некоторые вещи известны нам только отчасти или неизвестны вовсе. Болтают, будто у мейнцев есть твари, которых им подарили Лотан-Аклун. Антоки — так они называются, но никто толком не знает, что это такое. Мы тоже не можем узнать, но и медлить нам нельзя.
Слова талайца повисли в воздухе. Аливер помолчал, не соглашаясь, не споря с ним.
— Еще есть сантот, — медленно проговорил он. — Из-за них я не стал тормозить события, хотя, на мой взгляд, они развиваются слишком быстро. Я знаю силу чародеев и верю, что они способны помочь. Не могу сказать, как именно, но если кто-то и может управиться с нюмреками, то только они. Если сантот присоединятся к нам, то найдут способ…
— Если присоединятся? — переспросил Дариэл. — Иначе сказать: есть вероятность, что этого не будет?
— Сантот обещали помощь, но поставили условие. Я обещал отдать им «Песнь Эленета». Она нужна чародеям, чтобы их магия работала правильно. Сантот не покинут свой дом на юге, пока я не сообщу им, что нашел книгу.
— Но мы с каждым днем уходим все дальше к северу, — заметил Дариэл.
— Расстояние не имеет значения. Я могу связаться с магами в любой момент. Эта связь не ослабевает с пройденными милями. Поверь: сантот могут слышать меня, если я направляю им свои мысли. Так же и я получаю их послания, когда они хотят, что-нибудь сказать мне. Проблема лишь в том, что книга сама не появится. Я понятия не имею, где она, и никто не спешит поведать мне об этом. Я ничего не сказал нашим людям о договоре с чародеями. Я решил, что просто призову сантот — не важно, найдется книга или нет. Я думал: когда они явятся, им ничего не останется, как помочь нам. А потом, после победы, я разыскал бы «Песнь Эленета» и отдал им. Я бы непременно выполнил обещание — просто поменял бы порядок действий, но… теперь я не уверен.
— Что же изменилось? — спросил Таддеус.
