А вечером… вечером все пошло совсем не так, как ожидал Таддеус. Он часто представлял себе эту встречу. Воображал, как распахнет объятия, прижмет принца к груди… Взаимные обвинения, обиды, недоверие — все исчезнет как дым. Однако когда Аливер подошел к нему, Таддеус осознал, что напрасно тешил себя иллюзиями.
— Здравствуй, Аливер. Я пришел рассказать о твоем истинном предназначении. И вижу, что правильно выбрал время. Сегодня ты убил чудовище. Поздравляю. Отец гордился бы тобой.
Как странно, подумал Таддеус. В Аливере еще много мальчишеского — во взгляде, изгибе губ, посадке головы… И тем не менее перед канцлером стоял взрослый мужчина со знакомым и вместе с тем чужим лицом. Глядеть на него — все равно что слушать фальшивые ноты, вплетенные в давно известную мелодию. Былая мягкость, сглаженные углы — все исчезло. Таддеус посмотрел принцу в глаза. Что в них было? Презрение? Гнев? Удивление или разочарование?
— Ты действительно сам убил чудовище?
Когда Аливер ответил, канцлер заметил, что у него появился талайский акцент — растянутые, нечеткие гласные. Впрочем, он по-прежнему отменно владел родным языком.
— Я научился делать очень многие вещи. Так, значит, ты жив?
Не то приветствие, на которое надеялся Таддеус.
— Сядь, пожалуйста.
Таддеус знал, что и как надо говорить, даже не задумываясь об этом. И он по-прежнему имел влияние на Аливера. Тот опустился на циновку, скрестив ноги и выпрямив спину.
Таддеус взял письмо, лежавшее на низком столике.
— Давай-ка начнем с самого начала, принц. Вот, прочти. Это важно.
— Ты знаешь, что там сказано?
Таддеус кивнул.
— Да, но только я один.
— Почерк не отца, — сказал Аливер, коротко глянув на письмо.
— Это мой почерк. Хотя слова его. Читай и затем суди.
Молодой человек склонился над бумагой. Пробежал письмо глазами, вернулся к началу и прочитал заново. Таддеус смотрел в сторону. Ему казалось невежливым наблюдать за Аливером. В любом случае он знал письмо наизусть — все слова любви, которые Леодан обратил к своему первенцу. Он старался не думать о них, чтобы Аливер мог остаться наедине с отцом. Однако нужно было помнить слова, чтобы апеллировать к ним, когда принц дочитает послание.
— Я не верю, что это все всерьез, — сказал Аливер. Он не поднял глаз, просто бездумно смотрел на письмо.
— Все всерьез. Какая часть вызывает у тебя сомнения? Молодой человек щелкнул по бумаге.
— История о сантот, Говорящих Словами Бога… Отец, должно быть… слишком близко подошел к смерти. Его сознание помутилось. Погляди, что тут сказано: «Сын, теперь, когда ты вырос, настало время спасти мир…» И для этого я должен найти что-то магическое… мистическое…
— Сантот так же реальны, как ты или я.
Аливер уставился на Таддеуса.
— Да? Ты встречал хоть одного? Ты использовал магию? Или, может, видел, как это делается?
— Существуют записи… — Аливер раскрыл рот, готовый возразить, но Таддеус не позволил ему вставить ни слова. — Существуют записи, о которых ты пока ничего не знаешь. Там подробно рассказывается о сантот.
— Мифы! — Аливер словно выплюнул это слово, будто оно было каким-то ругательством.
— Мифы живут, Аливер. Это правда, такая же неопровержимая, как солнце или луна. Ты видишь сейчас луну? Нет, но ты веришь, что она снова появится. Отец говорит тебе, что сантот могут вернуться в Изученный Мир. Они помогут нам отвоевать империю, как уже делали прежде. Все, что им нужно, — это ты. Принц рода Акаран, который станет королем и позволит им вернуться из изгнания. Тебя отправили в Талай в том числе и поэтому. Он ближе всего к землям сантот. Леодан желал, чтобы ты получше узнал этот край и местных людей, научился выживать здесь. Он хотел, чтобы ты разыскал сантот. Для твоих сестер и брата предназначались другие убежища… хотя с ними все пошло наперекосяк. Я расскажу об этом позже, Аливер. Ты узнаешь все, что знаю я. Все. Еще я расскажу о Хэнише Мейне. У него есть кой-какие планы насчет его предков — Тунишневр. Их ты тоже мог бы назвать мифом, и все же они дают Хэнишу реальную силу…
— Ты сказал «нам», Таддеус? Кому это — «нам»?
— Многие ждут твоего возвращения. Можно сказать: весь мир. Есть вещи, которые только ты способен…
— А почему я должен заботиться о мире? Или верить тебе? У меня теперь другая жизнь и новые друзья, которые всегда говорят правду.
Таддеус почувствовал, как бешено пульсирует жила у него на шее. Захотелось прикрыть ее ладонью.
— Было время, когда ты называл меня дядюшкой. Ты любил меня. В детстве ты часто это повторял, а я… я ведь тоже тебя любил. Посмотри на меня. Я прежний Таддеус. Тот самый человек. И я знаю, что тебе не наплевать на судьбы мира. Ты — часть его. Аливер, этого хотел твой отец. Те вещи, которые ты узнаёшь… человек, которым ты становишься… — Лицо принца было непроницаемым. Таддеус ничего не мог прочитать на нем и сделал паузу. — Я вижу, ты хочешь быть для меня загадкой, но ничего не выйдет. — Он снова помолчал и прибавил с большей уверенностью: — Ничего не выйдет.
— Ты говоришь, я должен сделать выбор?
— Да.
— Тогда ты говоришь лишь половину правды, — заявил Аливер. — Поскольку знаешь, что у меня нет выбора. А еще ты предал моего отца, но не признался мне. Честный человек с этого бы начал. Да, я в курсе. А как иначе? Весь мир знает об измене Таддеуса Клегга. Хэниш Мейн сам объявил о ней и слухи дошли до меня еще в караване, по пути сюда. Люди обсуждали, что ты совершил — глупость или предательство. Я не стал вмешиваться в их спор, ибо знал правду: и то и другое. Положим, не ты воткнул кинжал в грудь короля, но… с тем же успехом мог и ты. Если бы ты остался верен моему отцу, то упал бы на колени и молил о прощении.
Принц поднялся на ноги одним плавным движением. Он закончил разговор и решительным шагом направился к выходу. Таддеус не ожидал от Аливера таких слов. И теперь не знал, что отвечать.
Не поднимаясь с места, Таддеус подался вперед и схватил Аливера за ногу. Не лучшее решение, прямо скажем, но он не дал Аливеру уйти. Таддеус держал крепко, ожидая, что кулаки принца вот-вот обрушатся ему на голову. Лишь теперь старый канцлер понял, чего он так ждал все эти годы. Чего боялся и вместе с тем желал более всего на свете. Прощения. Он хотел, чтобы его простили. Но для этого нужно перестать лгать. Сказать всю правду до самого конца, ничего не боясь. И если Аливер — тот принц, которого ждет Изученный Мир, он мужественно встретится с ней лицом к лицу.
Глава 32
Гибкое тело угря прорезало толщу прозрачно-синей воды. Девушка наблюдала за ним, лежа на животе. Она была обнажена — за исключением куска ткани на бедрах. Шершавые доски пирса слегка царапали ее живот, ноги и грудь. Солнце било в спину с такой силой, что покалывало кожу. От постоянного пребывания на свежем воздухе тело приобрело коричневатый оттенок, а тонкие волосы выгорели до белизны. Девушка уже давно вошла в детородный возраст и потому носила ткань вокруг талии, однако до сих пор — в двадцать один год — в ее фигуре было еще много детской угловатости. Груди выросли достаточно, чтобы жрецы опускали глаза при взгляде на нее, но, вообще говоря, они были довольно маленькие, и девушку это вполне устраивало. Она отнюдь не походила на земное воплощение богини… Девушка была жрицей Майбен — главного женского божества народа вуму, жившего на островах, которые носили название Архипелаг Вуму.
