Нептос занервничал и попытался возразить. Он ничего не знал о нюмреках! Холодные регионы, где они обитают, противопоказаны для его здоровья! Ему хотелось бы получить какой-нибудь пост поближе к центру цивилизации, скажем, в Алесии или на побережье, возле Мэнила. Возможно, он подошел бы в качестве главы магистрата в Бокуме?.. Посол у нюмреков? Ему не хотелось бы показаться неблагодарным, но, может быть, Хэниш передумает? В конце концов, эти твари едят людей! Едва ли народ варваров стоит рассматривать как ценного союзника.
Нептос горько пожалел о своих протестах. Маэндер был в комнате и все слышал. Казалось, он получает удовольствие, наблюдая за страданиями Риалуса. Хэниш не отменил назначения, и так в жизни Нептоса начался новый период мук и унижений.
Единственным позитивным моментом было то, что нюмреки не вняли просьбам Хэниша. Они не остались в Мейне и даже в Ошении, как пообещали сперва, а отправились на юг. Сам Калрах устроил себе резиденцию в большой вилле на талайском побережье. Здесь по крайней мере Риалус обрел вожделенное тепло. Однако солнечные лучи оказались скудной компенсацией за другие беды его каждодневного существования.
Каким образом нюмреки проводили досуг? Что у них за культура? Как они намерены использовать привилегии, дарованные им Хэнишем за помощь в войне? Что ж, они любили загорать на солнце и проводили за этим занятием немало времени. Все ясные дни нюмреки валялись на песке у моря, шевелясь лишь в тех случаях, когда хотели перекатиться с одного бока на другой. Они потягивали напитки, подносимые слугами-акацийцами. Дети толклись среди взрослых; бывало, что их ласкали и баловали, но могли угостить и хорошей затрещиной. Нюмреки никогда не упускали случая почесать кулаки.
Когда им надоедало лежать на солнце, нюмреки любили подраться. Они колошматили друг друга дубинками, которые зачастую ломали кости, или устраивали поединки на ножах, считавшихся достаточно короткими, чтобы не нанести смертельного ранения. Нюмреки гордились своими шрамами. Риалус неосторожно дал понять, что кровь вызывает у него брезгливость и отвращение. С тех пор не проходило и дня, чтобы нюмреки не демонстрировали ему свои раны и порезы, дабы позабавиться, созерцая выражение лица Нептоса.
Он совершил еще одну ошибку, когда упомянул метание копья — игру, которую очень любили нюмреки. Суть ее состояла в том, что раб бежал по пересеченной местности, а нюмреки кидали в него длинные дротики. Риалус однажды обронил, что находит это зрелище забавным. В ответ Калрах заставил его самого совершить пробежку: вздернул Риалуса на ноги, поднял копье и улыбнулся.
— Надеюсь, тебе повезет.
Никогда в жизни Риалус не бегал с такой скоростью. Сердце колотилось так, что едва не разорвало грудь. Смерть в буквально смысле наступала ему на пятки. Копья то и дело падали прямо за спиной. Он был уверен, что сейчас погибнет — или проведет остаток жизни калекой. Однако ни одно копье его не задело. Прошло немало времени, прежде чем сердце утихомирилось, и тогда Риалус услышал позади странные звуки: предводитель нюмреков и его приятели всхлипывали от смеха. Разумеется, Калрах и не пытался попасть в Риалуса. Они просто играли.
— Да, Нептос, да! — сказал один из лейтенантов Калраха. — Очень забавно. Ты прав.
У нюмреков не было культуры, не было искусства. Никакой живописи, скульптуры, поэзии. Никаких исторических записей. Да они и письменности-то не имели. Нюмреки не видели в ней необходимости. Самые примитивные из разумных существ, каких только Риалусу доводилось наблюдать в своей жизни. Физиологические функции не считались у нюмреков неприличными. Они ели, отрыгивали, пускали ветры, справляли нужду, занимались сексом и даже онанизмом у всех на глазах — невзирая на пол, возраст или статус. Нюмреки забавлялись, наблюдая как Риалус ищет уединенное место для отправления своих телесных потребностей. Он в очередной раз стал мишенью для шуток. Где бы Риалус ни спускал штаны, это вызывало немалый интерес и привлекало толпу любопытных. Иногда он раздумывал, можно ли вообще считать нюмреков людьми. Нептос провел среди них девять лет, но так и не решил для себя этот вопрос.
Риалус, впрочем, выучил язык нюмреков — самый странный из известных ему языков. В нем даже простейшие слова были нагромождениями множества слогов. Чтобы произносить их, требовалось дышать определенным образом, напрягать гортань и издавать клокочущие звуки из глубины горла.
Ужин, во время которого Калрах решил поручить Риалусу первую официальную миссию, начинался как любая другая вечерняя пирушка. Очевидно, шутки ради его посадили между двумя молодыми женщинами, которые не имели постоянных любовников, и потому ими пользовались все подряд. Откровенно сказать, по виду местные дамы не слишком-то отличались от мужчин. Однако девушки заигрывали с Риалусом, перегибались через него, когда тянулись за очередным куском еды, игриво прикасались к нему.
К своему ужасу Риалус понял, что женщины и впрямь возбуждают его. Они были отвратительны, гадки… меж тем Риалус чувствовал жар в паху и чувствовал, как напрягается член. От женщин пахло чем-то сладковатым, точно от перезрелого фрукта, который вот-вот начнет гнить. Не очень приятный запах, но отчего-то он притягивал его и будоражил плоть. Настоящая пытка — а ведь Риалусу предстояло просидеть рядом с женщинами целый вечер. Калрах, казалось, понимал его муки и наслаждался ими.
— Риалус, да ты не прикоснулся к еде? — спросил вождь нюмреков. — Как же так? Отличное блюдо, попробуй.
Слуга поставил перед Нептосом миску варева. Калрах разъяснил, что эта похлебка сделана из кишок мохнатого носорога, сваренных в молоке самок и на несколько месяцев сложенных в бочки. Теперь их слегка приправили вином и подали к столу.
Калрах наблюдал, как Риалус подносит ложку варева ко рту.
— Видно, твой желудок так же слаб, как и все остальные органы.
Женщина, сидевшая слева, сказала:
— У него есть один орган, который малость потверже остальных.
— У меня к тебе дело, — заявил Калрах. — Оно касается моего народа. На следующий год ты, может, сам станешь нюмреком. Гордись этим. — Калрах захохотал над собственной шуткой, а потом резко сменил тон. — Риалус, скажи: как ты думаешь, Хэниш Мейн уважает нас? Нюмреков, я имею в виду. Мы избранные. А он не оскорбляет нас?
— Не понимаю, о чем ты, — сказал Риалус.
— Он не оскорбляет нас?
Калрах имел дурацкую привычку повторять последнюю сказанную фразу, словно желая показать, что все возможные значения, смыслы и интерпретации содержатся в самих словах, и надо лишь вслушаться получше.
— А как на твой взгляд? — осторожно спросил Риалус.
Калрах пожал плечами и так яростно почесал щеку, что разодрал несколько старых царапин.
— Не столько на взгляд. Скорее, пожалуй, на запах. И этот запах мне не нравится. Мой дед говорил о таком запахе. Он исходил от Лотанов перед тем, как они обратились против нас и выкинули из своего мира. Мы были их армией. Ты это знаешь, да? Мы были их союзниками много поколений, но в конце они подло использовали нас. У меня есть одно желание, Риалус. Я хочу однажды вернуться в Иные Земли и принести Лотанам новый запах. Понимаешь?
