— Тогда сделай что следует. Это не просьба, Кайлар, а приказ. Убей ее.
— Нет, — ответил Кайлар.
Дарзо резко повернул голову.
— Что ты сказал?
С меча Возмездия капала на пол черпая кровь.
У Кайлара еще была возможность опомниться, подчиниться и жить дальше. Но убийство Элены грозило до гробовой доски окружить его мраком.
— Яне убью ее. И вам не позволю. Простите, мастер.
— Надеюсь, ты понимаешь, что это значит? — рявкнул Дарзо. — Из-за этой девчонки тебя будут преследовать до конца твоей недолгой… — Он резко замолчал. — Кто она такая? Не Кукла ли?
— Да, это Кукла. Простите, мастер.
— Ночные ангелы! Не нужны мне твои извинения. Я требую беспрекословного подчи…
Дарзо опять резко замолчал и поднес к губам палец. Шаги звучали совсем близко. Распахнув дверь, Блинт с нечеловеческой прытью вылетел в коридор. Меч Возмездия блеснул серебром в тусклом лунном свете.
Серебром? Но ведь клинок меча был черный!
Послышался звук — на пол упал и покатился металлический предмет. Кайлар наклонился, протянул руку, и ка'кари запрыгнул в его ладонь.
— Нет! — закричал Блинт. — Отдай его мне!
Из ка'кари вытекла жидкость, похожая на темное масло.
Что все это значило? Дарзо сказал, что серебряный шар — подделка. И обвинил Кайлара в том, что тот украл его ка'кари. Мокрушник имел в виду вовсе не серебряный ка'кари. А черный. Тот, который был у Дарзо долгие годы, который жил в Возмездии.
Любой ка'кари сам выбирал себе хозяина. По той или иной причине черный предпочел Кайлара. Возможно, еще много лет назад, в тот день, когда Дарзо избил его за встречу с Куклой. Тогда черный клинок засветился синим пламенем, и оно перекинулось на руки Кайлара. А Дарзо закричал: «Нет, только не это! Он мой!» и выбил меч из рук ученика, прерывая передачу магических сил. Если бы она завершилась, Кайлар больше не смог бы притянуть к себе серебряный ка'кари. Теперь они оба знали, что этого так и не произошло, потому что серебряный оказался фальшивкой. В городе, помимо черного, вообще больше не было ка'кари.
Дарзо знал с самого начала и о том, что если он оставит Кайлара в живых, то рано или поздно к нему навек перейдут силы черного шара, даже умышленно оставил для него сегодня меч Возмездия, предоставляя возможность спастись.
Теперь было слишком поздно.
Дарзо выглядел так, будто хотел что-то сказать, каким-то образом дать понять, что ему больно, но много говорить было не в его характере. Вместо этого он метнул нож Кайлару в лицо.
Время не остановилось. Мир не сжался до рассекающего воздух клинка. Но в сердце Кайлара, согретом надеждой, вдруг забурлило отчаяние. Он не заметил, что вскинул руку, не знал, как сумел высвободить ее, и не имел понятия, каким образом ка'кари вышел из лежавшего на полу клинка и вспрыгнул ему на ладонь.
В считаные доли секунды черная вязкая жидкость выплеснулась из его пальцев и ударила по летящему ножу. Нож исчез.
Звяк!
Кайлар посмотрел вниз, ища, откуда раздался звук. По полу в его направлении катился ка'кари. Вздрогнув, шарик запрыгнул на носок Кайларова сапога и проник внутрь сквозь материю и кожу. Кайлар почувствовал мощный прилив сил, с легкостью вырвался из невидимых оков и ударил старого мастера.
Дарзо отлетел назад, будто жертва сильнейшего урагана, несколько раз перекувырнулся и впечатался в стену. Кайлар взял меч Возмездия и крепко сжал его в руке.
— Не вступай в бой, если знаешь, что проиграешь, — сказал он. — Или если не хочешь выигрывать. Правильно?
Безоружный Дарзо не без труда поднялся на ноги, встал в боевую стойку и ухмыльнулся.
— Порой сражаться приходится независимо от желаний.
— Это не тот случай, — ответил Кайлар.
Вскинув меч, он рванул вперед. Дарзо даже глазом не моргнул — стоял в полной готовности принять бой и смотрел прямо ученику в глаза. В последнюю секунду Кайлар резко свернул в сторону и выпрыгнул в залитую лунным светом ночь.
Рот в эти минуты прохаживался по палубе одного из халидорских кораблей.
57
Отдавать свои яйца на кошелек Логан не собирался никому, тем более Роту Урсуулу. Напротив, поклялся себе любой ценой убить мерзавца. То, что он до сих пор был обнажен и безоружен, нисколько его не смущало (а Рот наверняка полагал, что это страшно унижает его достоинство); ярость придавала Логану сил. Порочность и жестокость, с которыми он столкнулся в последние два дня, превратили его в совершенно другого человека. Вновь стать благородным и честным молодым лордом Логан планировал позднее, теперь же он был замороженным и прозрачным, как хрусталь, сгустком предельной злобы.
Убить стражников было несложно даже в наручниках. Остановить гнев Логана и помешать ему действовать не могло сейчас ничто.
Кроме магии. Рот тоже об этом знал, потому и велел колдуну, Нефу Даде, сопровождать пленника в темницу. Неф, по-видимому, изучил расположение здешних коридоров, задних лестниц и тюремных камер по чертежам, ибо ни на минуту не задумывался о том, куда идти.
Тюрьма в Сенарии была всего одна, с замком ее соединял единственный ход. Сейчас он кишел халидорскими горцами. От города темницу отделяли два рукава реки Плит. Узников привозили в тюрьму на барже. Бежать удавалось единицам. Большую же часть преступников будто погребали заживо.
Называли темницу Утробой. Быть может, потому, что сюда постоянно приносило ветром вонь серы с северного берега острова Вое, которая скапливалась в тюрьме и не выветривалась. Мерзкий запах ударил в нос Логану, и он малой частью сознания отвлекся от кипевшей в нем ярости.
Неф Дада приостановился перед дверью-решеткой. Один из стражников стал шарить по карманам в поисках ключей. Неф окинул его недовольным взглядом и взмахнул перед замком рукой, покрытой черными неподвижными завитками, которые, когда рука нырнула вниз, будто зависли в воздухе. Послышался щелчок.
Стражник нашел нужный ключ и чуть заметно улыбнулся.
— У меня полно других дел, — сказал Неф. — Надеюсь, дальше справитесь без моей помощи?
— Да, сэр, — ответил стражник, беспокойно поглядывая на Логана.
Тот мысленно улыбнулся. Сражаться в чем мать родила с двумя вооруженными стражами, конечно, занятие не из легких, однако это куда приятнее, чем стоять перед магом с парализованными руками и ногами.
— Хорошо. Оковы будут действовать еще минут десять, — сказал Неф.
— Этого вполне достаточно, — ответил один из стражей.
Неф фыркнул и ушел. Стражник с огромным носом ввел Логана внутрь и запер дверь. По обе стороны коридора, в котором они очутились, тянулись тускло освещенные тяжелые двери камер с решетчатыми окошками.
