Она поравнялась с Уршаном почти в дверях.
– Я тоже хочу возблагодарить айэта Уршана за верность трону и Короне Адья Тэрэк.
Уршан склонился, выражая признательность Первой Госпоже.
– Для Кайя защита Короны Адья Тэрэк всегда была и будет лишь бесконечной честью.
Он склонился еще раз, уже легче, пропуская ее вперед. Гайят растерялась. Разве он не завяжет разговора, вполне понятного сейчас для всех и потому безобидного? Ей надо узнать хоть что-нибудь о Ранжине. Она боится теперь посылать слуг во дворец Кайя, ведь об этом сразу же узнает отец. Почему же старый Уршан Кайя так безучастен?
Подозрения терзали Гайят уже давно, а сейчас пролились на ее израненное язвами сердце ядовитым дождем. Не может быть, чтобы Кайя за целый год не получили ни весточки. Уже зима минула, лето клонится к концу. Неужели Кайя обманывают ее? Она должна выжать это из старика! Прямо сегодня! Сейчас!
– Конечно, – согласилась она, чтобы поймать внимание Уршана, ведь он не посмеет уйти, пока Первая Госпожа обращается к нему. – И я сама говорила о том на Совете.
Ведь она тоже сегодня на Совете держала его сторону.
– От всего сердца благодарен Первой Госпоже, – прошамкал Кайя, – нашему роду дорого доверие каждого из рода Сэмержи.
И тут он споткнулся. Старика бросились поддержать придворные и еще Двое молодых Кайя, что ожидали снаружи окончания собрания. Широкая спина племянника Ранжина отрезала от старого Кайя дочь Хаадида. Вовремя подоспевшие родственники повели Уршана к стрельчатому окну, уводя от наследницы. Идти за ними было глупо. Задержаться здесь, ожидая отца Ранжина, – значило привлечь внимание, но она все же задержалась. Проклиная старческие ноги Уршана, Гайят двинулась вперед, поманила молодого Кайя.
– Надеюсь, что с досточтимым Уршаном не сделалось худо? – спросила громко. – Я прикажу прислать королевского лекаря!
– О нет, Первая Госпожа! – вскричал сам Уршан, услышав ее слова. – Это всего лишь старые раны донимают! Сердечно благодарствую за заботу, но никто лучше моего лекаря не знает, как помочь этому горю.
Он оперся на руку еще одного Кайя, испуганно оттолкнулся взглядом от Гайят и похромал прочь. Не так, впрочем, сильно, чтобы казаться немощным настолько, настолько он хотел. Это всего лишь предлог! Он не хочет с ней говорить, этот старый лис Уршан! И эта внезапная милость, свалившаяся на Кайя…
Гайят еле сдержалась, чтобы не топнуть ножкой в сердцах. На нее смотрело слишком много глаз. И в том числе Кальги, почему-то все еще торчавший в галерее, ведущей в зал Совета. Она двинулась вперед, к выходу из галереи, между церемонно кланявшихся придворных. Никто не заговаривал о пустяках, не старался задержать ее, как раньше, не предлагал сопровождать, услужить в какой-то мелочи, рассмешить удачной шуткой, завладев ее вниманием. Только стража следовала за ней в некотором отдалении. Гайят направилась к выходу из галереи, шагая все быстрее, потому что слезы уже готовы были брызнуть из глаз. Она еще докажет, что значит Первая Госпожа, будущая Правительница!
– Великолепная Первая Госпожа! – ее вздумал обеспокоить не кто иной, как сам Архал Кальги.
Она кивнула на ходу, не останавливаясь, лишь замедлив шаг. Но он тронулся следом, поравнялся с ней.
– Смею ли я обеспокоить Первую Госпожу небольшой просьбой, что поистине много значит для меня? – Его голос, как мед, облепил ее с ног до головы.
Сам Архал обращается к ней с просьбой! Ничего удивительного, что после своей неудачи он решил прибегнуть к ее помощи, заручиться ее поддержкой. Но ведь отца это только разозлит еще больше. К чему же тогда эти просьбы? Гайят остановилась, чувствуя, как все уши вокруг напряглись, ловя каждое слово.
– Просьба? – Она высокомерно подняла брови.
– Да, просьба, – он почтительно склонился. – Первая Госпожа Гайят не могла не слышать о несчастье, что постигло меня еще в прошлом году. Кальги лишены почти всех надежд на возвращение моего сына. Однако, узнав недавно, что Правитель Адья Тэрэк не только сочувствует моему горю, но и возмущен наглым посягательством кочевников на честь его посланника настолько, что выделил отряд воинов, столь нужных ему в это время в Дэльгаре, на поиски Тая, я возликовал. Но мне известно, что отряд этот вернулся недавно, а я не получил никаких вестей. Удалось ли хоть что-нибудь проведать многоопытным воинам Правителя? И хоть я своим отеческим сердцем чувствую, что это значит только одно – вестей нет либо они неутешительны, но все то же сердце не дает мне покоя, призывая к правде, какой бы горькой она ни была. Может быть, Первой Госпоже известно что-нибудь? – Он сверкнул острым взглядом из-под прямых, как стрелы, бровей. – И пусть она не сочтет за дерзость мое, уже ставшее легендой в Чатубе, желание найти своего сына. Живым и здоровым или же…
Уши вокруг разочарованно обратились к другим делам и разговорам. Поиски Кальги действительно уже давно стали легендой.
Первым порывом Гайят было покинуть Архала, даже не дослушав до конца. Само имя Тая Кальги ей неприятно. Но непочтительные взгляды, пойманные ею в галерее, говорили другое. Он просил ее разузнать у Правителя что-нибудь о поисках Тая. Неужели кто-то в столице еще верит в то, что она хоть что-то может вызнать у отца? И Архал – самый неглупый из всех. Нет, он что-то задумал. Снова этот Тай! Никчемный, глупый, не способный ни на что, кроме того, чтобы махать мечом! Почему ей все время о нем напоминают?
А вдруг, замерло сердце, Архал что-нибудь узнал? О нем или о Ранжине? Или подозревает? Она еще раз посмотрела на Кальги. Нет, он не спрашивает, он утверждает. Чем это ей грозит?
– Боюсь, что если отец ничего не сообщил айэту Кальги, я мало чем смогу помочь. – Первая Госпожа заставила себя благосклонно улыбнуться. – Но я попытаюсь, потому что вижу, насколько глубоко горе отца, потерявшего сына. Однако я очень мало осведомлена о поисках айэта Кальги. И прежде, чем говорить об этом со своим отцом, мне хотелось бы услышать немного больше… Да, я ведь как раз собиралась прогуляться в парке, и если айэт Кальги решит сопровождать меня, то я выслушаю его со всем вниманием, на которое способна.
Архал легко склонился и двинулся вслед за ней к выходу В(› дворцовый парк. Стража, охранявшая наследницу от посягательств линсов, двигалась в некотором отдалении, не позволявшем слышать их разговор.
– Итак? – небрежно начала Гайят.
– Я постараюсь удовлетворить интерес Первой Госпожи к моим родовым делам чуть позже. – Тон Кальги оставался таким же почтительным, однако смотрел он уже по-иному, остро, проницательно, неуютно. – Но, раз уж мне выпал редкий случай говорить наедине с Первой Госпожой… в последнее время это почти невозможно, не так ли… – уколол он, – то я хотел бы привлечь ее внимание к делам более важным, более тревожным для всей Земли Адья, которых невозможно не заметить и которым, я боюсь, уже невозможно воспрепятствовать.
Он многозначительно замолк. Ей стоило сил не замедлить шаг, не измениться в лице. Неужели он знает?
