Разбойники отошли, выставив мечи, принялись обходить Тая. Тот безрассудно рванулся вперед, презрев свое тяжкое дыхание и жернова в груди, но только успел достать клинок верзилы, как услышал сзади:
– Довольно! Пусть уходят!
Верзила тоже не настаивал. Он легко ушел в темноте из-под удара и тенью скользнул в ту сторону, где валялся разбойник, оглушенный Таем.
– Берите этого! – Опять верзила. Голос у него… Знакомый такой.
Двое уцелевших подхватили своего товарища под руки, а верзила почти взвалил на себя раненого, которого Тай угостил кинжалом. Они медленно отступали вдоль улочки лицом к противникам, выставив оружие. Скрылись в тени, только шаги доносились еще какое-то время, постепенно стихая в темноте.
Тай настороженно проводил их взглядом и, тяжело дыша, обернулся к незнакомцам.
Уцелевший придерживал раненого под мышками.
– Помоги! Друг!
Но Тай прежде кинулся к упавшему посреди улицы. Однако тому помощь была уже не нужна. Нож вонзился прямо в затылок. Он вернулся обратно. Тяжело присел, подставляя плечо.
– Эй! Стража! – заорал вдруг почти над ухом незнакомец, единственный вышедший целым из схватки. – Мы здесь! Здесь! Эй! – прислушался. – Где стража? – с беспокойством, даже раздражением, воскликнул спасенный.
– Нет никого. – Тай с натугой выдохнул, приподнялся, и раненый застонал. – Это я так… просто крикнул. Вдруг устрашатся.
– Устрашились, – проворчал говоривший, подпирая раненого с другой стороны. – Но мне нужна помощь! Мой сын ранен!
Странно он говорил, то ли поспешно, то ли, наоборот… как будто рот у него перекошен, в темноте не разглядеть.
– Я помогу. – Тай двинулся вперед, еле переставляя ноги, увлекая за собой обоих. – У меня есть конь. Эй, Ижок! Ижок!
Он свистнул. Тишина.
– Подержи! – Он пошел вперед и вдруг услышал громкий стук позади себя. – Да не стучи ты без толку! – крикнул и схватился за грудь. – И так ночью не откроют, – добавил тише, – а после потасовки…
Махнул рукой, пошел дальше, зовя жеребца, глухо высвистывая.
– Глупая кобыла!… Никчемный сын дохлой лошади!… – бормотал он на ходу. Еще раз свистнуть хотел, но не смог. – Ижо-ок! – сдавленно выкрикнул.
Вот уже и конец улочки. Ara, робкий перестук копыт. Тай повернул вправо и обнаружил невдалеке пропажу.
– Вот умница, Ижок, молодец, – осторожно приблизился к лошади.
Жеребец всхрапнул. Лучший в конюшнях Калинша! Да в битве ему б цены не было… для врагов! Тай присвистнул, успокаивая безмерно трусливое, как оказалось, животное. Драгоценные мгновения, могущие много стоить раненому, уходили на то, чтобы успокоить Ижока. Если бы не расколовшаяся ставня, за которую он зацепился поводом, искать бы его Таю по всей Чатубе. Наконец он обуздал упрямство и страх Ижока, влез в седло и двинулся в проулок.
Спасенный уже не колотил бесполезно в ставни и двери, а дожидался Тая.
– Он в седло сесть сможет?
Отец что-то спросил у сына, вцепившегося в его плечо. Вот оно что. Чужеземцы. Сын, видно, ни слова на адья сказать не может. Раненый что-то простонал в ответ,
– Удержаться сможет. Сесть трудно.
– Давай!
Тай помог взгромоздить раненого в седло. Снова отдышался, вызывая неудовольствие своего спутника. Тот все переступал с ноги на ногу. Тай повел коня за повод. Отец сбоку придерживал сына, склонившегося на холку. Они медленно поплелись на большую улицу.
– Лекарь, где тут лекарь?! – спрашивал незнакомец уже который раз.
– Не знаю. Вот что, – обронил Тай через плечо. – Тут до дворца Кальги не так уж далеко осталось. Там есть лекарь, и очень хороший. Дотерпит твой сын?
Они вынырнули на широкую улицу. В стороне мелькали факелы. Стража наконец-то.
– Не придется так далеко идти, – Тай вздохнул с облегчением, боль понемногу уходила из груди, оставляя после себя только малый след и большую усталость. – Они тебе сейчас ближайшего лекаря укажут. Зови!
– Эй, стража, помогите! – закричал незнакомец в сторону факелов. – Стража!!
Оттуда затопотали. Вскоре их обступили стражники, помощник ахада начал разбирать дело, спросил имена. Оказалось, Тай спас не кого-нибудь, а самого посланника Морского Союза. И сына его, получается. Тот указал стражникам место, где они оставили еще одного убитого, тоже из тамошней знати. И что они тут делали все втроем посреди ночи? Помощник ахада распорядился, и больше половины отряда сорвалось в указанный проулок. Толку-то гоняться… Времени изрядно утекло.
Тай тоже назвался, удивив невероятно воинов Правителя. Конечно же, многие уже слышали о его возвращении, но чтобы встретить айэта Кальги сразу же, да еще здесь! Посланник не понимал, чего вдруг все позабыли о нем, и сурово вклинился в речи стражника, напоминая, что сын его тяжело ранен и тратит последние силы.
Пеший отряд в сопровождении Тая и его Ижока проследовал до самого дома лекаря.
– Что этот Кадай? Хороший лекарь? – все расспрашивал посланник.
– Хороший, еще какой хороший, господин! – то и дело оборачивался помощник ахада, обалдевший от значительности истории, в которой очутился. Шутка ли, наткнуться и на посланника соседних земель и на знатного айэта, весть о возвращении которого уже успела облететь всю Чатубу.
У самых дверей дома лекаря посланник, вспомнивший вдруг о своем нежданном спасителе, наконец обернулся к Таю. Выразил благодарность, простовато, без изысков, еще раз спросил имя, даже не извинившись при том. Только тут иноземец удивился, как будто понял в первый раз. Кальги? Это из рода Архала Кальги?
Тай слишком устал сегодня, чтобы одергивать чужеземного гостя за его неучтивость. Все-таки сын… Может, он умирает. Не до церемониала. Должно быть, этот парень, которого стражники только что стащили с Ижока и осторожно понесли в дом, не старше Тая. В ярком свете факелов Тай хорошо разглядел тяжелое, хищное лицо его отца, с непомерным горбатым носом и старым кривым шрамом у подбородка. Одежда посланника тоже была залита кровью. Царапина. Мочка уха разрезана, и дальше до самой шеи след тянется, неглубокий. Казалось, посланник не замечал своей раны. Бывалый воин и решительный к тому же, сразу видно. Несмотря на мимолетное удивление, он вовсе не стремился разглядывать спасителя, все оглядывался назад, на лестницу за распахнутой дверью.
– Счастлив, что смог оказать эту небольшую помощь посланнику, – Тай отошел на шаг, приближаясь к Ижоку.
– Я не забуду этого, – твердо сказал посланник, так же, как ронял все свои слова. Только чужеземный выговор делал их полуоборванными. – Это мой единственный сын. Я – вечный должник айэта Кальги.
Тай залез в седло. Голод зверем грыз внутри. Он так и не успел ничего вкусить под родной крышей, когда поспешил к Правителю. Да и отец его, должно быть, уже полночи прождал. К голоду и усталости добавились еще и угрызения совести, и Тай поскакал во всю прыть прямиком во дворец Кальги.
